Очарованная - Джиана Дарлинг

— А лорд Торнтон? — Спросила я.

Это не должно было иметь большого значения, но я предпочитала обращаться к нему как к лорду Торнтону, титул, который другие также были вынуждены обращаться к нему, а не как к Мастеру Александру.

Миссис Уайт тоже могла называть его так, но я не сомневалась, что причина была совершенно иная, чем моя собственная.

— О, ну, он учился в Итоне с принцем Артуром, хотя был на несколько лет старше мальчика. На самом деле король питает слабость к нашему господину Александру. Каждую осень они вместе охотятся в королевском поместье в Шотландии.

Я уставилась на свои костлявые колени, пытаясь понять, как мужчина, столь близкий к королю проклятой Англии, мог купить женщину для секса.

Зачем это делать?

— Ты, кажется, не удивлена, что такой мужчина, как лорд Торнтон, держит женщину прикованной к полу своего бального зала, словно какого-то зверя, которого он поймал и утащил с сафари, — скромно сказала я, мой тон так резко контрастировал с моим обвинением, что прекрасной миссис Уайт потребовалось некоторое время, чтобы понять.

Когда она это сделала, ее круглое лицо застыло, а правый глаз дернулся.

— Да, ну… — Она откашлялась и притянула меня к краю ванны, чтобы нанести кондиционер на мои волосы. — Иногда лучше не знать деталей, а довериться результату. Я знаю мастера Александра с тех пор, как он был совсем маленьким, и если ты здесь, то по причинам, известным только ему, но тем не менее, по причинам, которым я доверяю.

Я извивалась, как угорь, между ее руками и схватила одно из ее запястий. — Послушайте меня, миссис Уайт. Ты кажешься хорошей женщиной. По каким бы причинам лорд Торнтон ни привел меня сюда, они не благородны и не добры. Он уже почти довел меня до голодной смерти, держал в бессознательном состоянии в темной комнате и использовал для своего сексуального удовлетворения. Это не действия человека с благородными целями, а преступления монстра, который больше не маскируется под человека. Пожалуйста, — умоляла я, мои глаза были так широко раскрыты от умоляющей искренности, что я чувствовала, что они сейчас выпадут из орбит. — Пожалуйста, помогите мне.

— Чем помочь? — спросила она, ее голос внезапно резко коснулся моей кожи, когда она вырвала мою руку из своей руки. — Ты заключила соглашение с Мастером Александром. Это твой выбор быть здесь, и тебе решать, как ты решишь терпеть это рабство. Если ты хочешь и дальше оставаться неблагодарной, живя в темном бальном зале со сквозняками, когда у тебя есть доступ к дому, который большинство назвало бы дворцом, так тому и быть. Но ни на мгновение не притворяйся, что твоя судьба еще не прочно находится в твоих руках.

Я смотрела, как она встает и уходит. Я подошла к маленькому туалетному столику, который появился когда-то, пока я спала, чтобы достать плюшевое полотенце цвета раздавленных маков.

Ее слова звенели в моих ушах.

Разве я не решила вчера вечером максимально использовать эту ситуацию, когда позволила человеку осквернить мой рот, не зная ничего, кроме его имени и положения?

Очевидно, миссис Уайт была набожной служанкой. Ее нельзя было переманить на мою сторону этой истории, поэтому мне нужно было скорректировать свою точку зрения.

Я не должна была быть жертвой.

Я могла терпеть, выживать так, как меня вынуждали в течение последних восемнадцати лет, используя свою внешность и свое тело, чтобы выжить.

И каждый поступок против меня я старательно добавляла к куче воспламенения, растущего в моей душе, до неизбежного дня, когда лорд Торнтон, Александр Дэвенпорт, совершил ошибку и после долгого изучения его путей, стала его идеальной Маленькой мышкой и рабыней. Я могла бы использовать это в своих интересах и поджечь его мир.

Тогда он будет жертвой, а я победителем.

Миссис Уайт вернулась, держа полотенце, и я вышла из ванны, чтобы она могла тщательно вытереть меня мягкой тканью. Она подвела меня к замысловатому туалетному столику, усадила в кресло и расчесала мне волосы серебряной расческой.

— Мастер Александр ожидает, что ты будешь выглядеть презентабельно, когда станешь сопровождать его на обедах. Вымытая, накрашенная и одетая в одежду по своему выбору, — отчитала меня миссис Уайт.

Я смотрела на свое отражение, замечая странный золотисто-охристый цвет моих радужных оболочек и их густую бахрому, то, как мой полный рот нехарактерно опустился в уголках, и то, как моя кожа была более бледной, чем я когда-либо видела.

Я стиснула зубы, расправила плечи и решила, что это господин Александр упадет на ноги при виде меня в ту ночь в столовой.

Я не видела Александра весь день. Вскоре появился татуированный телохранитель, которого я помнила по инциденту в Милане — Риддик, — который появился позади нас с миссис Уайт, когда она делала последние штрихи на моих волосах, и наклонился, чтобы снять с меня цепи, когда пришло время спускаться в столовую комнату. Мне на глаза надели повязку из свернутого черного шелка, чтобы я не могла видеть окружающее, пока он твердо вел меня за руку из клетки в большой дом за ней.

Он явно не осознавал, что со мной делали последние несколько недель, проведенные в темноте. Мои уши болели от чувствительности, прислушиваясь к шороху моего длинного платья по мраморному полу, слабому свисту ветра за стеклом коридора, заполненного окнами, и тихим отрывистым голосам других слуг, сплетничающих за закрытыми дверями.

Я чувствовала запах цитрусового лака, который использовали для натирания мраморной плитки, особый вид мускуса, который исходил от антиквариата и многовековых гобеленов. Был запах самого Риддика, искусственный и мужественный, одеколон без фамильярных ноток. У миссис Уайт были гиацинты и мирты, чистое постельное белье и лосьон для рук без запаха. Сложность моего собственного аромата, этого тяжелого запаха специй с его собственным жаром, казалась мне одновременно странной и знакомой.

Это было немного с точки зрения свободы, но каждое новое нападение на мои полезные чувства было благом, и каждый шаг, который я делала, не обремененная ужасной тяжестью этих средневековых цепей, был чистой славой.

Я могла бы ходить с завязанными глазами до конца ночи, наслаждаясь свободой простых движений, но, хотя это был колоссальный дом, мы в конце концов добрались до столовой.

Я знала это не только потому, что чувствовал аппетитный аромат чеснока, помидоров и жирного мяса, но и потому, что, как только мы перешагнули через