Телохранители тройного назначения - Лили Голд
Да, я понимаю всю иронию того, что богатые люди собираются вместе, чтобы выпить множество бутылок шампанского стоимостью несколько тысяч долларов и собрать деньги для бездомных детей. К сожалению, именно так живут знаменитости. Они хотят, чтобы другие видели, как они жертвуют деньги. Если бы я просто отправила всем приглашенным сюда людям ссылку на страничку GoFundMe[22], она попала бы прямиком в их папки со спамом. Это событие — спектакль. Это место, чтобы засветиться. Организация обошлась более чем в десять тысяч фунтов стерлингов, но билеты стоят полторы тысячи за штуку, и у нас сотни гостей. Добавьте к этому пожертвования, которые мы уже получили, и мы получим более миллиона фунтов[23], заработанных за одну лишь ночь. Плюс огромное количество освещения в СМИ. Выгода определенно есть, но, Боже, разбрасываться деньгами на икру и все эти ледяные скульптуры, кажется таким неправильным, когда дети, которым мы пытаемся помочь, умирают на улицах.
Мэтт молчит, пока мы пробираемся сквозь группы тихо болтающих людей, красующихся в своих модных платьях и дорогих серьгах. Большинство из них подходят, чтобы поговорить со мной, вежливо благодарят меня за приглашение и беззастенчиво оглядывают Мэтта с ног до головы. Я киваю и отвечаю на все их вопросы, но чувствую себя как в тумане. Мои мысли вернулись в мою спальню. Я протягиваю руку, чтобы ответить на чье-то рукопожатие, и мои серебряные ногти сверкают под гирляндами. От стыда у меня все сжимается внутри.
Боже. Я была ужасна по отношению к этой бедной женщине. Из-за меня она заплакала.
Мимо проходит мужчина в белом костюме, держа в руках серебряный поднос с канапе. Он предлагает по одной нам обоим, но Мэтт раздраженно отмахивается от него.
— Икра? — спрашивает он меня. — Разве запеченная фасоль от «Tesco Value»[24] была бы не более целесообразна?
— Заткнись.
— Где кстати все бездомные дети? — громко спрашивает он, оглядываясь по сторонам. — Вечеринка якобы для них; ты не думаешь, что им бы понравились канапе и живая музыка?
— Ты думаешь, надо было пригласить парочку? — бормочу я. — Все бы использовали их в качестве реквизита для своих сторис. Это было бы бесчеловечно. Им лучше просто получить деньги.
Его рот кривится.
Раздражение пронзает меня.
— Послушай-ка, не мог бы ты, пожалуйста, просто сказать мне, в чем твоя проблема? Я понимаю, что ты думаешь, что все известные люди — избалованные идиоты, но на самом деле мы пытаемся сделать хоть что-то хорошее. — Он не отвечает. Я хмурюсь. — Скажи мне. Каким был твой «неудачный опыт» со знаменитостью? Потому что прямо сейчас ты просто ведешь себя как мудак без всякой на то причины.
Он бросает на меня свирепый взгляд.
— Я веду себя как мудак? Забавно. Не думаю, что именно я заставил сегодня плакать кого-то из ни в чем не виноватых людей.
Жар приливает к моим щекам. Я игнорирую этот факт.
— Скажи мне.
— Ладно. — Мы проходим мимо толпы пьяных футболистов. Один из них, пошатываясь, направляется ко мне. Мэтт кладет руку мне на спину, пристально глядя на него, пока тот снова не уходит. — Нашим последним охраняемым объектом-знаменитостью была девушка, одержимая идеей соблазнить меня. Словно она поставила самой себе вызов. Она всегда хватала меня и пыталась сесть ко мне на колени. Ты хоть представляешь, как трудно провести кого-то сквозь толпу папарацци, когда этот человек всё время пытается засунуть руку тебе в штаны?
— Лично я не имела такого удовольствия. Обычно сопровождают меня. — Хотя, каждый раз когда я выхожу из дома, кто-то да пытается засунуть руку мне в штаны. Многие люди думают, что прикосновение к гениталиям знаменитостей — это огромное достижение, и не важно, получил ли ты согласие на это или нет.
Он кивает, оглядывая ближайшую группу актеров.
— Ее не волновало, что на самом деле я не хотел с ней спать. Она привыкла получать всё, что хотела, поэтому решила, что может просто поиметь меня. Она думала, что раз она мне платит, значит, я принадлежу ей. Мое мнение не имело значения. — Он свирепо смотрит на гостью, которая сует свой телефон в руку официанту, опрокидывая полный поднос напитков, и просит его сфотографировать ее. — Вот что мне не нравится. Вседозволенность.
Я вежливо улыбаюсь проходящему мимо знакомому.
— И что случилось в итоге? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.
Он замолкает на секунду.
— Однажды ночью она поцеловала меня на заднем сиденье лимузина. С меня было достаточно. Я тут же уволился, и она так разозлилась, что я отверг ее, что позвонила своим родителям, скуля и плача, говоря, что я приставал к ней.
Мое сердце останавливается.
— О Боже мой, Мэтт.
Он кивает.
— К счастью, она забыла, что в машине есть камера видеонаблюдения. Если бы ее там не оказалось, меня бы здесь сегодня не было. — Он бросает взгляд на меня. — Ты можешь посмотреть запись, если не веришь мне.
Я останавливаюсь, хватая его за руку.
— Мне жаль, что это случилось с тобой, — честно говорю я ему. — Никто не должен подвергаться сексуальным домогательствам на работе.
Он отталкивает мою руку от себя.
— Никто не должен подвергаться словесным оскорблениям на работе, — тихо говорит он. Я сглатываю ком в горле.
Прежде чем я успеваю ответить, на нашем пути появляется фотограф, размахивающий огромной камерой. Сегодня вечером я нервничаю больше обычного, и его внезапное появление пугает меня.
— Разве ты не должен быть в зоне папарацци? — резко спрашиваю я.
Фотограф ошеломленно моргает.
— Я фотограф мероприятия. Вы же наняли меня, чтобы я делал снимки для социальных сетей?
Ох, точно.
— Прости, — бормочу я. — Прости, я не хотела огрызаться. Я просто… нервничаю.
Он ухмыляется.
— Нет проблем, мисс Сэйнт. Вы прекрасно выглядите этим вечером. — Он трясет своей камерой. — Могу я сфотографировать Вас с Вашим новым мужчиной?
Я поднимаю взгляд на Мэтта. Он на мгновение закрывает глаза, затем наклоняется, касаясь губами моей щеки. Камера вспыхивает, и его губы исчезают с моего лица прежде, чем я успеваю толком осознать, что происходит. Все, что я ощущаю, — это теплый след от его поцелуя и стойкий аромат лимонного лосьона после бритья.
— Великолепно, — говорит мужчина, проверяя получившиеся фотографии. — Вы двое — прекрасная пара. — Он уходит, чтобы сделать несколько снимков музыкальной группы.
— Итак, есть ли причина, по которой
