Дарья Искусница (СИ) - Суббота Светлана
- Вовка! – закричали внезапно из толпы. И я узнала голос Можайского. – Ты что там один разоряешься? Иди сюда!
Толпа расступилась, открывая нам Диму. Все еще одетый в подобранный на утреннем шопинге комплект из легких классических брюк и идеально сидящей голубой рубашки, элегантный и уверенный, он обнимал за плечи рыжеватого господина. Шелковую ткань сорочки особой, узелковой ручной работы я узнала мгновенно.
Именно этот мужчина разговаривал в Диснейленде с седовласым «приставалой», который так взбесил Можайского.
- Сегодня объявим о решении заключить договор с Джэнкс Корпорейшин. Их европейский директор, как услышал радостную новость, за час успел на личном самолете прилететь. На крыльях любви, - пробурчал Ломов. – Тот еще козел, но лучше он, чем Сирокко, которые вмешиваются в личную жизнь партнеров по бизнесу.
Я вытаращила глаза на уверенного улыбающегося рыжего джентльмена. Ничего не понимаю, почему тогда именно ему отчитывался сотрудник другой компании? Что тут вообще происходит?
При виде моих округленных глаз рыжий хохотнул и что-то сказал Диме. Возможно, смешное. Но не факт, если судить на напрягшемуся лицу Можайского.
Тот коротко ответил, оставил партнера на растерзание журналистам, а сам двинулся широкими шагами в нашу сторону. Отодвигая попавшихся на пути и смотря мне глаза в глаза.
Минута и меня за руку тащат в сторону лифтов.
- Даша, что ты тут делаешь? С кем Киру оставила?!
- С Кирой Гриша посидит, все нормально, - мои мысли приняли совсем другое направление. Поведение семьи ушло на второй план перед лицом надвигающихся подозрений. – А рядом с тобой был директор из Джэнкса?
- Д-да, - приподняв бровь, медленно подтвердил Дмитрий.
- Я его видела с тем седовласым приставалой в толпе Диснейлэнда. Говорили они тихо, но, мне кажется, распоряжения отдавал именно вот этот, в шелковой рубашке. И он очень хорошо всех знает, так и сказал «профессионально». Определил даже Володю с Гришей в костюмах, а их родные матери не факт, что опознали бы…
- Как же меня эти козлы достали… И ведь пока не подпишу…
Никогда раньше я не видела мгновенно как может потемнеть лицо. Он резко развернулся, обнаружил бегущую в нашу сторону девушку с диктофоном и вдруг сообщил:
- Мы расстаемся.
- Что?!
Кажется, голос дал петуха. Еще секунду назад по наивности я представляла, как благодарный Можайский бросится меня обнимать, сообщит о необычайной признательности, восхищении моей внимательностью и умением вовремя оказаться в нужном месте. Скажет какая я золотая-расписная. А тут…
- Как расстаемся? Недели же не прошло!
Ну.. Да. Иногда я от изумления и расстройства несу сущие глупости.
- И что? Некоторые и по часу всего встречаются. Я должен тебя спрятать до подписания договора. Покажи при всех, что мы ссоримся. И расстаемся. Ничего страшного, планировали неделю – получилось три дня.
Я ловила ртом воздух.
- По часу? Три дня? Можайский, это по-другому называется. Так люди не встречаются, а время коротают. Да что за глупости?! Ты же не уголовник, почему должен близких прятать?
- Мы с тобой расстались. Точка. Сможешь на меня разозлиться? Так, чтобы казалось – по-настоящему.
Твою мать. Да легко.
- Разозлиться? Всего то. Я - в ярости.
- Молодец, вот так… Она уже приближается…
Отлично прошло соглашение. Меня выкинули под странным предлогом через три дня. Заботы я так и не дождалась. Вот и верь после этого своему глупому сердцу. Покосившись на подкравшуюся полненькую девушку, отчаянно тыкавшую по кнопкам записывающего аппаратика, он патетично вопросил:
- Даша, ты меня бросаешь?
Дима говорил громко и возмущенно, чтобы все хорошо записалось. Вот она, настоящая забота в действии. Я посмотрела ему в глаза и выпалила.
- Да, так сложилась судьба. Мы расстаемся! Я скажу «Да» Грише.
Кроивший грустную физиономию Можайский застыл, подавившись припасенной фразой. Темная бровь поползла вверх.
