Не отдавай меня ему (СИ) - Ульяна Николаевна Романова
— Марат сказал, что это была его кровь. Он с кем-то подрался, Мила была рядом. Может, она просто испугалась и наконец поняла хоть что-то?
— Мар-рат? — поперхнулся Вадим. — Ты с ним дружишь? Когда ты с ним виделась? И зачем?
Я прикусила язык.
— Нет. Мы говорили всего один раз, я спросила, откуда на кофте Миланы кровь.
— И он тебе сразу все сказал, да? — Вадим злился.
— Смысл ему мне врать? — пожала я плечами.
— Действительно, какой смысл отпетому бандиту тебе врать, — взорвался Вадим. — Ты была против того, чтобы Мила с ним водилась, а сама пошла к нему требовать объяснений?
— Я и сейчас против, — пожала я плечами и пожалела, что позвонила.
И очень корила себя за то, что не смогла удержать язык за зубами.
— Маша, держись от них подальше! — прошипел Вадим.
— Хорошо, — согласилась я, — пока.
Отключилась и сжала в ладони мобильный. Зачем я сказала Вадиму про Марата? Почему я вообще о нем думаю? Асманов ни разу за два дня меня не побеспокоил, а я зачем-то все время вспоминала его.
Я отложила телефон в сторону, с тоской посмотрела на кастрюлю и поняла, что аппетит пропал.
На работе я должна была быть через час, но сидеть дома оказалось выше моих сил. Я надела обувь, куртку и решила прогуляться.
Вышла на улицу, заметив Милану с Агатой на руках. Милана кому-то звонила, кусая губы и глядя вдаль невидящим взглядом.
И снова вернулась тревога за сестру, с лихвой компенсируя два спокойных дня. Я не стала вмешиваться, зная, что она все равно ничего мне не расскажет. Я утратила ее доверие уже давно — когда Милане нужна была поддержка, а я сутками пропадала на работе, появляясь дома чтобы поесть и переодеться.
Развернулась в противоположную сторону от Миланы и медленно шла, не глядя по сторонам. Снова достала мобильный, набрала Таню, но телефон ожидаемо оказался вне зоны действия сети.
Что ж, может, Марат был прав и нам нужно ее отпустить? Марат, Марат, Марат… Почему в моей голове вдруг в одно предложение сложились слова «Марат» и «прав»? И как отпустить сестру, чья дочь сейчас подрастает на моих руках? Из меня не самый лучший воспитатель, потому что Милану я упустила. Не смогла, не вытянула и потеряла.
Я обхватила себя руками, перекручивая мысли в голове, и не сразу заметила, что иду прямо на Тимура.
Подняла голову, вздрогнула и остановилась. Тимур стоял у капота машины Марата и курил, неотрывно глядя на меня. Скула Гафарова была насыщенного желтого цвета, а на губе и кулаках красовались кровавые ссадины.
Сердце екнуло, а я заозиралась в поисках Марата. Но, кажется, Гафаров был один. Он хмыкнул, отбросил сигарету и медленно, словно рисуясь, пошел в мою сторону.
Зачем я посмотрела ему в глаза? Такие же черные, как у Марата. Но если у Марата в глазах бушевало пламя, то Гафаров словно был мертв. В глубине его зрачков не было ничего, кроме темноты и равнодушия.
— Здравствуй, Маша, — пропел он, надвигаясь на меня.
А я стояла словно кролик перед удавом, боясь даже пошевелиться. Сглотнула и постаралась взять себя в руки.
— Привет. Прости, я опаздываю на работу, — пробубнила я, выискивая в кармане перцовый баллончик.
— Подвезти? — Тимур кивком указал на машину Марата.
— Спасибо, я сама, — вежливо отказалась я, стараясь его обойти.
Тимур неожиданно схватил меня за талию, притягивая к себе и, зашептал на ухо:
— Как думаешь, сколько времени нужно Рату, чтобы наиграться с тобой и с Милой? А когда ему надоест, вами обеими займусь я. Всегда было интересно, каково это — трахать сразу двух сестер.
— Что ты сказал? — успела прошептать я.
Дальше — боль. Невыносимая головная боль, темнота перед глазами и шум в ушах. Я чувствовала, как подгибаются ноги, но кто-то смягчил падение.
Сквозь шум в ушах первые несколько секунд я слышала, как Тимур грязно ругался, а потом и эти звуки стихли, оставляя меня в коконе темноты, тишины и боли.
Пришла в себя в машине скорой помощи, когда мужчина-фельдшер пытался сделать мне укол в вену.
— Очнулись? — выдохнул он, заметив, что я пришла в себя. — Не шевелитесь, сейчас я вколю вам обезболивающее. Свое имя знаете?
— Мария Кондратьева, — с трудом выговорила я.
— Что с вами? Такие приступы уже были?
— Это последствия недавнего сотрясения, — пояснила я.
Даже попытка посмотреть в сторону вызывала невыносимую боль. Настолько сильную, что я не почувствовала укола.
— Сейчас поедем в больницу…
— Нет, — отказалась я, — я как раз шла к своему доктору.
— Мария, вы упали в обморок на улице от боли, вам нужно в больницу.
— Я сейчас приду к своему врачу и все ему расскажу, он выпишет другие препараты, — продолжала врать я.
Обезболивающее начало действовать, а я, наконец, смогла вдохнуть полной грудью.
— Тогда напишите отказ от госпитализации, — потребовал доктор, доставая из папки какие-то бумажки.
Я постаралась сесть и осмотреться. Тимура поблизости не было. Выглянула в окно — машина Марата тоже пропала.
Это Гафаров вызвал мне скорую или кто-то из прохожих?
Трясущимися руками медленно заполняла документы. Девушка-доктор, до этого молчащая, протянула мне бутылку воды.
— Спасибо, — улыбнулась я и с удовольствием выпила почти половину.
Головная боль нехотя уходила, а руки перестали дрожать. Я написала расписку, что от госпитализации отказываюсь, кряхтя, вышла на улицу и втянула воздух носом.
Залезла в карман куртки, вытащила мобильный и поняла, что опоздала на работу. Администратор писала, что первого клиента забрала Вика, а она ждет меня с объяснительной.
Я постаралась взять себя в руки и поторопилась на работу. Я не могла себе позволить потерять свой единственный источник дохода.
Ускорив шаг, я все-таки решилась и набрала Марата. Слова Тимура не давали покоя, а голова снова начала кружиться.
Асманов ответил после первого же гудка.
— Привет, — лениво протянул он.
Слова застряли в горле. Я остановилась и зажмурилась, почему-то не в силах оказавшись задать вопрос.
— Маша! С тобой все в порядке? Где ты? — забеспокоился Марат. — Блядь, да не молчи, Маша!
— Марат, — заговорила я, — правда, что у тебя с Милой что-то?
— Опять Мила. Зае… Достала меня твоя Мила, ясно⁈ И ты со своей тупой заботой тоже достала. Если тебе нужна нянька для Милы — это не ко мне! — отрезал Марат и бросил трубку.
Глава 17
Марат
Я сжал телефон, выругался и отбросил на постели. Скривился от боли в боку, поднялся и подошел к окну. Взял с подоконника пачку сигарет, зубами вытащил одну и прикурил, выдыхая дым в форточку.
Внутри все клокотало от злости. Меня раздирало на куски от желания рвануть к ней. И одновременно я хотел ее забыть. И забыться. Напиться,
