Такая Простая Жизнь - Виолетта Иванова
Однажды они с Толей заговорили о любви и он сказал, что любит ее просто так, потому что она есть на этом свете.
— Настюха, у меня к тебе безусловная любовь, — сказал он ей с самым серьезным лицом, но она засмеялась.
— Это как — безусловная?
— А это значит, что я люблю тебя просто потому, что ты есть, без всяких условий.
— А есть другая любовь?
— Есть. Вот например, спроси у кого-нибудь любит ли он кого-то и за что и услышишь, что он любит другого за то, что тот красив, умен, богат, имеет дом, машину и так далее, перечень может быть нескончаемым. Это условная любовь. «Я люблю тебя за то, что…». Вычеркни то, что любит человек в другом и что получится? Что и любить не за что, что нет любви? А я тебя люблю просто так, потому что это ты. Даже когда мы станем старыми-престарыми с седыми волосами, морщинистыми лицами, страдающими артритом или чем-нибудь там еще, ходить под себя, я буду все равно любить тебя, — Толя тогда нежно обнял ее и прижал к своей груди. — Я люблю тебя больше жизни.
Глава 10
Прошел еще год, боль постепенно отступала. Настя стала чаще улыбаться, радоваться жизни, каждому прожитому дню, первому солнечному лучу, каждой спасенной жизни. Она полюбила после трудной смены по дороге домой заходить в скверик возле Администрации города, где поставили очень удобные скамейки с такими высокими спинками, что на них можно было откинуть голову и расслабиться, наслаждаясь запахом сирени, различных цветов, растущих в сквере.
И вот сегодня за несколько дней до лета, Настя возвращалась с ночного дежурства. Хоть выездов было не так много, но все были тяжелые и всех удалось спасти. Никто не ушел за грань в ее дежурство. Она устала, так хотелось отдохнуть, погреться на солнышке и не стала себе отказывать. Настя дошла до сквера, заняла свою любимую скамейку, откинула голову на спинку и задремала под ласковыми лучами теплого весеннего солнышка, хотя еще прохладный ветерок гулял среди кустов. Она плотнее закутала свою форменную куртку, которую очень любила носить с джинсами и кроссовками даже после смены. Вокруг шумела жизнь, слышался звук машин, голоса прохожих, чириканье воробьев, дерущихся из-за корки хлеба. На душе так спокойно, легко.
Неожиданно тень легла на ее лицо, от чего сразу же холодный ветерок остудил лицо. Настя нехотя открыла глаза и увидела перед собой мужчину. Он стоял прямо перед ней, загораживая солнце, и, не стесняясь, разглядывал ее.
— Настя? Ты? — Наконец проговорил он.
— Неужели я так изменилась, Рома, — спросила она.
— Если честно, то очень, — ответил он, продолжал разглядывать ее старый друг детства.
— Ты тоже изменился, — спокойно ответила Настя.
Она не смогла определить свое отношение к этой встрече. Прислушалась к свои ощущениям, сердце молчало, душа не рвалась к нему. Как-то все спокойно, равнодушно, хотя интересно было бы поговорить. Но не сейчас после тяжелого дежурства.
Рома действительно изменился, возмужал, взгляд дерзкий, знающий себе цену, уверенный в себе, губы поджаты в тонкую линию, хотя, глядя на Настю, он улыбался уголками губ и в глазах светилась какая-то эмоция. На нем был явно дорогой костюм, пошитое на заказ пальто, дорогие туфли. Волосы тоже не просто так расчесаны утром перед зеркалом, а тщательно уложены в модную прическу. Настя невольно представила, как она выглядит со стороны: уставшее лицо, волосы, затянуты в хвост, голубая водолазка, синяя форменная куртка, темно-синие джинсы, белые кроссовки. Обычная, а по меркам Ромы — никакая. Однако он остановился, заговорил с ней.
— Давно мы с тобой не виделись, почти четырнадцать лет, — наконец проговорил он. — Разрешишь? — Он кивнул головой на скамейку.
— Садись, не занято, — она пожала плечами, снова откидывая голову на спинку скамейки, закрывая глаза.
— Ты чего здесь делаешь?
— Отдыхаю, воздухом дышу, — ответила она об очевидных вещах.
— Я вижу, но я не об этом. Ты же сразу после школы уехала. От знакомых слышал, что ты вышла замуж. А почему сейчас здесь и одна?
— Ты действительно хочешь об этом знать? — Настя начала раздражаться, отвечать и рассказывать Роме о причинах ее возвращения в родной город не хотелось совершенно.
— Почему бы и нет? Мы же давно не виделись, были не чужими людьми. Я тебя часто вспоминал. А ты меня? — вдруг спросил мужчина.
— А кем мы были? Друзьями? Друзей не предают. Соседями? Так уже давно перестали ими быть.
— Я же когда-то нравился тебе. Ты мне тоже.
Лиза усмехнулась, открыла глаза и посмотрела на Ромку. Он что, реально ничего не понимает? Вот так предать ее чувства, а потом спокойно спрашивать, вспоминала ли она его и говорить о том, что она нравилась ему. Она уже давно перестала вспоминать его, даже забыла, как ждала его на свой выпускной. А узнав, что такое настоящая любовь, перестала вспомнить свою детскую влюбленность. Права была мама, не было это любовью, просто красивый заботливый мальчик рядом, который взял над ней шефство, которому самому нравилось за счет этого чувствовать себе старше, мудрее, опытнее. Никаких чувств к ней у Ромы не было и быть не могло. Она просто была рядом с ним, маленькая девочка, смотрящая на него преданными глазами.
— Да, ты мне нравился, — просто ответила Настя, — и я тебе об этом говорила.
— А сейчас? — в голосе Ромы послышались нотки надежды.
— Что сейчас?
— Сейчас нравлюсь?
— Рома, прошло очень много лет, мы оба изменились. Я давно уже не та маленькая девочка, которая так хотела быть рядом с мальчиком, который ей очень нравился. Ее больше нет, этой девочки. И ты тоже не тот мальчик, который когда-то водил за собой мелкую девчонку, называя ее своим другом, верным оруженосцем, «Анькой-пулеметчицей».
Она усмехнулась, вспоминая все прозвища, которые ей давал Ромка.
— Да, нам было весело, ты здорово помог мне в детстве, за что я тебе очень благодарна. Зачем сейчас говорить о том, кто кому нравился?
— Мы могли бы просто пообщаться, как старые знакомые. Разве нам не о чем говорить?
— Можем и встретиться. Но только давай не сегодня. Я после ночных выездов,
