Исцелю тебя любовью (СИ) - Анна Бигси
Дважды в день, утром и вечером, мы занимаемся по три часа. Со временем его боль притупилась, но все равно выматывает так, что Саша засыпает раньше, чем я ухожу. Он даже не чувствует, как я нежно целую его в макушку и желаю сладких снов. Не знает он и того, как тяжело мне даются наши занятия.
Я всеми силами стараюсь держаться холодно и отстраненно, отгораживаюсь броней от всего происходящего. Но осознание, что причиняю ему сильную боль, убивает меня. Изо дня в день. Но я не могу дать слабину. Не имею на это права. Я нисколько не жалею его, но сопереживаю, проживая вместе с Сашей все эмоции, пропуская все его чувства через себя.
Мои руки только-только обрели былую силу и уверенность. Вернулась чувствительность к пальцам. А поначалу болели с непривычки. Пальцы сводило так, что хотелось выть, но я не жаловалась. Кто ему поможет, если не я? Только закончив занятие, закрывалась в ванной и, погрузив онемевшие руки в теплую воду, давала волю слезам. Сколько я их выплакала, не счесть. Но стала сильнее. Столько уже пройдено, что дороги назад нет Мы не отступимся!
— Ветка! Мама! — просыпаюсь от громкого крика Саши.
Быстро прихожу в себя. Уснула прямо за столом. Растираю лицо ладонями, окончательно просыпаясь и спешу в комнату Орлова.
— Что случилось? — взволнованно осматриваю его, но не вижу ничего необычного. Немного отпускает.
— Смотри. — Саша загадочно улыбается, а затем аккуратно садится и ложится обратно. Снова садится и остается в таком положении. Мои глаза округляются от удивления, а с губ срывается восторженный выдох.
— Я засекал, полчаса могу сидеть вообще без проблем, — довольно сообщает он, а у меня из глаз текут слезы. Господи, я так рада, что не передать словами.
— Сашка... — всхлипываю и качаю головой. — Ты молодец! Это только начало!
Так хочется подойти и обнять, но не решаюсь приблизиться. Боюсь, что неправильно поймет и оттолкнет.
— Ветка, не я молодец, а мы молодцы! — Он улыбается и буквально светится от счастья.
Прислоняюсь головой к косяку и облегченно выдыхаю. Мне больше ничего не нужно. Никаких слов, мы и так понимаем друг друга. В этот момент даже как будто становимся ближе друг другу. Та самая ниточка, когда-то так неосторожно порвавшаяся, снова связывается прочным узлом.
— Чего кричите? Ночь на дворе... — В комнате появляется Ирина Борисовна.
— Мам, смотри! — Орлов повторяет те же действия специально для матери. Та улыбается и присаживается рядом с сыном, крепко обнимая его.
— Я в тебе не сомневалась.
— Ладно, я пойду, — утираю слезы с щек. — Завтра позвоню врачу. И не расслабляйся, это только начало.
Среди этой семейной идиллии чувствую себя не очень уютно. Скорее лишней.
— Ветка, — догоняет меня хрипловатый голос Саши, и тысячи мурашек разбегаются в рассыпную по всему телу. Так произносить мое имя умеет только он. Какая-то первобытная магия заставляет мое сердце замирать каждый раз, как только слышу его. Шумно выдыхаю и поворачиваюсь к нему.
— Спасибо тебе, — ловит мой взгляд Саша.
Ничего не отвечаю, лишь киваю и выхожу из комнаты. Облегчение прокатывает по телу и едва не сбивает с ног. На автопилоте возвращаюсь к себе и без сил падаю на диван. Утыкаюсь лицом в подушку и даю волю слезам. Реву и не могу остановиться. Надрывно и отчаянно. Выплескиваю всю боль, что так долго держала в себе. Становится легче. С каждой секундой чувствую, как меня отпускает. Тугая пружина, что долго сжималась в груди, наконец выпрямилась, и стало легче дышать. А главное, появилось четкое осознание, что мы на правильном пути. Теперь и Саша это поймет, и все у нас пойдет гораздо быстрее. И на ноги он встанет. И ходить научится... Только о цене думать не хочется совершенно. Но, если потребуется, я заплачу сполна.
Просыпаюсь раньше будильника и на удивление чувствую себя бодрой и отдохнувшей. Видимо, эмоциональная встряска пошла на пользу, я перезагрузилась и снова готова сворачивать горы. Но первым делом хватаюсь за телефон и смотрю на часы. Слишком рано, чтобы звонить Алексею, а так не терпится поделиться нашими успехами. Не могу думать ни о чем другом.
Чтобы хоть немного отвлечься, иду на кухню и делаю себе кофе. Напиток бодрит и придает сил для новых свершений. Пора готовить завтрак. Открываю холодильник и нахожу творог. Сырники? Почему бы и нет. Можно попробовать. Сашка любит, хоть ни за что и не признается. И сгущенка, как поощрение ему за хорошую работу и результат. Да просто хочется его немного побаловать.
Решительно достаю ингредиенты и замешиваю тесто для жарки. Напеваю какую-то незатейливую мелодию и методично поджариваю небольшие творожные кружочки до золотистой корочки. Аромат стоит сказочный. Орлов не сможет устоять. Даже не сомневаюсь в этом.
Улыбаюсь сама себе и зависаю в пространстве. Пытаюсь осознать масштаб случившегося. Сашка вчера сделал просто гигантский шаг вперед. Это прорыв во всей нашей реабилитации. Главное, не сбавлять темп.
— Поздравляю. — Холодный голос Ирины Борисовны врезается в меня.
Вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь. Ее лицо, как и всегда, непроницаемо, невозможно понять ни одной эмоции.
— С чем? — осторожно уточняю и немного отхожу в сторону, уступаю ей место у плиты.
— Ну как же, — хмыкает она и щелкает чайник. — Такое событие. Ты молодец.
Меня буквально окатывает волной ее негатива. Ничего не понимаю.
— Почему мне кажется, что вы не рады? — хмурюсь и без страха смотрю ей в глаза.
— Вот именно. Кажется, — неопределенно пожимает плечами. — Я рада.
Вот что-то совсем незаметно. Но, с другой стороны, невозможно требовать от человека того, чего он не в силах дать в принципе. Но я все же хочу прояснить ситуацию. Хотя бы попытаться.
— Вы нужны Саше, — говорю ровно и спокойно. — Ваша поддержка и вера в него. Помогите нам.
— Вам? — Губы Ирины Борисовны кривятся в усмешке, а я готова провалиться сквозь землю. — Какая ты быстрая, — безжалостно режет она без ножа. — Он вообще-то женат, а ты, насколько я помню, сиделка.
Мордой об пол. Спасибо, что напомнила и указала мое место. А то я как-то подзабыла. Столько хочется ей сказать.
