Ушастый Купидон - Любовь Вакина
Другой приятностью было то, что сегодня пятница – конец рабочей недели. Завтра предстояла поездка в Альпы, на горнолыжную базу. Всё складывалось как нельзя лучше, и на традиционное пятничное совещание с директорами рынков я пришёл в самом радужном настроении. Там оно сразу и закончилось, потому что, едва войдя, я разозлился.
Мои подчинённые эмоционально общались с Ириной, и их интерес был далёк от профессионального. Уж я-то такие вещи чувствую. Сам не могу спокойно думать, когда она рядом.
– Что тут у вас происходит? – моим голосом можно было резать стекло.
Ирина скрестила на груди руки и ответила первой:
– Ничего. Всё, я готова переводить.
Парни запротестовали и заговорили хором, но потом Пауль взял инициативу с свои руки и объяснил:
– Стефания пролила на Ирэну кофе, – нейтрально начал он, а затем продолжил писклявым голосом, имитирующим женский: – но она нечаянно и ей так жутко неловко.
Парни заржали, а Ира покраснела. Как же мне нравится, когда она вот так смущается! Самому, что ли, как-нибудь на неё кофе пролить?
– Покажи, – потребовал я.
– Нет, нечего смотреть. Это мои мелкие сложности, – отказалась Ирина и вцепилась руками в сиденье стула, на котором сидела. Я подошёл и взглянул на неё сверху вниз. Пятна нигде не наблюдалось, значит, оно у неё на попе. Заставлять её вставать и вертеть перед всеми пятой точкой было не по мне. Ладно, раз не критично, то разберёмся после совещания, – я занял своё место во главе стола, и распорядился: – Давайте начинать.
В этот момент дверь распахнулась и влетела Кравец. Она потрясала зажатой в руке упаковкой влажных салфеток.
– Вот! Нашла! – крикнула она, а потом, увидев меня, расплылась одной из своих невинно-восхищённых улыбок.
Мрак! Совсем про неё забыл. Пришлось потрать несколько секунд, чтобы утихомирить неистовое желание Стефании приступить к немедленной борьбе с пятном.
Прошло всего несколько минут с начала совещания, как Стефании надоело сидеть тихо-мирно и слушать, как десяток мужиков решают скучные деловые вопросы.
– Я что-то не пойму, – с самым невинным видом сказала она, – зачем нам переводчица, если она ничего не переводит? Мне не трудно понять английскую речь, но перевод всё равно был бы кстати. Пусть…
– Нет, – я категорично её перебил, – сейчас в этом нет необходимости. Ирина пока только входит в курс дела. Я сам решу, когда и сколько она будет работать.
Стеша виновато опустила голову, но я успел заметить, каким лихорадочным блеском загорелись её глаза. Она определённо нацелилась устранить соперницу. Мрак! Похоже, кофе – это только начало. Надо будет во что бы то ни стало соблазнить в выходные Ирину. Тогда Кравец можно будет выгнать за ненадобностью.
Я заметил, что Ирине не по себе от того, что она не может принести пользу. Несколько раз специально попросил её перевести мои слова на немецкий. Как она оживлялась в такие моменты! Как засветилось её лицо! Я ловил каждое слово моей переводчицы, с трудом концентрируясь на смысле – слишком уж соблазнительно двигались её губы, когда она говорила. Я отлично помнил, что они такие же мягкие наощупь, как и на вид.
Совещание далось мне с трудом. Не место Снежной белочке на работе. Вот у меня на квартире – да. На кровати, или на столе… так стоп, не думать об этом, не думать.
После того как совещание было окончено я попросил обеих девушек остаться. Парни уходили с неохотой. Они полагали, что сейчас тут будет женская драка, но я не начинал разбор полетов, пока не ушёл последний сотрудник.
– Если ты нас задержал из-за неприятности с кофе, то не стоит. Всё нормально, – опередила меня Ира.
– Мне так неловко…, – завела старую пластинку Стеша, причём точь-в-точь таким голосом, как передразнивал её Пауль.
– Тихо!
Я встал, и подойдя к Ирине, рывком поднял её со стула. Она только ойкнуть успела. Удерживая её за плечи, я прошёлся по ней взглядом. Горячая волна пробежала по телу. Костюм облегал так удачно, что не оставлял простора для воображения.
Ирина стала от меня отбиваться, но явно щадила.
– Прекрати мной вертеть! – зашипела она.
В ответ я, пользуясь тем, что стоял спиной к Кравец, выразительно поднял бровь и скосил в её направлении глаза. Ира тяжко вздохнула и сменила гнев на милость.
– Ну, смотри, смотри, – сделала она мне одолжение и развернулась на сто восемьдесят градусов.
Мать моя женщина, я так быстро, кажется, ещё ни разу не заводился. От умопомрачительной картины, открывшейся мне, я потерял дар речи. Пятно там тоже было. Фоном.
– Всё, увидел? Теперь я могу идти?
Нет! Никуда не пущу! Ни сейчас, ни вообще. Я понимал, что мой единственный на сегодня шанс потрогать её – сейчас, в присутствии Кравец. Потом это будет невозможно. Как я выяснил ранее, моя мужская харизма почему-то именно на Снежной белочке давала сбой за сбоем.
– Милая, ты не можешь ходить в офисе в этом, – сказал я, имея в виду не пятно, а её слишком откровенно обтянутые тканью брюк ягодицы. – У меня сейчас есть пара свободных часов. Поехали, я отвезу тебя переодеться.
– Не надо! – отчего-то испугалась Ира.
В ответ я привлёк её к себе и, пользуясь правом фиктивного бойфренда, поцеловал. К моему огорчению она не ответила, осталась холодной, как снежинка. Однако я так долго мечтал об этом моменте, что кайфовал уже только от одной возможности приникнуть к её губам.
Хлопнувшая дверь свидетельствовала об уходе Кравец. Ира сразу отклонилась назад и категорично уперлась в меня ладошками.
– Руки убрал, – шёпотом попросила она.
Я отпустил её и с надеждой оглянулся. А вдруг Стефания не ушла, а лишь специально хлопнула, чтобы обмануть нас.
– Ты ещё под стол залезь, проверь, вдруг она там, – съехидничала Ира и решительно пошла к выходу. Я преградил ей дорогу.
– Это суровая реальность, детка. Называется она – женская война за стоящего мужика. Я бы ещё, на самом деле, на люстре и карнизе поискал.
Снежная белочка засмеялась и выдала:
– О! Не знала, что учредители так мало тебе платят.
