Ставка на невинность (СИ) - Саша Кей
— Хорошо, что в этот раз Герочке повезло, и ты не из таких, Яночка! — заканчивает бабуся свою речь, а я весьма живо припоминаю, как в темном переходе бара вполне бодро забиралась к Бергману под одежду.
— Ага, — поддакивает Олег. — Если будешь продолжать в том же духе, Яночка, тебя позовут и на следующую проповедь.
Да уж.
Мне на выручку снова приходит прогресс. Из прихожей, где я оставила сумку, раздается звонок моего телефона.
Извинившись, я спешно дезертирую из зоны боевых действий.
Однако, мои надежды, что это Алка продрала глаза и жаждет меня видеть, терпят крах. Мне звонит Наташа. Троюродная сестра. Та самая невеста моего бывшего.
Мне становится так кисло, что хочется плюнуть. Желательно на подол ее свадебного платья.
— Алло, — мрачно отвечаю я.
— Яна? Я на минутку. Просто хочу сказать, что Димка сегодня привезет тебе приглашение на свадьбу.
Мне становится еще кислее.
— Я занята. Пусть он передаст его моей маме.
— Так не делается, — ядовито-сладким голоском царапает мне нервы эта кобыла. — Я понимаю, как тебе больно… Но мы так счастливы, попробуй за нас порадоваться…
Змеища подколодная!
— Вы друг друга стоите, — искренне отвечаю я.
— Ты же не будешь, устраивать сцен? Я должна была сама привезти приглашение, но так далеко в моем положении лучше не ездить…
— Не стоит беспокоиться, Наташ, — цежу я. — Кстати, у меня параллельный звонок. Как раз Дима.
И я бесцеремонно сбрасываю Наташку, переключаясь на мега-мудака.
— Яна… Привет… Нам нужно встретиться.
— Отдай приглашения моей матери, Наташке соврешь, что отдал в руки мне. Тебе же не привыкать врать, так? — зверею я.
Встретиться ему надо!
— Ян, дело не только в приглашениях. Нам нужно поговорить.
Глава 18. Двойные стандарты
Возвращаясь я гостиную, я костерю себя за слабость.
Любопытство и тяга к сплетням меня до добра не доведут.
Мой взгляд падает на Германа, и я злюсь еще больше. Эти мужики из меня веревки вьют, играя на слабостях! И хоть бы один хотел покуситься на тело!
Нет, они все мечтают поиметь мой мозг!
— Чего ты вертишься? — минут через пятнадцать не выдерживает Бергман.
Как чего верчусь?
Я договорилась увидеться с бывшим, и мне кровь из носа надо навести марафет. А тут ты сычишь! Увы, сказать это я Гере не могу.
Одна радость: пенсионерские утренники тем и хороши, что они заканчиваются в полдник.
— Мне домой надо успеть к шести, — шепчу я ему.
Я договорилась на восемь в кафе возле дома.
Не то, чтобы два часа были временем достаточным для наведения лоска, если ты должна встретиться с бывшим, но дольше я и сама не выдержу. Накручу себя, как пить дать, и при встрече сразу расцарапаю Димочке морду. Да и самого Диму, как я поняла, Наташа боится отпускать от своего тела надолго. А ему еще возвращаться несколько часов.
Пф-ф-ф.
Бесхребетный, но мудак. Удивительное сочетание.
У Бергмана поднимаются брови:
— Твоя мама, что, ввела комендантский час? Как-то безбожно… Любители романсов до шести вечера только распеваются.
Строю ему рожу, и тут же спохватываюсь.
Ну блинский блин!
Я постоянно выхожу из роли. Даже Раевский начинает на меня поглядывать с недоумением. То, что Герман еще меня не прижучил, это только благодаря тому, что я в принципе его бешу, и он ни при каком раскладе не готов увидеть во мне нечто интересное.
Смотрю в серые глаза, и понимаю, что я дергаю тигра за усы. Надо уже собраться, взять себя в руки и постараться не попасться на горячем до конца контракта.
Кстати, надо бы его на ночь перечитать. Я привыкла интуиции доверять. Неспроста она подавала мне знаки.
Ой, права Алка. Надо было сворачивать спектакль, когда стало понятно, что Германа не интересуют серьезные отношения, и он мне в этом ничем не угрожает. Поржали бы, договорились бы о взаимопомощи. Вряд ли бы подружились, конечно.
Дружить с таким самцом — это удар по женскому самолюбию.
Видя такого, ты понимаешь, что он просто обязан рухнуть к твоим ногам, или все. Поднять его на вилы, чтоб больше никому не достался.
В общем, мы вполне могли прийти к выгодным условиям. Или не прийти. И разойтись, как в море корабли.
Но нет. Левиной больше всех надо. Обязательно нужны приключения на последние девяносто, которые девяносто шесть, чтоб им пусто было. Это все сидячая работа, разумеется, а не сало с ржаным хлебушком ночью у Алки на кухне.
Зато теперь мы бесим друг друга обоюдно, и вроде как не так обидно, что этот мустанг объезжен не мной. Хотя тут еще вопрос, кто там кого…
Где-то в глубине души я сильно подозреваю, что я еще не смирилась с тем, что мне не надгрызть этот кусочек и не попробовать Германа в том качестве, в котором его отрекламировала моя мама. «Ебливый кобель».
На мой скромный вопрос, за каким хреном мне такой нужен, когда вон с Димой только разобрались, а с ущербом от него — еще нет, это я про подарок на их с кобылой свадьбу, мама спокойно ответила: «Зато опытный, а евреи — хорошие семьянины».
Интересно, он обрезанный?
Тьфу, блин!
У меня слишком богатое воображение. Куда-то я не туда думаю.
Элька, вон, со знанием дела сказала, что нам каюк, когда все вскроется…
Но это все потом.
Сначала хрен моржовый Дима.
— Левина, — шипит Герман, которого реально бесит все, что я делаю, — ты на вопрос отвечать будешь?
Что? А!
— Какая тебе разница, что у меня за планы? Или ты
