Малая - Алайна Салах
– Ну как тебе рабочее место?
– Хорошо. Правда я ожидала, что твой офис будет немного понаряднее, – признаюсь я, ища глазами, куда сесть.
– Почему он должен быть нарядным?
– Не знаю… – Запнувшись, я смотрю на его шею. – Ты ведь зачем-то носишь свитер из кашемира.
В глазах Севера мелькает веселье, смешанное с любопытством.
– Потому что он теплый и приятный к телу.
– Не только поэтому. Акрил тоже теплый и приятный к телу, но ты выбрал именно кашемир.
– Забыл, что ты учишься на стилиста. – Заняв кресло, он с улыбкой меня разглядывает. – Значит, тебя смущает отсутствие красного дерева и мрамора?
Напомнив себе, что я нахожусь здесь исключительно по его доброте и критиковать не имею права, я пытаюсь свернуть тему.
– Меня ничего не смущает. Это твой офис и только тебе решать, каким он должен быть.
– Верно. – Кивнув, Север прикладывает к виску мобильный и просит кого-то принести кофе. Возможно, я проглядела и секретарь у него все-таки есть. – Так Дарина очертила тебе план занятости? Рассказала про мотели и караоке?
– И про кальянную тоже. И что мне потребуется туда съездить. – Так и не найдя ни стула ни кресла, я опускаюсь на краешек дивана. – А я-то думала, твой бизнес – это база отдыха.
– База – лично моя. В мотелях и барах числюсь совладельцем.
– Ясно. – Под его пристальным взглядом я начинаю смущаться, и пуговицы на рубашке снова хочется застегнуть.
– Я не люблю впустую разбрасываться деньгами, – продолжает Север, все же решив удовлетворить мое недавнее любопытство. – Сам я вырос в обычной хрущевке, в комнате размером с коробку и тяги к роскоши не испытываю. Офис должен выполнять свою функцию и он ее выполняет. Вмещает сотрудников, рабочие столы и технику. Мне не нужна показуха, чтобы кого-то впечатлить. Я готов переплатить за машину, потому что мне важны комфорт и проходимость. Одежду я тоже выбираю в первую очередь удобную.
Благодаря такому объяснению, я ощущаю себя избалованной пустышкой. Почти с самого рождения я жила в пентхаусе в центре города с дизайнерским ремонтом, и в отличие от него своими трудом ни гроша не заработал.
– У тебя отличный вкус, – бормочу я, опустив глаза. – Не каждому удается сочетать в стиль и комфорт в одежде.
– Осторожнее, малая, – усмехается Север. – Еще пара комплиментов и я начну думать, что ты меня клеишь.
23
От такого, пусть и шуточного замечания, мои ушные раковины вспыхивают. Не придумав ничего лучшего, я пытаюсь замаскировать возникшее смущение дерзостью. Перекидываю ногу на ногу и, не мигая, смотрю Северу в глаза.
– Ты всех привык ставить в неудобное положение, или это я такая особенная?
Криво улыбнувшись, он склоняет голову набок и молча разглядывает меня. Теперь помимо ушей, пылают щеки, шея и грудь. «Скажи уже что-нибудь, – мысленно умоляю я, не зная, куда себя деть. – Пока я сломя голову не выбежала из твоего дурацкого кабинета».
– Скажем так, тебя мне нравится смущать в особенности, – наконец произносит он, постукивая пальцами по столу.
– Понятно. – Кашлянув, я смотрю себе под ноги. Эта визуальная дуэль была пределом моих возможностей. – И просто к сведению: если когда-то тебе покажется, что я с тобой флиртую – будь уверен, что ты ошибся. У меня есть Родион, и я бы никогда такого себе не позволила.
– Чего не позволила? Флиртовать? Однажды ты это делала, причем очень успешно. – Взгляд Севера как бы невзначай сползает к расстегнутому воротнику моей рубашки. – Тот вечер на базе до сих пор запечатлен в моей памяти.
Сердце начинает колотиться как сумасшедшее. Вспоминается сразу все: и то, как я, болтая без умолку, набросилась на него с объятиями по приезде, и как полуголая забирала из его рук бутылку с пивом. И в особенности то, как он застал нас с Родионом, занимающихся оральным сексом.
– Тебе показалось. – Мне стоит нечеловеческих усилий снова на него посмотреть. – Это был вовсе не флирт… Вернее, ты был не причем. Я хотела досадить Родиону из-за того, что…
Я обрываюсь, не желая посвящать чужого человека в подробности ссоры и тем самым дискредитировать наши отношения.
– В общем, я вела себя глупо, и за это приношу свои извинения. Если тебе показалось, что способна проявлять интерес к другим мужчинам за спиной своего парня – то ты ошибся. Я бы никогда не стала этого делать. Тем более, с тобой.
– А что со мной не так? – В голосе Севера слышится живое любопытство. – Просто интересно.
Мои ногти с силой впиваются в ладонь. Каким образом мы перешли от разговоров о делах к этому? Обсуждению того, почему я не рассматриваю Севера в качестве сексуального объекта. Я не привыкла вести столь откровенные разговоры ни с кем, даже с Полиной. Север первый человек, кто так сильно покушается на границы того, что я привыкла считать дозволенным.
– Ну во-первых, ты старше, во-вторых, ты работаешь с Родионом… – не слишком уверенно перечисляю я. – В-третьих, ты предложил мне работу.
– Хорошее объяснение, – удовлетворенно кивает он, не выглядя хоть сколько-нибудь задетым. – По крайней мере, не прозвучало: «ты не в моем вкусе». Про возраст ты, допустим, просто так приплела. Разница в десять лет в нашем случае – это скорее плюс, чем минус. Возможно, у тебя будет шанс в этом убедиться.
В ушах поднимается гул. Я ровным счетом ничего не понимаю. Неужели я интересую Севера как женщина? Если нет, тогда к чему все эти вопросы и полунамеки? И что означает фраза: «возможно у тебя будет шанс в этом убедиться?» То, что вопрос с интимом между нами остается открытым?
– В общем, чтобы ты не думал обо мне плохо, я обязана была это сказать, – говорю я как можно непринужденнее. – Я люблю Родиона и всерьез никогда бы не стала флиртовать с его друзьями.
– Я тебя понял, малая. – Откинувшись в кресле, Север щурится. – Отвечу прямотой на прямоту. Твой Родион мне не друг, и потому у меня не возникает никакого идеологического конфликта из-за желания заняться с тобой сексом. И необязательно краснеть. Я просто говорю вслух то, о чем другие думают молча – хоть тот же обсос, приезжавший с вами ко мне на базу. Всегда был правдорубом. – На его лице появляется обаятельнейшая из улыбок. – Но тебе абсолютно не о чем беспокоиться. Я тебя пальцем не трону до тех пор, пока ты сама об этом не попросишь. Отбивать девушек у кого угодно – это не ко мне.
К концу его тирады я наконец могу нормально дышать. Сейчас я могу думать лишь
