Любовь сквозь пиксели - Таня Свон
– Живот болит. Ну, вы понимаете…
Они даже не дослушивают, отмахиваются и забывают обо мне тотчас, как выхожу в коридор. Сердце гулко стучит, а на душе так мерзко, будто там кто-то помойное ведро перевернул.
Моей вины ни в чем нет, но чувствую себя грязной. Из-за того, что молчу про Оникса. Из-за того, что парни так ненавидят его, что готовы на ушах станцевать, лишь бы хоть как-то задеть ноунейма по ту сторону экрана.
Я действительно направляюсь в туалет, потому что только там, сев на окно, могу побыть одна и привести мысли в порядок. Я запуталась, на чьей я стороне. Я должна поддерживать ребят из «Леса», ведь сама одна из них. У гильдии есть причина злиться на Оникса, тогда как у него ни причины, ни права ломать чужое не было.
Но что-то во мне противится, не пускает ненависть в сердце. Наоборот, мне невыносимы злые слова парней, а вспоминать их искаженные гневом лица – мерзко.
Однако побыть одной мне не удается.
– Дарьяна! – Марк нагоняет меня на лестнице, и мне приходится остановиться у окна.
Брат оглядывается, проверяя, не следует ли кто-то из парней за нами, а затем подходит ко мне и шепотом произносит:
– Объяснись! Что происходит? Почему игрок, с которым ты бегаешь в пати, напал на нашу гильдию?!
Наверняка в глазах Марка следующие мои слова выглядят шуткой или даже насмешкой, но говорю чистую правду:
– Я не знаю.
Он проводит ладонью по ершику темных волос и шумно выдыхает. Выглядит брат встревоженным и напряженным, что еще сильнее заставляет переживать.
– Так уж не знаешь? – пронзает меня внимательным взглядом карих глаз.
– Именно.
Он испытывает меня взглядом, который, кажется, забирается в самый мозг. Марк сводит брови, будто силится лучше сконцентрироваться, и продолжает испытание. Ждет, что я расколюсь, но я знаю не больше, чем брат.
– И тебе не кажется подозрительным, что пожар случился в тот же день, когда ты повздорила с Вадимом из-за голды [18]?
– Кажется, – признаюсь я, не отводя глаз. – Но толку-то? Я с этим Ониксом даже не говорила особо.
– Что странно. Любой бы на моем месте решил, что он защищает кого-то.
Он красноречиво смотрит на меня, выгнув бровь. В этот раз не выдерживаю и отворачиваюсь к окну. Руки скрещены на груди, пальцы впиваются в ткань белой блузки.
– Я понимаю, к чему ты клонишь, но уверяю тебя – это не так. Оникс ни единым словом со мной не перекинулся. Один раз нашел меня в Великом лесу и помог выполнить квест с головой тигра, а во второй – пересечь мост в Пустоши. Он добавил меня в друзья, ничего не сказав! Может, это вообще миссклик [19] был.
– Но он нашел тебя дважды. Это точно не миссклик.
– Не факт. Думаю, он помог мне во второй раз, потому что увидел мою просьбу о помощи в общем чате локации. Вспомнил ник и пришел.
– Все равно странно. И опасно.
Мимо нас по лестнице проносится компания старшеклассников, и мы на время умолкаем, хотя перемена скоро кончится. Лишь когда гурьба ребят исчезает из поля зрения, Марк тихо шипит:
– Ты хоть понимаешь, что случится, если Вадим или кто-то из парней узнает, с кем ты играешь?
Хотелось бы сказать, что они не узнают. Но механика игры такова, что следить за тем, кто у тебя в списке друзей, – проще простого. В нем отображается, онлайн ли человек, в какой он локации и с кем.
Стоило бы сказать, что больше играть с Ониксом не буду, но язык не поворачивается. Хотя бы потому, что он слишком загадочный и сильный, чтобы я отступила, не узнав, откуда у него такая мощь. Что за скилы? Почему его руки – единственная часть тела, не скрытая одеждой, – не похожи на человеческие?
И он помогал мне.
Не знаю почему, но не могу так просто забыть об этом.
– Он поступил как придурок, – напоминает Марк. Наверное, потому, что замечает, как выражение моего лица смягчается. – Уничтожил то, что ему не принадлежало. И даже если он сделал это не для того, чтобы защитить тебя, а ради развлечения, то это еще хуже.
Марк прав. Во всем прав. Если бы вместо Марка меня с Ониксом заметили парни из гильды, то отвертеться было бы уже невозможно. Удивительно, что Марк верит – я не в сговоре с Ониксом. Но вот остальные… Они ни за что не будут так же благосклонны.
Я видела их лица там, в столовой. Они ненавидят Оникса.
– Дарьяна, – на выдохе произносит брат. Дожидается, когда посмотрю на него, и продолжает: – Пожалуйста, не играй с ним больше.
Я молчу и слабо киваю, потому что это правильно.
На оставшихся уроках я витаю в облаках. То порываюсь удалить Оникса из друзей сразу же, как вернусь домой, то решаю оставить все как есть. Если не вычеркну его из списка друзей, оставлю себе шанс следить за ним хотя бы так, издалека. Ведь вовсе не факт, что он захочет играть в команде вновь? И даже если захочет, я всегда могу отклонить приглашение.
Иногда я украдкой оборачиваюсь на брата, который теперь сидит с Колоссом. Они не болтают на уроках. Каждый занят своим делом. Брат учится, а Колосс залипает в телефоне. Почему-то я всегда представляю, что Артем смотрит скрины с Ониксом и размышляет, как бы его наказать. От таких догадок становится не по себе, и я пристальнее вглядываюсь в лицо Колосса. Ищу следы злости или раздражения, но нахожу только проблемы.
Учительница делает мне замечание при всем классе. Разумеется, шутит о том, что я влюбилась в Колоссова, раз половину урока таращусь на него. Одноклассники хихикают, Марк неодобрительно качает головой. Будто говорит: «Палишься». А сам Артем удивленно распахивает глаза и в упор смотрит на меня. Еще немного, и у виска покрутит. Мол, «Силаева, ты с ума сошла? Отвернись и не позорь нас обоих!».
После этого случая больше не кручу головой. Пытаюсь сконцентрироваться на занятиях, но мысли снова и снова тянутся к Ониксу.
После целого лета безделья сложно втянуться в учебу. Менять сон до обеда и волю на сидение за партой и жизнь от звонка до звонка – изобретательная пытка. Поэтому, даже не особо утруждаясь на занятиях, после шести уроков чувствую себя выжатой до последней капли.
Я даже отказываюсь от предложения Марка вместе
