Клубничный Яд - Дж. Л. Кенна
Я ехала в этом чертовом багажнике весь путь от Хайтса до того особняка, не будучи связанной, поэтому знаю, что здесь нет ничего, о что я могла бы потереть свои путы, чтобы освободиться. А завязано всё так туго, что я едва чувствую свои руки, так что знаю, что не смогу их развязать. О да, и мои чертовы лодыжки тоже связаны вместе. Я беспомощна в милости человека по имени Килл30.
Далекие шаги становятся громче по мере приближения к машине. Гравий или грязь хрустят под ботинком или туфлей того, кто идет. Килл, полагаю, учитывая, что звучит так, будто злой динозавр топает в мою сторону.
Багажник поднимается, заливая когда-то кромешно черное пространство ярким ослепительным светом и свежим воздухом. Я глубоко вдыхаю и прищуриваюсь, затем зажмуриваюсь, чтобы смягчить жжение от солнечного света. Но я знаю, что это он. Я достаточно раз ощущала его нависающим надо мной, чтобы знать, как ощущается тень Киллиана Брэдшоу.
Он вытаскивает меня из багажника и забрасывает себе на плечо, как мешок картошки. Я открываю глаза, моргая от жжения солнечного света, и вижу татуировки и мышцы под белой майкой. Я поднимаю голову, поворачивая ее, пытаясь увидеть как можно больше, но шаг Килла длинный, быстрый, и мы мгновенно оказываемся в помещении. Единственное, что я успела заметить — мы в лесу, и перед домом припарковано много машин и мотоциклов.
Мы проходим через гостиную, несколько мужчин наблюдают с дивана в углу, и я замечаю еще несколько мужчин за длинным столом в столовой.
Килл идет к двери возле кухни и пинком открывает ее, затем спускается по лестнице к тому, что я могу лишь предположить, является подвалом. Он выглядит как место для встреч или тусовок. Там стоит покерный стол, бар, большой экран, занимающий целую стену — думаю, это что-то вроде киноэкрана — и пара игровых автоматов. Сраный Пак-Ман31?
Килл идет по темному коридору к двери и выбивает ее ботинком. Это спальня. Он подходит к кровати, и в следующий момент мой верх становится низом, а левое — правым, когда он швыряет меня на матрас. Я подпрыгиваю, но, стряхнув замешательство и собравшись с мыслями, поднимаюсь, внимательно наблюдая, как Килл захлопывает дверь, идет в угол комнаты, где стоит стул, и тащит его к изножью кровати.
По моим нервам бьют выстрелы, когда он достает нож из-за спины. Ком в горле почти душит меня, и я пытаюсь отползти как можно дальше, но не могу далеко уйти, не имея возможности использовать руки или ноги. Когда он наклоняется надо мной с ножом в руке я вижу взгляд убийцы в его глазах и зажмуриваюсь.
Я не могу бояться того, чего не вижу. Что, конечно же, полная чушь, потому что я чувствую его. Я чувствую его голодную, злую энергию, когда он приближается ко мне.
Холодная, жесткая поверхность лезвия Килла скользит между моими запястьями, и, когда я думаю, что почувствую, как его плотный металл пронзает мою кожу, мои руки освобождаются. Я распахиваю глаза и смотрю на Килла. Его глубокий синий взгляд уже на мне, изучает мое лицо, впитывает мою реакцию на его нож.
Низкий рык вырывается из его горла, когда он вбивает кулаки в матрас по обе стороны от моих бедер и наклоняется надо мной. Его запах ударяет по всем моим чувствам сразу, и ноющая боль охватывает мой центр. Рука с ножом медленно поднимается к стороне моего лица. Я замираю, нервозность сжимает мое сердце и останавливает его ритм. Его пальцы сжаты вокруг рукоятки ножа, но большой палец скользит по моей щеке к волосам, его рот в дюйме от моего. Он просовывает лезвие под мой кляп, затем быстро разрезает его.
Я вскрикиваю от резкого движения, и он глубоко вдыхает, наполняя легкие моим страхом.
— Прямо как клубника, — хрипит он, проводя языком по зубам.
Охренеть.
В одно мгновение Килл, который жаждал моего запаха и питался моим страхом, словно голодный демон, исчезает, и возвращается тот Килл, который бездушно обращался со мной у своей машины. Он выпрямляется, разрезает хлопок, обернутый вокруг моих лодыжек, затем садится — ноги раздвинуты, он откидывается назад с идеальной осанкой, контролируя себя, без единой эмоции на лице.
Потирая натертую кожу на лице и запястьях, я прислоняюсь к стене, ощущая тяжесть взгляда Килла. Мой язык скользит по губам, но они сухие и это мало помогает их увлажнить.
Килл наблюдает за мной. Его взгляд скользит от моего рта к глазам. Затем он безмолвно разворачивает руки и кладет их на свои мощные бедра. Слова «give» и «pain» дразнят меня с его колен.
Господи, дай мне сил.
Килл ничего не говорит, вместо этого он пристально смотрит на меня. Это такая тактика допроса? Умно — заставить меня нервничать, пока я не выпалю правду. Потому что он действительно устрашающий. Особенно когда смотрит на меня так, как будто ждет, что я сломаюсь. Единственная проблема в том, что моя правда не провокационна и не коварна. Если только не считать того, что я сбежала из лап демона, чтобы попасть в объятия Дьявола.
— Килл…
— Замолчи, — спокойно говорит он.
— Я просто хочу сказать…
— Заткни свой лживый рот, Росси.
Закатывая глаза, я скрещиваю руки на груди и драматично вздыхаю, потому что, честно говоря, если он даже не дает мне заговорить, как мы сможем решить проблему? А может, он и не хочет ничего решать. Может, ему нравится держать меня под своим контролем.
Или, может быть, я уже мертва.
— Мне нужна вода, — шепчу я, чтобы не раздражать больное горло.
Он не проявляет никакой реакции, даже когда говорит:
— В обозримом будущем, Рыжая, тебе будет нужно только то, что я скажу. Понятно?
— Боже, ты такой старый ворчун, — говорю я себе под нос.
— А ты маленькая избалованная девчонка, — быстро отвечает он. — Тебе что, семнадцать?
— Нет! Я выгляжу на семнадцать?
Его глаза оглядывают мое тело, задерживаясь на моей груди и ногах в ответ.
— Мне двадцать два, — говорю я, игнорируя его тяжелый взгляд. — Ты ведешь себя как восьмидесятилетний. Тебе восемьдесят?
Уголок его рта вытягивается в усмешке. Я его забавляю. О, ну, хорошо. Он собирается убить меня, но по крайней мере ему будет весело.
— Просто постарайся держать рот на замке. Думаешь, сможешь это сделать, Рыжая? Думаешь, сможешь заткнуться хотя бы на пару минут?
Я раздраженно рычу, затем хватаю ближайшую подушку и прижимаю
