Статус: все сложно - Дарья Белова
Сажусь напротив и рассматриваю его. Темно-русые волосы с идеальной и ровной стрижкой. Серо-голубые глаза глубокие. В них таится столько мудрости, что становится страшно. Когда он смотрит на тебя, прямо в глаза, кажется, что сейчас он прочтет все, о чем ты думаешь. От этого неуютно было первое время. Но я никогда его не боялась. Наоборот, после встреч с Мистером М словно вырастают крылья. Я могу парить.
Он еще несколько минут разговаривает по телефону. Я не вслушиваюсь, просто наслаждаюсь тембром его голоса, даже невольно прикрыла глаза.
– Ты как всегда в своем репертуаре, – “поприветствовала” я его.
Мистер М отключает звук и вибрацию на телефоне и кладет его экраном вниз. Он всегда так делал. Чтобы ничто и никто не помешал нашему с ним разговору. Уважение к сидящему напротив – одно из его правил. И только после всех этих нехитрых манипуляций, он смотрит на меня и, наконец, улыбается. Открыто, очаровательно, завораживающе, добродушно.
– А ты как всегда превосходно выглядишь.
Мистер М говорит это так, что мурашки разбегаются по телу.
Наш заказ официанту всегда один и тот же. Привычка? Нам приносят утиную грудку с брусничным соусом для Мистера М и пасту с трюфелем для меня.
– Людмила, ты же понимаешь, что для тебя я делаю исключение? – хитринки в глазах.
– Ты про ресторан?
– И про мое время.
– Иногда ты так занудничаешь.
– Зато, насколько я помню, всегда угощаю ужином.
– Теперь я буду называть тебя Мистер Щедрость, – нанизываю превосходные капеллини аль денте с тонкой стружкой трюфеля и отправляю в рот. Блаженство.
– А до этого как называла?
– Мистер М. – Он откидывается на спинку стула, но никогда не складывает руки на груди.
– Интересно. А у Глеба? Есть прозвище?
Как всегда в самую точку. Больную и нарывающую. Только он надавливает аккуратно и мягко. И это всегда мне в нем нравилось.
– Нет, ему я так и не придумала.
– Хотела бы?
– Да.
– Давай придумаем сейчас?
– Хм… а можно просто Навицкий?
– Можно. Но ты же понимаешь, что это не решение?
– А что решение?
– А что для тебя проблема?
– Ненавижу, когды ты так говоришь! – Мистер М засмеялся. Ему нравится, когда мы с ним так общаемся, словно между нами нет условностей и обязательств. Просто два человека обсуждают общую тему.
– Ты чувствуешь ненависть не ко мне, а к моим словам. Они задели тебя?
– Твои слова. Твой вопрос.
– Его повторить?
– Нет. Что для меня проблема, – тихо произношу я, – Проблема в самом Навицком. Он предлагает поиграть, – ухмыляюсь. – Есть такая игра, дурацкая, “Правда или действие”. Мы задаем вопрос друг другу и отвечаем на него, если нет, то выполняем действие. Любое, он подчеркнул.
– Ты сомневаешься, – утверждает мой Мистер М.
– Я боюсь, что станет больно. Снова.
– Людмила, нельзя избегать боли. Надо учиться ее проживать.
– Зачем?
– Боль – это тоже чувство, – резюмирует он.
– А если я не хочу больше чувствовать?
– Что ж, это твой выбор. Но проблему это не решит. А вообще, ты снова пытаешься вытянуть из меня совет, что тебе делать. – Его голос звучит немного грубо.
– Так нельзя? – улыбаюсь и пытаюсь свести все в шутку.
– Нет, – его улыбка, что когда-то меня и покорила, расположила к себе. И где-то внутри я поняла, что только ему и могу довериться.
Первый раз мы с ним встретились за столиком в кафе. В то день с неба падали мелкие капли дождя. Они превращались в наледь. Ее можно было увидеть на листочках деревьев, что еще держались на ветках из последних сил. Машины были покрыты этой глазурью, а дорога под ногами похожа на хрусталь. Стоял декабрь. В том году он был бесснежным.
На душе мне было так же холодно и промозгло, как и на улице. И я вся будто состояла из разбитого хрусталя, что при малейших признаках тепла просто растает. Стечет тонкой струйкой куда-то под ноги. А безымянный пешеход пройдется по ней, мокрые следы будут тянуться еще долго.
В кафе уже развесили новогодние украшения. Но они не приносили мне радости. Не радовало вообще ничего. Сплошной серый цвет, равнодушие и апатия поселились внутри, наводят свои порядки, командуют. Ни один лучик света не разобьет эту твердую стену из обиды, боли и разочарования.
Я села за дальний стул. Ждала его. И гадала, как же он выглядит на самом деле.
Он зашел практически сразу за мной. Высокий, красивый. В него можно было бы влюбиться. Он легко смахнул с себя те капли дождя, что крупными слезами цеплялись за ткань его пальто. Действия обычные для других, завораживали меня и не позволяли отвести глаз.
Если бы я была художником, то непременно бы нарисовала эту картину, как красивый мужчина заходит в кафе и глазами ищет незнакомку. Назвала бы ее “Первая встреча”.
Он узнал меня сразу. Хотя до этого момента в глаза не видел. Слышал только мой голос. Наш телефонный разговор длился несколько минут. О чем он был? Сейчас не помню.
Мистер М подошел к столику и начал меня рассматривать. Не изучать, а именно смотрел в глаза и читал меня. Так мне показалось. Хотя потом я узнала, что это не так. Он никогда не умел читать людей и их мысли. Очередной миф о Мистере М, который его забавляет.
Слезы начали капать маленькими снежинками, что должны покрывать дорожки в декабре.
Он сел напротив меня и просто улыбнулся. Так по-доброму, искренне, без толики фальша.
– Здравствуй, Людмила. – Голос в самую душу. Он согревает теплыми объятиями, как тот летний луч, все-таки разбивает крепкую стену. Она уже не такая высокая и толстая. Вот здесь пролегла трещина, а облицовка начала крошиться.
– Здравствуй.
Мы просидели довольно долго. За окном уже стемнело, а на улице прекратил идти дождь. Спустя несколько минут крупные хлопья снега легли тонким ковром на разбитый хрусталь. Он помог мне сесть а такси, потому что самостоятельно я ходила с трудом.
Я вспоминаю нашу первую встречу, а потом еще встречу, телефонные разговоры, как мы гуляли с ним по Александровскому саду. Мы не были друзьями, нет. Но почему-то хочется верить в то, что человек может просто стать тебе близким.
– Можешь не отвечать мне, но ответить себе, – отвлекаюсь снова на его голос, – Что ты ждешь от ваших встреч? От вашей игры?
Я допиваю кофе, хотя
