Белый плен - Катрин Корр
– Вот она – негодяйка, заставившая тебя плакать, – забавлялся он, не сводя глаз с Кристины. Опустив нож, он осторожно подтянулся свободной рукой к её левой и бережно опустил на правую, под которой лежала луковица. – А теперь аккуратно возьми нож и задай ей трепку.
Это было весело.
Нет, смешно.
Точнее, увлекательно.
Кристина наслаждалась прикосновением теплых мужских ладоней на своих руках. Она чувствовала каждое движение длинных пальцев, направляющих её руки. Неспешно и осторожно, будто под ними был вовсе не лук с ножом, а опасное взрывчатое устройство с множеством разноцветных проводов, они скользили друг между другом, нащупывали гладкий овощ и молча указывали дальнейшие действия. Вибрирующее, сдавливающее и резко отпускающее ощущение охватывало мышцы всего её тела и рана, которая до той минуты тихонько постанывала от напряжения в бедре, стала оглушительно верещать. Кристина не сдержалась и облизала засохшие губы, успев заметить мгновенный взгляд черных глаз, поймавших её с поличным. И надо сказать, что ей это понравилось. А потом резко и неожиданно во всем доме погас свет. Реальность мгновенно ворвалась в помутненное невинной игрой сознание. Кристина убрала руки, чувствуя на пальцах влажность лукового сока.
– В чем дело? – прошептала она, озираясь по сторонам.
Из большого окна слабо лился серый с темными пятнами свет уходящего дня.
– Нам отключили электричество, – констатировал Кристиан с какой-то обреченной ухмылкой. – Маша сейчас очень злится.
– Кто такая Маша?
– Хозяйка придорожной гостиницы. У нас с ней одна линия, – объяснял Кристиан, направляясь к дивану. Он снова надевал кофту, и Кристина поймала себя на мысли, что ей этого совершенно не хотелось. – Просто её генераторы очень любят «поесть». Бензин они глотают.
– Куда ты? – спросила Кристина, обнимая себя руками.
– Включу генератор, чтобы у нас был свет. Правда, придется на время отключить подогрев полов, если мы хотим приготовить курицу в духовке. Всё вместе генератор не потянет.
– Понятно, – произнесла она полушепотом.
– Не беспокойся. Я подброшу в печь ещё дров, и в доме будет очень тепло. Мы точно не замерзнем.
И почему последняя фраза разлилась по венам теплыми сливками? Сладкими, но не приторными.
Проделав какие-то манипуляции с выключателями на стенах, Кристиан направился, очевидно, в прихожую. Прислушиваясь к его тяжелым шагам, Кристина медленно заключила руки в замок, осторожно поглаживая костяшки собственными пальцами. Мощный порыв ветра, с грохотом швырнувший в окно горсть снега, сурово напомнил ей, где она находилась и кто именно был рядом с ней. И пока Кристина давала себе установки держаться особняком, Кристиан уже вернулся в дом. Где-то громко щелкнул переключатель, и светильники в балке над кухонным островком ярко зажглись. Кристина бегло нарезала оставшийся лук, опасаясь, что «обучение нарезке без слез» могло повториться. Она вскрыла упаковку с белым сыром, осторожно выложила его на разделочную доску и узким ножом стала нарезала на ровные квадраты. И как бы не старалась не прокручивать в голове события десятиминутной давности, которые оставались живыми и ощутимыми, те снова и снова похищали её сознание, унося в чувственную сексуальность момента.
Это было лишним.
Даже в тайне от всего мира наслаждаться коротким воспоминанием было совершенно неприемлемо!
Но приятно…
Чертовски приятно, будто она купалась в ванной, и пенная вода с запахом лаванды скользила на пол, выливаясь за бортики.
– Вот черт, – прошептала себе под нос Кристина. Она ведь до сих пор была без трусов!
Оставив почти дорезанный сыр на разделочной доске, она спешно поковыляла в сторону спальни. Не то, чтобы она была не уверена в себе и в виду отсутствия нижнего белья могла потерять контроль над собой. Просто лучше бы ему быть на своем месте. Как и её явно нездоровым мыслям.
* * *
В трусах и топе Кристина чувствовала себя собранной. Она поднялась на кухню, когда Кристиан снова выставлял нужную температуру в духовке. Он принес с собой запах морозной улицы, как и её привлекательный отпечаток на своих щеках.
– Поделишься со мной? – вдруг спросил Кристиан, закатав рукава спортивной кофты до локтя. Кристина непонимающе уставилась на него. – Почему ты считаешь, что должна что-то людям?
– Я? – удивилась она.
– Ты сказала, что приготовишь салат, потому что это единственное, что ты можешь для меня сделать. А если быть точнее – отплатить за «заботу и гостеприимство».
– Потому что это вполне объяснимо, – растерялась Кристина. – Разве это не очевидные вещи? И я говорила не о людях, а конкретно о тебе.
Кристиан улыбнулся, будто ему польстили её слова. Он достал из верхнего шкафа упаковку с пакетиками риса и поставил на плиту небольшую хромированную кастрюлю. Наполняя её водой из графина, он сказал:
– Я не думаю, что это касается только меня. Могу, конечно, ошибаться, но по-моему, ты со многими так делаешь. Считаешь, что должна отплатить им за то, что они для тебя сделали. Или продолжают делать, – объяснил Кристиан, стоя к ней спиной.
– Это всего лишь ответная благодарность. – Кристина задумалась. – А что бы сделал ты, оказавшись на моем месте?
– Я бы на твоем месте не оказался, – засмеялся Кристиан. – Но! – выставил он вперед указательный палец. – Если бы что-то подобное и случилось, я бы сделал всё от меня зависящее, чтобы получить удовольствие от времени, проведенного в доме моей спасительницы.
Медленно моргнув, Кристина посмотрела в его смеющиеся глаза.
– Что это ты делаешь? – не сдержала она улыбку. – Незаметный подкат практикуешь?
– Вообще-то я не секс имел в виду! Но согласен, мой ответ больше похож именно на это!
– Именно!
– Я лишь имел в виду, что ситуация, в которой мы оба оказались, навряд ли повторится в ближайшие лет двадцать точно. Я часто приезжаю сюда, потому что задыхаюсь от ритма большого города и всех этих осточертевших обязанностей, которые вынужден исполнять! А от чего устаешь ты, Кристина? Уверен на сто девяносто девять процентов, что оно есть – докучающее, нагоняющее скуку, грусть, печаль, а потом ты едва сдерживаешь себя, чтобы не закричать во все горло, что тебе всё это просто осточертело! – Кристиан перемещался по кухне с такой легкостью, что невозможно было увести от него глаз. Он достал бутылку рома из бара и бросил в стаканы по несколько кубиков льда. Грациозная лень определенно считалась уделом уверенных в себе мужчин. – И вот ты здесь – в незнакомом доме у черта на рогах, с мужчиной, которого впервые видишь. Путь домой отрезан
