Мое искушение - Инна Разина
— Ты голодна? — спрашиваю хмуро. — Нормально так и не поела.
— Нет, спасибо, — вздыхает она. — Аппетита совсем нет.
— Мы должны быть сильными, — говорю банальности и морщусь. — Отдыхай. Позже принесу тебе чай и что-нибудь лёгкое перекусить.
— Не стоит, — останавливает меня Яна. И я все-таки ухожу, зная, что скоро вернусь обратно. Причину уже придумал, и мне этого достаточно.
С трудом выдерживаю полчаса, надо все же дать ей время прийти в себя. Водружаю на поднос стеклянный заварочный чайник с травяным чаем. Чашку, бутерброды. Делаю их сам, получая удовольствие от того, что готовлю для нее. Я бы еще и цветок какой-нибудь положил, как влюбленный идиот. Вон у матери, в саду, полно разных роз. Но даже остатками поплывших мозгов понимаю, что так нельзя. Ромка сейчас, как никогда, нуждается в помощи. И уводить его невесту, когда он оказался в уязвимом положении — совсем зашквар. Не стану ничего такого делать. Ни сейчас, ни потом. Но буду жрать всё, что дают. Мне пока достаточно, что она рядом, в моем доме. Я могу ее накормить, поговорить. Да просто смотреть на нее. И наслаждаться этим, пусть одновременно сгорая в агонии. Я сделал выбор, когда решил вернуться сюда. И теперь принимаю последствия.
Поднимаюсь наверх и тихо стучусь в комнату. Не дожидаюсь ответа и открываю дверь. В спальне приглушенный свет. Яна сидит в кресле, не двигаясь. Осторожно подхожу ближе и вижу, что она задремала. Ну да, их сегодня подняли рано утром. Аккуратно ставлю поднос на столик рядом с креслом и присаживаюсь перед девушкой на корточки. Ее голова откинута на спинку. Тонкая шея беззащитно открыта. Так и хочется прижаться к ней ртом и даже прикусить. Оставить на коже свои следы. Длинные ресницы отбрасывают тень на скулы. Пухлые губы слегка приоткрыты. Рассматриваю их так внимательно, загружая в память все подробности. Чуть капризный контур, мелкие трещинки — явно появились сегодня. Нежно розовый цвет.
Опускаю взгляд ниже. На Яне домашний комплект из шорт и тонкой футболки, плотно облегающей фигуру. И вся она сейчас такая сонная, сладкая, желанная. Ноги укрыты пледом, я вижу лишь маленькие ступни, выглядывающие из-под него. Руки тянутся, как хочется сжать эти ступни в ладонях, согреть, прикусить пальчики. Грудь девушки мерно вздымается, жадно разглядываю ее контуры под футболкой и бельем. Моего разгулявшегося воображения хватает представить ее без одежды. Удерживая резкий выдох, поднимаюсь на ноги. Все же я чертов мазохист — обрек себя на это мучение. Видеть, хотеть и не иметь возможности осуществить желаемое. Держать на поводке грозящегося сорваться зверя. Долго ли я выдержу? А если нет? Что тогда будет с нами со всеми?
Глава 19 Яна
Чужой, настойчивый взгляд выдергивает меня из беспокойного сна. Не сразу осознаю, где нахожусь, утопая в карих глазах, что кажутся сейчас почти черными. Еще пару секунд этот взгляд пылает, обнажая скрытые желания. А потом становится отстраненным. Моргаю и окончательно просыпаюсь. Хмурюсь, выпрямляясь в кресле. Понимаю, что заснула, не добравшись до кровати. Всего на минуту присела отдохнуть, и вот. Поворачиваю голову, замечаю на столе поднос с едой.
— Я же говорила, что не хочу есть, — произношу чуть хриплым со сна голосом. И вижу, как у Ильи дергается кадык. Словно мой голос проходится по его нервам.
— А я говорил, что надо поесть, — морщится он и подтягивает столик ближе ко мне. — Давай же, Яна. Я отвечаю за тебя перед братом. Пока он сам не может о тебе позаботиться, это буду делать я, — тон Ильи теперь совсем мрачный, усталый и холодный. Наверняка, от воспоминаний о Ромке. Мне тоже становится не по себе. Сразу куча мыслей — как он там? Что чувствует сейчас? О чем думает? Ему даже никаких вещей не разрешили с собой взять. Сегодня адвокат забрал сумку, которую я быстро собрала, с трудом отыскав в разгромленной квартире самое необходимое. Адвокат же и подсказал, что нужно арестованному прежде всего. Обещал завтра все передать. От тяжелых мыслей по телу пробегает озноб. Закутываюсь в плед сильнее и тянусь к чайнику. Горячий чай мне точно не помешает. Но рука дергается, и немного жидкости проливается мимо. Илья реагирует моментально. Забирает из рук чайник и аккуратно наполняет чашку. Беру ее в ладони, вдыхаю насыщенный запах трав и чувствую, как становится немного легче.
Делаю глоток, прикрывая веки от удовольствия. А когда открываю глаза, снова сталкиваюсь взглядом с Ильей. И опять в его глазах жаркое пламя, оно постоянно прорывается, демонстрируя, что внутри этого мужчины идет нешуточная борьба. Он даже стоит весь напряженный, натянутый, как струна. Не разрешаю себе думать о причинах этой борьбы. Мне нужно быть сильной сейчас. А рядом с Ильей я становлюсь слабой. Хочется переложить все проблемы на него, позволить решать за меня. Слишком непривычное чувство. Я даже отцу такого не позволяла, как только вышла из подросткового возраста. И Ромке тоже. Поначалу он пытался, но быстро смирился и принял мои правила.
Хмурюсь, в очередной раз вспомнив Рому. Илья неправильно интерпретирует моё напряжение и глухо уточняет:
— Если мешаю, скажи, я уйду.
Медленно качаю головой:
— Нет, не уходи, пожалуйста. Я очень устала, но вряд ли снова засну. Давай лучше поговорим.
На лице Ильи мелькает удивление. Он кивает и садится на край кровати, напротив меня.
— Давай. Только сначала поешь, — не отступает от своей просьбы. Пожимаю плечами и берусь за бутерброд. Неожиданно он оказывается очень вкусным. Там не просто хлеб с сыром, а поджаренные тосты, зелень, соус какой-то и мясная нарезка. Наверное, Наталья Петровна постаралась. Надо будет завтра сказать спасибо. Быстро приканчиваю один бутерброд и хватаю второй, наконец ощущая голод.
— Может, и ты поешь? Тут хватит на двоих, — предлагаю Илье. Он мягко усмехается:
— Я наелся, пока готовил. Это все тебе.
От его слов перед глазами тут же мелькает картинка. Илья, с закатанными рукавами, стоит у разделочного стола и готовит для меня. Я будто наяву вижу, как двигаются его руки, напрягаются мышцы, подчеркивая вены на предплечьях. Сильные пальцы перебирают продукты. Предательский румянец сразу заливает щеки.
