Его (с)нежная девочка - Алекс Коваль
– Хорошо, спасибо! – улыбаюсь в ответ и выхожу из здания. Да тут же замираю на пороге. Рассматриваю улочку, на которой то и дело слышен смех и шепотки проходящих мимо людей, и понимаю, что это просто волшебное место. Здесь очень красиво, так, что дух захватывает. Рай для любителей зимы, как я. И я, наверное, еще очень долго буду вспоминать этот отпуск.
Уже начинает темнеть. Еще пара минут, и наступит ночь. Но освещение уличное такое, что и не скажешь. Небо темное, хмурое, с которого сыплются, или нет, летят так плавно огромные хлопья снега. Но здесь достаточно тепло, несмотря на огромные сугробы.
Удивительно, в общем, как оно бывает.
Запахнув пуховичок, решительным шагом направляюсь в сторону общежития номер два. Смело, уже как к себе домой, поднимаюсь на третий этаж и топаю с довольной улыбкой, предвкушающей сказочный вечер, к номеру триста три. Тим, наверное, уже собирается, поэтому не дождался меня.
В коридоре останавливаюсь у нужной мне двери и ненадолго замираю. Как и утром, снова собираюсь с мыслями и духом.
Я на самом деле уже слегка побаиваюсь появляться в номере Тима. После нашего разговора и его более чем прозрачного намека на близость. Каждая наша встреча за этой дверью неизменно заканчивается обжиманиями и напрашиваниями на поцелуи. И каждый раз я ухожу от него, пылая как факел. Даже кончики волос, наверное, и те сгорают от стыда.
И я все понимаю, правда. Но тяжело. Очень тяжело мне кому бы то ни было довериться. Надеюсь, этот вечер и этот отпуск нам поможет. Мне поможет раскрыться и раскрепоститься.
Пока я размышляла, с той стороны двери до слуха донеслись какие-то странные звуки: то ли скрипы, то ли вздохи.. А потом и вовсе послышалась и торопливая возня, и звук удара, словно что-то грохнулось на пол.
Первая страшная мысль, что закралась в голову – Тиму плохо!
– Тим! – выдыхаю себе под нос испуганно. Сердце пропускает удар, и я, не раздумывая, дергаю ручку двери. Почему-то ни на миг не сомневаясь, что она открыта.
Вхожу поспешно в номер, попадая в небольшой коридорчик, откуда ведут две другие двери: одна в ванную, вторая в спальню. Под ноги мне подкатывается глиняная ваза, которая чудом не разбилась, упав. А звуки становятся все отчетливей, и это точно вздохи! Будто там кто-то задыхается. Но только совершенно точно не так, как умирают. Моя уверенность постепенно начинает таять. В сердце закрадывается дурное предчувствие, но тем не менее я все равно делаю шаг и толкаю дверь в спальню. А там впадаю в ступор, замирая на пороге.
На постели происходит то, чего я совершенно не ожидала увидеть. Меня бросает в жар от стыда и смущения, когда глаза разбирают в этой свалке рук, ног и покрывал знакомую фигуру.
Тим.
Он лежит на ком-то, светя своей голой задницей, а под ним кто-то очень активно извивается, обхватывая стройными ногами парня за талию и сопровождая все это действо пошлыми, мерзкими слуху стонами и вскриками. И все это на фоне звуков сливающихся тел.
Ком тошноты подкатил к горлу, и я тут же прикрыла рот ладошкой. Даже не поняла сразу, почему мои глаза щиплет от слез и когда они успели размыть всю эту развратную картинку, но всхлип удержать не удается. Чем я и привлекла к себе внимание увлеченной сексом парочки. И уйти незамеченной теперь не получится тоже.
– Лина? – промаргивается Тим, оборачиваясь. Смотрит удивленно и ни капли раскаяния в глазах. – Что ты тут делаешь, Лина? – шипит сквозь зубы, усаживаясь на постели. Сверкая своим голым, стоящим достоинством, которым только что... Фу! И теперь-то я вижу его пассию. Та самая Камила. Которая с издевкой кривит свои припухшие губы, поймав мой ошарашенный взгляд.
Мерзко. Противно. Словно меня только что окатили дерьмом.
Конечно, какая ему свадьба, если вон девчонка, которую он знает от силы три дня, во всей красе под ним распласталась. Зачем ему я с таким огромным “недостатком”, как девственность.
– Лина! – подскакивает на постели Тим, хватая покрывало. – Я говорю, как ты...
– Ве… вечеринка, – шепчу себе под нос, запинаясь. – Как ты мог? – спрашиваю скорее у себя, чем у растрепанного, красного, потного и мерзкого Тима. – Я… – вырывается из груди новый всхлип. – Я настоящая идиотка! – вскрикиваю и выбегаю из комнаты, с грохотом закрыв за собой дверь.
Меня всю трясет. Шатает, и ноги как ватные, они не держат. Картинка, увиденная в комнате Тима, все еще разрывает сердце, а глаза застилает пелена. И я просто не понимаю, как и куда бегу. Вокруг двери, коридоры, люди. Шум, гам. Слезы душат, горло саднит.
– Ева? – кто-то окликает со стороны, но я не обращаю внимания. Вылетаю из общежития и, не разбирая дороги, припорошенной свежим снегом, рыдаю и бегу.
Я просто хочу попасть к себе в номер и дать волю эмоциям: горю и обиде, которые буквально разрывали меня изнутри.
Нет-нет-нет!
Кручу головой и стираю слезы со щек.
Так ведь не может быть! Не должно. Встречаться со мной, чуть ли не вымаливать поцелуи и ласки, врать в глаза и спать с другой. Да с кем? С этой Камилой! С той, которую даже не знает!
И может, это вообще не раз? Может, он и там, в Москве спал с кем-нибудь? Вешал мне, наивной дуре, на уши лапшу, а сам...
И тут на ум приходят слова Златы, ее недоверие, убеждения, споры со мной. Становится обидней в тысячи раз. Она ведь предупреждала. Говорила, какой Тим, а я не верила.
Идиотка, Ева!
Снова всхлип, снова слезы. Ускоряю шаг, и всего на мгновение прикрыв глаза, стирая капли с ресниц, неожиданно больно врезаюсь плечом во что то. Или в кого-то.
– Ой…
Плечо простреливает боль, а я, потеряв равновесие от удара, пошатнувшись, поскальзываюсь. И чуть было не падаю попой в сугроб, но меня вовремя подхватывают и сжимают руками за талию.
Глава 10. Дамир
– Дамир, почему я уже четыре часа не могу до тебя дозвониться? – первое, что слышу, ответив на звонок Вероники. Ни здрасте, ни до свидания.
– Потому что я был в самолете и вне зоны доступа. И тебе
