Опера вызывали?! - Ульяна Николаевна Романова
От опера было пять пропущенных вызовов и одно сообщение:
«Вызов принят, пельмешка! А Макс женат!»
Глава 14
Глава 14
Жека
Я вертел в ладони свой мобильный, азартно решая, чем ответить пельмешке. После того как эта маленькая вредина скинула мне свою фотку с Максом, у меня знатно потемнело в глазах, так что мой мобильный с трудом пережил ее диверсию. Цветочек была моя, и отдавать ее я никому не собирался. По крайней мере, в ближайшее время.
Пошел на стратегическую хитрость и подставил ближнего своего, соврав пельмешке. Ровно минуту мучился угрызениями совести за донос и поклеп на товарища по погонам. Выдохнул и принялся за работу, чем и занимался аж до 16:00.
— Бабуль, идите! — услышал я из коридора усталый голос Ромыча.
— А мой кошелек? — ответил ему старческий голос. — Найдете?
— Конечно, найдем! — воодушевленно пообещал ей Роман. — Сейчас подключим ФСБ, ОМОН и наших лучших кинологов, по запаху найдем вора.
— Точно? — бабуля не поверила своему счастью.
— А то! Идите, отдыхайте, сериал свой любимый посмотрите.
— Точно! Через час мой сериал начинается! — вспомнила старушка.
Спустя мгновение усталая морда моего товарища появилась в дверях.
— Опять она? — хмыкнул я.
— Кошелек в ее сумочке. Трижды доставал, показывал, нет, упирается, что украли.
Ромыч выдохнул, сел на стул, закинул ноги на стол и сменил тему:
— Может, вечером куда-нибудь сходим?
— Не могу, у меня подвиги, — хмыкнул я, — играем с пельмешкой в Геракла.
— Вы уже до ролевых дошли? — оживился Роман.
— Почти. Первый подвиг — воздержание. Поэтому я пока никуда.
— Какой? — заржал Ромыч. — Воздержание и ты?
— Натусик приходила, а я сдержался!
— Мне скоро ждать всех твоих у себя, будут заявление о пропаже любимого писать? Ты им блядомор устроил? Никакого Жеки весь месяц? — веселился Ромыч.
— Им тоже воздерживаться полезно для здоровья, — хмыкнул я. — Макса не видел?
— У себя в кабинете, — махнул рукой Ромыч, — а тебе зачем?
— Затем, что пельмешка моя! А эта харя довольная к ней по утрам бегает, еще и фотографируется…
— Подожди, — озарило Романа, — так она не дала? До сих пор? Евгений, ты стареешь или теряешь хватку?
— Я развлекаюсь, — оскалился я, — интересно с ней. Прикинь, она меня пыталась заставить участвовать в гонке на лыжах! Осенью, мля, в парке. Руки крутит как нормальный опер, язычок острый. Мечта, а не Цветочек!
— Ты это, аккуратнее с такой. И ничего не подписывай. Оглянуться не успеешь, как окажешься женатым и с тремя детьми.
— Мужчины все делают ради дам. Ради недам ничего не делают, — с философским видом процитировал я и напомнил: — У тебя детей нет!
— Так я и развожусь, — вздохнул Ромыч.
— Не простила?
— Нет, — скривился мой товарищ, — вчера весь вечер свои шмотки под окном ловил.
— Вы ж вроде помирились? — припомнил я.
— Ага. Пока Стелла не позвонила, — Роман потер лицо ладонями, — а моя трубку взяла. В общем, теперь точно все. Не простит.
— Это как прощения просить будешь. Если семью хочешь сохранить — даже не думай отпускать. Под дверью спи, номер смени, цветами завали. Вот если сейчас уйдешь — точно потеряешь!
— Гений, ты когда стал спецом по бракам? — изумился Роман.
— Я спец по женщинам, — подмигнул я.
Роман вздохнул и уставился в потолок, а я услышал в коридоре очень знакомый голос. Настолько знакомый, что сорвался с места и вылетел в коридор. Уронил челюсть, поднял и обалдел.
Ко мне шла та самая бабуля, которая несколько минут назад ушла со своим кошельком в сумке, и… Лилечка. Суровая и собранная.
— Вот! — бабулин перст указал на меня. — Вот он заявление не принимает, охальник!
— Сейчас разберемся, — пообещала старушке Цветочек, а я ляпнул:
— Ты куда так нафуфырилась?
Ромыч выглянул, заметил старушку в компании пельмешки, крякнул и остался смотреть шоу.
Я же осматривал Лилечку с ног до головы. На ней было платье, которое вот вообще не оставляло простора для фантазии. Короткое, красное и в обтяжку. Длинные ножки в туфельках на каблуках, на лице боевой раскрас, а в руке букет!
Макс постарался? Если узнаю, что он к моей пельмешке свои фаберже опять подкатывает, не посмотрю, что старше по званию. Хлюпальник снесу так, что не найдет потом.
— Тебе какая разница? — задрала она нос и смерила меня взглядом. — Почему заявление у гражданки не принял?
— Как говорила Белоснежка: «Держите меня семеро», — закатил я глаза. — Проходите, гражданочки, в мой кабинет, разберемся.
Лилечка гордо прошла вперед, а я провожал ее взглядом и только что не облизывался.
— Слюни подбери, — со смешком прошипел Ромыч.
Бабуля бодро шагала за пельмешкой. На лице «потерпевшей» было самое злорадное выражение, а я усмехнулся. Ну, бабуля…
Лилечка тем временем отложила букет и грациозно устроилась на стуле, положив ногу на ногу. И так у нее это вышло, что я, кажется, поплыл. И взбодрился. Организм срочно взбунтовался против первого подвига и требовал компенсацию. Бодренько так требовал, до темных кругов перед глазами.
Я сел за стол, чтобы окружающие моего состояния не заметили, прокашлялся и хрипло велел:
— Рассказывайте!
— Нет, опер, это ты рассказывай, почему так плохо свою работу выполняешь! — потребовала будущий генеральный прокурор. — Пожилого человека расстраиваешь!
Этот пожилой человек — явно какой-то энергетический вампир с очень своеобразными предпочтениями в еде. Оперов ей подавай на завтрак, обед и ужин. У нас весь отдел от нее уже не просто плакал, а рыдал горючими слезами. Ромыча вон уже измочалила, теперь за меня взялась.
А Лилечка, добрая душа, пожалела старушку, на разборки пришла.
— В чем проблема, бабуль? — перевел я взгляд с коленок Цветочка на бабушку.
Мгновенно отпустило! То, что так бодро поднялось, тут же опустилось и скукожилось, а я решил пока смотреть на бабулю и не представлять, как я усажу Лилечку на стол, задеру платье…
Не представлять!
— Кошелек украли! — завела она старую песню о главном.
— Когда вы видели кошелек в последний раз? — спокойно уточнил я.
— Вчера.
— Где? — продолжал я.
— В магазин ходила, за хлебом, — довольно отчитывалась
