Я всё ещё люблю тебя - Вероника Ольховская
— Боюсь, что рожать, — на выдохе произнёс Филипп. — У нас тут открытие в восемь сантиметров. Не думаю, что Люба дождётся лифтёра.
Глава 17
/Филипп/
— Рожать?! — воскликнула Люба, невольно попятившись к стене. — Как рожать? Я не готова! Давайте подождём, пока нас освободят!
— К сожалению, это невозможно, — тяжело вздохнув, я перевёл уставший взгляд на Лину. — Пожалуйста, возьми в моём кармане телефон и напиши Ларисе Николаевне — пусть готовятся забирать ребёнка. Связь не ловит, но интернет есть.
— Хочешь сказать, что ты действительно будешь принимать роды? Здесь?! — я видел, как паника Лины постепенно нарастает — её руки дрожали, а голос хрипел. — Если что-то пойдёт не так, Филипп? Что, если потребуется операция?!
— Какая операция?! — подхватила пессимистичный настрой Люба. — Мой малыш может умереть?
— Успокоились обе, — тихо, но грозно произнёс я. — Дружно сделали глубокий вдох-выдох и послушали меня. К сожалению, я не в силах остановить родовую деятельность. Как бы нам ни хотелось дождаться лучшего момента, ваш сын появится именно здесь и сейчас. Поэтому нам всем нужно собраться и сделать всё для него возможное, — видя растерянный взгляд Любы, более мягко добавил: — Обещаю, всё обязательно будет хорошо. Вы же верите мне?
Со стороны могло показаться, что я максимально спокоен, что меня совершенно не беспокоит патовость происходящей ситуации. Но это было не так…
Сколько бы раз ни принимал роды, какие бы сложные случаи ни были — я всё равно ужасно волновался. Сердце истошно билось, а руки до сих пор потели. Только вот с девушками мы всё же отличались… Я знал, что в нужный момент могу быстро собраться, по максимуму выложившись в работе. Лина и Люба такой способностью, к сожалению, не обладали.
Или мне только так казалось?
— Я написала, — сказала Лина, заблокировав телефон. — Но диспетчер не отвечает…
— Попробуй ещё раз, — я аккуратно развёл женские колени, переключив всё внимание на пациентку. — Как вы себя чувствуете? В туалет ещё не хочется?
— Вроде бы нет… — сквозь зубы прошипела Люба, обеспокоенно схватившись за живот. — Может, я всё же не рожаю? В первый раз хотелось лезть на стенку от боли.
— Такое бывает, — мягко улыбнулся я. — Считайте, что вам повезло.
В это время настойчивость Лины дала свои плоды — диспетчер всё же нехотя ответил, даже пообещал как можно скорее запустить несчастный лифт. Только вот ждать мы уже не могли — открытие росло, а на смену активной фазе пришли переходные схватки.
Кабина наполнилась оглушительным женским криком.
— А говорили, что не больно, — пытаясь контролировать неуправляемую ситуацию, по-доброму усмехнулся я. — Никому ещё детки не давались легко. Вы, как видите, не исключение.
— Какая помощь нужна? — поговорив с диспетчером, Лина села рядом со мной. — Только скажи, я всё сделаю…
Понимая, что слабая женская психика может не перенести жуткого зрелища, я мягко посмотрел на жену и ласково сказал:
— Поддержи Любу. Возьми за руку, дыши вместе с ней… Помнишь, как я учил? — показательно сделал глубокий вдох и выдох. — Вот так… Главное, не паникуй.
— Нормально всё со мной, — закатав рукава платья, Лина пересела вперёд. — Люба, не волнуйтесь! Знаю, что очень больно, но я рядом… Давайте сейчас поможем вашему сыночку — ему жизненно необходим кислород.
Это было удивительно. В самый трудный момент Лина смогла взять себя в руки, успокоилась и даже оказала неоценимую поддержку Любе.
Я больше не видел в жене взбалмошную девчонку, способную своей невероятной импульсивностью будоражить всё вокруг. В мгновение она превратилась в отважную женщину — моё надёжное подспорье.
От осознания этого я был готов свернуть горы.
— Доктор, начинается… — со всей силы сжав ладонь Лины, простонала Люба.
— Замечательно, — приготовившись принимать новую жизнь, ответил я. — Тужимся!
Стремительные роды — страшное словосочетание для любого акушера. Только вспомнив про последствия, с которыми могла столкнуться роженица и новорождённый, волосы вставали дыбом. Там и острая гипоксия плода, и родовые травмы, и массивные кровотечения — даже в условиях оборудованного зала нередко приходилось вытаскивать пациенток с того света.
Но сейчас я не мог рассчитывать ни на неонатолога, ни на реаниматолога — никто не знал, сколько мы должны продержаться в этом чёртовом лифте. Поэтому пришлось мобилизовать весь внутренний ресурс, чтобы минимизировать возможные травмы.
К счастью, Люба оказалась настоящим бойцом. Благодаря её стойкости и упорству, через несколько минут в от стен отразился отчаянный детский плач. После того как мальчик оказался на моих руках, лифт двинулся.
В коридоре шестого этажа нас уже ждала целая команда специалистов. Успешно перерезав пуповину, новорождённого понесли в детское отделение, а Любу, после рождения последа, увезли в реанимацию.
Моя миссия была выполнена — и ребёнок, и мать теперь находились в надёжных руках. Прислонившись к стене, я медленно сполз на пол и перевёл уставший взгляд на растерянную Лину.
Сейчас её кровь остывала. Адреналин медленно отпускал тело, и от этого нежная женская кожа белела. Лина тяжело дышала, бесцельно уставившись в точку перед собой. Один Бог знал, о чём она сейчас думала… Поэтому я не сразу заговорил с женой.
— Ты молодец, — прошептал, легко толкнув её плечом. — Если честно, боялся, что запаникуешь, будешь бить по стенам, с требованием выпустить нас, — мягко улыбнулся. — Но ты не только взяла себя в руки, но и помогла Любе успокоиться. Спасибо…
— Как ты с этим справляешься? — не реагируя на мою благодарность, меланхолично спросила Лина. — Каждый день видишь страдания женщин, знаешь, что в любую секунду всё может пойти не по плану, принимаешь решения, от которых зависит чужая жизнь… — она повернула голову, стеклянными глазами посмотрев на меня. — Почему ты до сих пор не сошёл с ума?
— Не знаю, — усмехнувшись, коротко пожал плечами. — Возможно, я просто знаю, что на место боли всегда приходит счастье, — вздохнув, отвёл взгляд в сторону. — Видеть, как измученная тяжёлыми родами мать прижимает к себе долгожданного ребёнка — упоение для меня. Понимание того, что я помогаю женщинам исполнить одно из главных их предназначений, придаёт мне сил.
У меня, правда, не было ответов на вопросы Лины. В моменты, когда мне не удавалось спасти пациенток, я действительно сходил с ума, порывался уйти из профессии. Но после, видя надежду в глазах приходящих на приём женщин, я останавливался.
Со временем чувства тупились — руки перестали холодеть, а я, принимая важное решение, больше не колебался. Только вот страх снова увидеть безжизненный взгляд недавно горевших глаз до сих пор не отпускал.
— Я горжусь тобой, — я замер, услышав
