Не проси прощения (СИ) - Анна Шнайдер
— Я хотел про Иру… звонил в больницу… — пробормотал Виктор обескураженно, но Наталья Никитична его опередила:
— Мы тоже звонили, всё знаем. И дальше будем сами звонить, можешь не беспокоиться.
Говорила тёща без раздражения, но Горбовский чувствовал — злится.
— Наталья Никитична… — начал он, но она не дослушала, положила трубку. В принципе, Виктор мог её понять. Что ему сказать, чтобы объяснить свой поступок? Он и сам не знал. Даже хорошо, что тёща прервала разговор, не пришлось блеять невнятные оправдания, которые даже ещё не сформировались в его воспалённом от усталости мозгу.
И тут телефон снова зазвонил, но на этот раз Виктора решил потревожить его собственный отец и по совместительству один из лучших кардиологов города.
— Это правда? — холодным голосом произнёс в трубку Андрей Вячеславович, даже не поздоровавшись. — То, что мне рассказали внуки про тебя. Правда?
Горбовский знал — отец не поймёт. Он всю жизнь был верен матери, а к мужчинам, которые гуляли от жён, относился с лёгким презрением. Виктор отлично помнил историю, когда отец перестал общаться с одним из своих лучших друзей, после того как тот завёл любовницу и имел неосторожность рассказать об этом Андрею Вячеславовичу. Для отца всегда была важна честность, любой обман вызывал у него резкое неприятие — без полутонов.
— Правда.
— Сын, — голос Андрея Вячеславовича похолодел ещё сильнее, хотя изначально казалось, что это уже невозможно, — ты меня разочаровал. Я чему тебя учил?
— Пап…
— Давай без демагогии. Я разве учил тебя лгать и обманывать? Я разве говорил, что можно изменять близким? Своей связью с другой женщиной ты опозорил не только Иру и причинил боль Максу и Ришке — ты предал нас с матерью!
Виктор сглотнул, не зная, что сказать. О таком взгляде на свою связь с Дашей он и не думал никогда… Надеялся ведь, что никто не узнает. А теперь узнали все. И стыдно-то как, Господи!
— Пап…
— Короче говоря, запомни, — перебил его Андрей Вячеславович. — Ни я, ни мама не будем с тобой общаться, пока Иру и детей не вернёшь. А пока считай, что нет у тебя больше родителей.
И бросил трубку.
24
Виктор
Андрей Вячеславович Горбовский был человеком слова — и Виктор действительно не разговаривал с отцом вот уже двенадцать лет. Иногда он звонил матери, которая, конечно, отвечала на звонки, но каждый их диалог ощущался тяжёлым и так давил на психику, что Виктор старался беспокоить её как можно реже. Их встречи за последние годы можно было и вовсе по пальцам пересчитать. Мама, как и отец, была разочарована в нём. В его лжи и позорной связи, в его неспособности вернуть Иру и детей. И полностью поддерживала решение мужа. А на звонки Виктора отвечала и на встречи соглашалась, потому что жалела и любила, но… простить то, что он предал семью, так и не смогла.
В отличие от него, родители Горбовского общались с Мариной и Максимом — близнецы ездили в их загородный дом, и в альбоме, который отдала Ира, было несколько фотографий оттуда. Ну, хоть бабушки и дедушки Виктор своих детей не лишил, связавшись с Дашей, — и на том спасибо. Если бы Марина и Максим спроецировали возникшую к отцу неприязнь на его родителей, было бы совсем плохо. Хотя Ира вряд ли допустила бы подобное… Впрочем, Виктор не сомневался: она и по отношению к бывшему мужу пыталась смягчить близнецов, но они же в его породу пошли — упрямые, как два барана.
Самый первый день после того, как Ира попала в больницу, прошёл словно в тумане — потом Горбовский и вспомнить не мог, чем занимался и что делал. Разговоры с тёщей и отцом остались в памяти, но больше — ничего.
Хотя… нет. Ещё разговор с Дашей.
Она вновь позвонила ближе к вечеру. К этому времени Виктору всё же удалось немного поспать, и, наверное, поэтому в голову вдруг закралась мысль: каким образом Ира с детьми оказались в ювелирном салоне? Обычное совпадение? Если бы он находился с Дашей в продуктовом магазине, тогда да, ещё можно было бы списать на совпадение. Но ювелирный салон?! Хорошо, допустим, Ире нужно было купить подарок кому-нибудь. Но Виктор хорошо знал свою жену — она не потащила бы детей в ювелирный. Она вообще не водила их туда, где им будет скучно.
Всё это попахивало откровенной подставой, но кто мог её организовать? Ведь точно не Даша. Потому что представить, что организатором «случайной» встречи Виктора и его семьи была эта нежная девочка, он не мог. Даша казалась ему едва ли не ангелом во плоти, бескорыстно влюблённой и честной девушкой, неспособной на подобную подлость. Вот только кандидатов, кроме Даши, и не имелось.
Поэтому, когда она позвонила, Горбовский взял трубку: действительно хотел поговорить.
— Витенька, — выдохнула Даша, услышав его слегка хриплое от долгого молчания «алло», — как ты?
— Замечательно, — ответил Виктор, сам на себя удивляясь: оказывается, он ещё способен на самоиронию. Хочется удавиться, а он шутит. Наверное, так и приговорённые к расстрелу — до последнего смеются над собой и собственным невезением. — Как я ещё могу быть?
— Ну-у-у… — протянула Даша, и Горбовского неожиданно передёрнуло. Он вдруг ощутил, насколько нарочито сладко-медовым звучит её голос. — Не знаю… Всё-таки ситуация неприятная… И… как твоя жена, Витенька?
К сладости добавилось заискивание, и настолько неискреннее, что Виктор даже оторопел. И раньше так было? И он просто не замечал? Не могло ведь прорезаться сегодня!
— Жену прооперировали. Пока состояние стабильное.
— Ох, я рада, что всё в порядке, — произнесла Даша слишком быстро, словно торопилась скорее перейти на другую тему. — Я волновалась. Но, раз она в больнице, мы же можем видеться чаще? Да?
У Виктора было такое чувство, будто его ударили кулаком в лицо, да так сильно, что мозги внезапно встали на место.
Циничность Даши, которая легко и просто предлагала встретиться, когда накануне Ира едва не умерла у них на глазах, поразила до глубины души. И Виктор словно увидел всю ситуацию, в которой оказался, со стороны. Себя, счастливого семьянина, которому просто наскучило однообразие и который, как говорят в народе, зажрался настолько, что решил заиметь проблем на ровном месте. Беспринципную молодую девчонку, которая использовала легенду о влюблённости и образ хорошей девочки, чтобы втереться в доверие и получить свою выгоду. Только выгода её и интересовала, и плевать было на семейный статус Горбовского, на наличие двоих
