Близнецы - Пенелопа Уорд
— Во-первых, ты выглядишь абсолютно дерьмово, - сказал он, когда мы вошли в его «мужскую берлогу».
— Дениз уже дала понять. Спасибо, говнюк. – Я показал ему средний палец.
Калеб сделал глоток пива.
— Ладно. Когда по телефону ты сказал, что нужно поговорить, ты был расстроен. Я знаю, что это важно, потому что ты никогда не говоришь, что тебе нужно просто поговорить.
Калеб сделал еще один глоток и сел на один из вращающихся стульев рядом со своим слесарным инструментом.
В гараже было тихо, я прислонился к пикапу Калеба и вздохнул.
— Ага, чувак, случилось что-то важное. Думаю, ты знаешь, что я собираюсь сказать.
Он медленно кивнул.
— Ты нашел ее. Ты говорил с ней? — прошептал Калеб.
Дениз также ничего не знала о том, что произошло в Чикаго. Я потребовал Калеба поклясться, что он сохранит все в тайне. Моя мать никогда не простит меня, если когда-нибудь узнает, что я скрывал от нее что-то подобное.
— Ага.
Я не знал, с чего начать.
— Какая она? – спросил он.
Я сделал паузу, не зная, как охарактеризовать те чувства, что вызывала Эллисон.
— Она потрясающая. Проблема в том, что, увидев ее, мой разум просто отключился. Я забыл все причины, по которым искал ее в первую очередь, и теперь постоянно думаю о том, как сильно хочу ее... для себя. Я так облажался.
Затем я рассказал ему обо всех деталях, начиная с первой встречи в закусочной и заканчивая почти панической атакой, которую пережил тем вечером с Карин.
Калеб отрыгнул и указал бутылкой пива в мою сторону, чтобы сделать заявление.
— Прежде всего, Седрик… я рад, что ты наконец порвал с этой холодной сукой. Это все, что я хочу сказать об этом. Она никому в этой семье не нравилась, и, если для этого потребовалась такая ситуация, пусть так и будет. Во-вторых, учитывая то, что произошло двенадцать лет назад, я думаю, что чувства, которые ты испытываешь к Эллисон, абсолютно нормальны. Ты ничего не можешь поделать со своими чувствами. Я не знаю, почему ты коришь себя из-за этого. Любой мужчина на твоем месте чувствовал бы то же самое.
— Ты знаешь, почему я не могу претендовать на нее. Одно дело чувствовать влечение к ней, а другое — действовать в соответствии с ним, зная, что это никогда не сработает, - сказал я, глядя в так похожие на мои глаза брата.
Тон Калеба смягчился.
— Ты знаешь, я никогда не смотрел на то, что произошло в Чикаго, именно так, как ты. Мы уже через это проходили. Ты слишком строг к себе. Что тебе нужно сделать, так это снова отправиться в эту закусочную, набраться смелости и пригласить Эллисон на свидание, просто и ясно, потому что ты не сможешь нормально функционировать, пока не сделаешь этого. Бога ради, узнай, свободна ли она вообще! Затем по-настоящему узнай ее, и если ты по-прежнему будешь испытывать к ней чувства и ваши отношения будут развиваться, то придется сказать ей чертову правду. Позволь ей решить, чего она хочет, вместо того чтобы предполагать, что ты знаешь, как она отреагирует. Если она увидит парня, которого я вижу, узнает парня, которого я знаю... она будет чокнутой, если пошлет тебя.
Дайте Калебу возможность превратить глупое в нечто разумное, и он это сделает.
Я глубоко вздохнул и кивнул, пытаясь закрепить в памяти подбадривающее выражение лица брата. Мне понадобится это завтра.
Дениз спустилась по лестнице и сказала, что ужин готов.
Мы перебрались наверх в кухню и наслаждались пиршеством, которое устроила моя невестка, небрежно сидя на стульях, окружавших гранитный остров.
Вовремя ужина Калеб ласкал спину Дениз и смотрел на жену так, будто она красивейшая из всех женщин. И глядя на них, я впервые в жизни захотел то, что есть у них.
«Я хочу разделить свою жизнь с кем-то».
После обеда я обнял на прощание брата и невестку, вышел из теплого освещенного свечами дома на холодный ноябрьский воздух и поехал обратно в Бостон чувствуя более уверенным в завтрашнем дне.
***
Зайдя в закусочную, я сразу увидел Эллисон. Она сидела в углу с невероятно высоким пожилым мужчиной и смеялась над его шутками. Похоже, у нее был перерыв. Сердце пропустило удар – я забыл, какая она красивая.
Я стоял у двери, пока она не заметила меня. Счастливое выражение ее лица, внезапно сменилось удивлением, а затем стало серьезным, почти огорченным.
«Черт возьми, не на это я надеялся».
— Эллисон, — сказал я, медленно подходя к столу, из-за которого она начала вставать.
— Седрик… какой сюрприз.
Эллисон выглядела нервной.
— Я хотел зайти, поздороваться и заодно узнать, как все прошло с «Яркими горизонтами».
Она по-прежнему выглядела серьезной, совсем не похожей на ту милую, счастливую Эллисон, с которой я был в машине той ночью.
— О, все великолепно. Я работаю с двадцатилетним парнем из Кембриджа. Он хороший. Еще раз спасибо за то, что помог мне.
Эллисон оперлась рукой о барную стойку, как будто это помогало ей удерживать равновесие, затем посмотрела на потолок, потом на свои ногти… Она смотрела куда угодно, только не на меня. Мне показалось, что ее рука дрожит.
«Что с ней случилось?»
— Приятно это слышать, — сказал я.
Я кожей ощущал сдержанность, которая исходила от Эллисон, и впервые подумал, что, возможно, мои ухаживания были нежелательными.
«Может быть, тогда, в моей машине я неправильно ее понял?»
— Принести тебе что-нибудь? — спросила она, как будто я был обычным клиентом.
То, что сегодня она выглядела прекраснее, чем когда-либо, был как кинжалом в сердце. Ее длинные темные волосы были заколоты в «мальвинку», а в углу уха был приколот крошечный белый цветок. От нее снова пахло зелеными яблоками, и мне хотелось попробовать, имеет ли она привкус этих зеленых яблок.
«Держи себя в руках».
— Да. Я бы хотел кусок того торта с кокосовым кремом, о котором ты рассказывала, — сказал я, задаваясь вопросом, как собираюсь его есть, если меня вот-вот стошнит.
— Конечно. Я скоро вернусь. Садись где хочешь.
Эллисон тут же ушла в кухню, а я присел на диванчик у стола. На торте, который Эллисон принесла не было взбитых сливок или вишенки сверху. Я воспринял это как полунамек на «отвали».
— Спасибо, Эллисон. — Я отчаянно искал в ее глазах хоть какой-то признак надежды или