- При чем тут Гриша?!
- Ну не думаешь же ты, милый, что я бросаю тебя без замены? Олеся ушла к Ломову, а я решила – выберу оставшегося, Распутина. Все твои женщины и друзья пристроены пока ты занят интригами бизнеса, здорово, правда?
Потрясенная удачей журналистка, открыв рот, наблюдала как багровеет лицо Можайского.
- Я категорически против!
- Ты забыл, это я тебя бросаю. А значит, мне твое мнение сугубо фиолетово. Я – эгоистка. Вот только что поняла. Все сама решаю, бросаю налево-направо. А, кстати, мы же ссоримся? Подставляй щеку.
Он ошарашенно отступил к холлу.
- Зачем?
- Я, когда злюсь, а особенно «по-настоящему», на руку тяжела становлюсь. Очень пришибить кого-нибудь хочется.
Мужчины, судящие по внешности и первому впечатлению, часто принимают меня за ступающего по облакам ангела. Все просто. Я не истерю по каждой мелочи, спокойна в ежедневном общении. Тишь да благодать.
Да только в каждой женщине испокон веков дремлет тиронозавриха, способная в секунды разгоняться от «что происходит?» до «все, терпение кончилось, можешь не бежать, только устанешь перед смертью».
Не нужно меня обижать… Я сама в жизни пробивалась, умею держать удар, и если задеть за живое… Я тебе, Можайский, поверила. На горках твоих каталась, ждала, когда же приедем. Но всему есть предел.
Не понимаю зачем мировому сообществу твой проект, почему за тобой гоняются представители корпораций и акулы пера. Не знаю, что там за сложные схемы ты строишь. Я человек простой и устала быть марионеткой.
- Даша, что у тебя с Распутиным?!
- Начало, Дима, самое начало. Прямо раз – и зажглось сейчас. Спасибо одному фитильку. Пойду, посмотрю, как у Гриши сейчас горит, а ты – поспеши на интервью. Видишь, заждались тебя все, да, девушка?
Та стрельнула глазами и сглотнула, понимая, что к ней обратились.
- Я не очень карашо по рюски…
О как. Совсем забыла, мы не дома. Значит, девушка записывала нашу ссору, не до конца понимая происходящее. Сколько открытий чудных ее ждет при расшифровке записи и переводе.
- Димыч! Ты скоро?
Ломов как бабочка на огонь летит. Какое мужественное, неосознанное самоубийство.
Я шагнула в открывшиеся двери лифта, повернулась и с удовольствием посмотрела в полыхающие эмоциями глаза оставшегося на площадке Можайского.
Не-не, за мной нельзя. Работа прежде всего.
Глава 15. Спокойно, это обычная рокировка мужчин, ничего особенного
У каждого свои недостатки
«В джазе только девушки»
Номер встретил меня еле слышно шуршащим телевизором, мягким светом ламп и неразборчиво мяукающим под нос мелодию Гришей.
Некоторым людям для сосредоточения необходим постоянный шум телепередач, не знаю, откуда берутся такие привычки, но, если помогает, почему нет. Сейчас я была очень благожелательно настроена ко всем чудесным особенностям характера Распутина.
- Как там дела? Сделала что хотела? – пробормотал он, увлеченно что-то записывая в планшет.
Лежит довольным котярой, развалясь на диване, все подушки подгреб под спину, одна нога закинута на спинку и раскачивается в воздухе, прямо в ботинке. А что. Не понимаю, почему люди в обуви в квартире меня раньше раздражали. Сейчас смотрю – даже мило.
- Гришенька…
Нога упала вниз и из подушечных недр медленно начала подниматься взъерошенная голова с округлившимися глазами.
Я выпятила какую есть грудь и нежно проворковала:
- У меня для тебя отличная новость.
Гриша хмыкнул и смерил меня подозрительным взглядом:
- Дашка, у меня две сестры. Старшие. Ты меня сейчас пугаешь, к твоему сведению. Все апокалипсисы в нашей семье начинались именно с такого заявления. А можно новость будет… не для меня?
- Ты – основной участник. Привыкай, - отрезала я. – В общем, ничего особенного, но ты должен быть в курсе. Мы - встречаемся.
Гриша поймал выпадавший из пальцев планшет и осторожно переспросил:
