Джеки Коллинз - Смертельный соблазн. Манхэттен
— Хорошо, папа. И спасибо за доверие, — тяжело выдохнул Декс, надеясь, что после этого отец хоть немного помолчит. Но не тут-то было.
— Какой смысл попусту растрачивать время, сынок, — продолжал разглагольствовать он. — Ты обязан обрюхатить ее. Впердоль ей как следует — так, чтобы она наконец понесла. Это твой долг.
— Папа, — поморщился Декстер, — откуда ты берешь такие выражения! «Впердоль ей…»
— Я в свое время был о-го-го каким парнем! — сказал Мэтт и басовито заухал. — Красавец, вроде тебя. Капитан футбольной команды. А моя Марта была первой красавицей в школе. Все мальчишки за ней волочились.
— Серьезно? — недоверчиво переспросил Декстер, сделав брови домиком. Его поразила мысль, что когда-то его любимая старая мамочка, оказывается, была секс-бомбой.
— Честное слово. Ей-ей, — побожился Мэтт, переходя к следующему тренажеру. — Но я, как только мы повстречались, уже не сомневался: она будет моей!
— Правда?
— Ну да, — кивнул Мэтт, поддакивая сам себе. — Она никого, кроме меня, к себе и близко не подпускала. А уж первого — самого невинного — поцелуя я дожидался от нее несколько месяцев. Я и до сих пор единственный мужчина, которого она знала в своей жизни.
— Папа, ты рассказываешь мне чересчур много интимных деталей, — нервно проговорил Декстер. — Все эти вещи касаются только вас двоих, зачем посвящать в них кого-то еще!
— Я знаю, что говорю, мой мальчик. А тебе еще раз повторю: обрюхать ее, чтобы через девять месяцев она подарила тебе очаровательного пупсика. С ними только так и можно. Женщина должна знать свое место.
— Правильно, — грустно поддакнул Декстер, подумав про себя, что попытаться поставить Розариту на место — это все равно что дать голодному леопарду пинка под зад.
— У вас в последнее время, случайно, не было разногласий? — неожиданно поинтересовался Мэтт.
— А почему ты об этом спрашиваешь? — насторожился Декстер.
— Видишь ли, вчера вечером я вышел на кухню и услышал крики, доносившиеся из вашей спальни. Только не подумай, что я вмешиваюсь в вашу личную жизнь, мой мальчик.
— Надеюсь, ты не рассказал об этом маме?
— Нет, — заверил сына Мэтт. — Это расстроило бы ее.
— Вот и не надо, — с облегчением вздохнул Декстер. — Узнав о том, что между нами случаются ссоры, она ужасно огорчится.
— А по какому поводу, если не секрет, вы ссоритесь?
— Я хочу детей, — понурился Декстер, — а Розарита — нет.
— Она принимает противозачаточные пилюли? — уточнил Мэтт, замедлив темп упражнений.
Декстер отрицательно покачал головой и вытер струйку пота, стекавшую с брови.
— Что же она в таком случае использует? Эти новомодные резиновые диафрагмы? — не унимался Мэтт.
Декстер молча кивнул. Его коробило оттого, что он был вынужден обсуждать столь интимные подробности с собственным отцом.
— Я скажу тебе, что надо делать, — проговорил Мэтт, прекратив качаться. — А ты слушай меня и запоминай. Ты у нас, конечно, знаменитость, зато я старше и умнее.
— Да, папа, — покорно промолвил Декстер. Он уже смирился с мыслью о том, что остановить словесный поток отца не удастся.
— Возьми иголку, найди ее резиновую затычку и проделай в ней несколько дырочек. Жена этого, конечно, не заметит. Трах-бах, и она беременна! И тогда все у вас пойдет как по маслу. Как только у женщины появился ребенок, она тут же успокаивается. Учись, пока я жив, сынок.
— Ты думаешь, это сработает?
— Я знаю! Знаю по собственному опыту, мой мальчик. Мэтт Кокрейнджер просто так болтать не станет!
* * *Вернувшись домой, Розарита укрылась в ванной, заперла дверь и уселась на крышку унитаза, пожирая глазами телефонный аппарат, висевший на стене. Позвонить ему? Или не стоит? Она была готова мстить, и Джоэл — как раз тот человек, который нужен ей для осуществления ее планов. Однако нечего и думать о том, чтобы увидеться с ним в эти выходные — по крайней мере до тех пор, пока у нее на шее висят эти чертовы Кокрейнджеры.
Проклятье! Ей сейчас хотелось видеть Джоэла сильнее, чем когда бы то ни было, а Розарита всегда получала то, что хотела.
Подчиняясь секундному импульсу, она сняла телефонную трубку и набрала номер Чеса.
— Помнишь, я просила тебя об одном маленьком одолжении? — заговорила она, покусывая кончик пилочки для ногтей. Она всегда делала это, когда нервничала, и никак не могла отучиться от этой привычки.
— Черта с два, «маленькое одолжение», — громыхнул в ответ Чес. — Кстати, мне нужно с тобой поговорить на эту тему.
— В любом случае не торопись с этим, — обыденным тоном сказала она. — Тут нежданно-негаданно заявились его предки.
— Декстеровы папаша и мамаша?
— Да, они здесь, в Нью-Йорке, и остановились у нас. И это заставляет меня обратиться к тебе с просьбой номер два.
— Что еще за просьба? — насторожился Чес. — Хочешь, чтобы я кокнул всю семейку зараз?
— Очень смешно! — оборвала отца Розарита.
— Так чего тебе надо? — спросил Чес, закипая от раздражения.
— Папочка, — нежным голоском заворковала она, перейдя к своей излюбленной тактике, — ну, не будь таким злюкой! Глупые родители Декса уже здесь, и я должна их развлекать. Они просто умирают от желания встретиться с тобой. Может, мы поужинаем сегодня вечером все вместе?
— И не надейся, — отрезал Чес. — У меня вечером свидание с одной потрясной девицей.
— Так возьми ее с собой, — не отступала Розарита. — Мне это безразлично.
— В последний раз, когда ты оказалась в одной компании с моей девушкой, ты при всех назвала ее дешевой потаскухой.
— Неужели я так и сказала? — невинным голоском спросила Розарита, хотя на самом деле прекрасно помнила тот случай.
— Да, и мне это очень не понравилось, учитывая то, что у нас с той милашкой роман был в самом разгаре.
— Какая жалость, папочка! Знай я об этом, я ни за что бы так не поступила.
— И перестань разыгрывать передо мной невинную куколку, — прорычал Чес. — Ты всегда знаешь, что делаешь. Моя пассия свинтила от меня с такой скоростью, что с нее аж трусы слетели.
— Тебе повезло, — хихикнув, проговорила Розарита. — Теперь ты можешь их надевать и красоваться перед другими своими телками.
— Что за поганый рот у тебя стал! — искренне возмутился Чес.
Розарита снова превратилась в мягкую игрушку.
— А может, мы сделаем так, — защебетала она самым умильным голоском, на который только была способна. — Возьмем да и приедем к тебе на ужин? Все равно твой повар с утра до вечера мается от безделья. Ну пожалуйста, папочка, пожалуйста-а!
