Царевичи - Эмилия Грин
Довольная результатом, я улыбнулась отражению в зеркале. Сегодня уж точно выглядела не хуже всех этих «подруг детства» из Барвихи. Не терпелось увидеть выражение лица Льва. Задержав дыхание, я расправила плечи, когда входная дверь распахнулась, только вместо моего парня на пороге оказался его брат.
– Вики! – глаза Миши широко распахнулись, на скулах проступили желваки.
– Привет… Я жду Льва! – поведала с небольшой запинкой.
– Потрясно выглядишь! – продолжая меня разглядывать, Миша привалился к дверному косяку бедром.
– Спасибо. Мы собрались в картинную галерею. Он должен появиться с минуты на минуту…
– Куда пойдете?
– На Шагала. Сегодня последний день выставки, – вытащив из сумочки мобильный, я окинула экран хмурым взглядом: Лев задерживался.
– Прошу прощения… – поспешно набрала его номер, однако ответа не последовало.
– Что случилось? – избавившись от кроссовок, поинтересовался близнец.
– Не отвечает! А должен был приехать еще полчаса назад… – плюхнувшись на банкетку у входа, я расстроенно покачала головой.
Не могла поверить, что он забыл. Мы ведь договаривались, и я напомнила Льву о выставке, когда он, вернувшись рано утром с трека, вновь куда-то помчался.
Нахмурившись, Миша, судя по всему, предпринял очередную попытку дозвониться до Льва.
– Телефон вне зоны действия сети, – смерил меня проницательным взглядом.
– Замечательно! – сняв туфлю, я запустила ей в дверной косяк. – Просто прекрасно! – добавила, звенящим от негодования тоном. – А вообще… – я резко выпрямилась, бросая телефон в сумку, – Плевать на Льва! Не хочет – забыл, попал в пробку, улетел на луну – мне все равно! Пойду одна!
– Вики, постой! – сделав резкий выпад, Миша ухватил меня за запястье, легонько притянув к себе. – Не против, если я составлю тебе компанию?
Миг я озадаченно моргала, после чего решительно кивнула:
– Конечно! Пойдем вместе! Отличная идея…
– Только пиджак возьму! – подмигнув, Миша выпустил мою руку и поспешив в свою комнату.
* * *
– …Шагал родился в Витебске, но почти всю жизнь прожил во Франции. Французы считают его своим художником. Кстати, я был на его выставке в Париже года четыре назад, – понизив голос, поведал мой спутник, когда мы остановились у очередного полотна.
– А я впервые познакомилась с его картинами классе в восьмом. Тетя увлекалась живописью и каждую неделю таскала меня по выставкам! Только тогда я ничего не поняла. Вернее, творчество Шагала не то что меня не впечатлило, а ввело в какое-то уныние, – улыбнулась, припоминая, что его картины тогда напомнили мне творчество душевнобольного человека. – Зато пару лет назад в журнале «Фантом» увидела его работу «Над городом». Тогда она произвела на меня какое-то совершенно особое впечатление… И я весь вечер гуглила остальные его картины!
Взяв меня под локоть, Миша остановился около очередного полотна.
– В картинах Шагала много символов и спрятанных деталей. Видишь ангела? – он лукаво подмигнул.
– Э-э… – сосредоточенно скользила глазами от одного элемента до другого, не в состоянии ответить на его вопрос.
– Вот здесь! – наконец, он указал на край белого крыла.
– Ух ты! Я бы не нашла без твоей подсказки… – зачарованно разглядывала полотно, стараясь уловить скрытый смысл.
– Главной музой Шагала была его первая жена Белла, с которой они прожили тридцать лет. Во многих картинах можно встретить её образ, – наклонившись, поведал мне на ухо.
– А я беспокоилась, что нам не удалось взять экскурсовода – ты и так все знаешь!
Мягко улыбнувшись, Миша отрицательно качнул подбородком.
– Далеко не все. Увы, – на его небритых щеках проступил легкий румянец, – я гораздо больше разбираюсь в творчестве Шишкина, Айвазовского, Васнецова, Поленова. Вот о них могу не затыкаясь говорить часами. Может, как-нибудь сходим в Третьяковку? – он прищурился, посмотрев на меня из-под длинных слегка загнутых ресниц.
– С удовольствием… – ответила, абсолютно откровенно, ведь Мише каким-то чудом удалось спасти испорченный вечер.
И не просто спасти, а сделать его по-настоящему волшебным… в то время как Лев так и не удосужился выйти на связь.
– …любовники, – услышала вдруг краешком уха, ощутив, как полчища мурашек устремились вниз по крестцу.
– Что? – подняла на Мишу поплывший взгляд.
Он хитро улыбался, посасывая свою нижнюю губу, и смотрел на меня с вызовом.
– Говорю, картина Шагала «Любовники» установила аукционный рекорд – покупатель отдал за нее более двух миллиардов рублей.
– Поразительно… – пробормотала, словно выплывая из магических вод его невероятных зеленых глаз с коричневыми вкраплениями.
Вика, немедленно соберись!
– Вики, поужинаем где-нибудь? – предложил близнец, когда мы покинули галерею перед самым её закрытием.
Словно невзначай он переплел наши пальцы. От этого безобидного прикосновения меня накрыло волной теплоты. В груди затрепыхалось особое необъяснимое чувство. Страх вперемешку бог знает с чем еще.
Меня захлестнуло эмоциями. Границы чувств стерлись. Каждую секунду обещала себе, что вот-вот уберу руку… Однако вместо этого вдруг неосознанно надавила на центр его ладони, крепче соединяя наши пальцы. Фаланга к фаланге. Кожа к коже. Сердцебиение к сердцебиению…
Каким-то шестым чувством ощущала, что сердце Миши бьется так же неровно, как и мое.
– Ну так в ресторан или домой? – низкие рокочущие нотки его голоса добрались до самых глубин моей души, провоцируя мятежную дрожь внизу живота.
– Домой, – пробормотала, практически не размыкая губ, однако была уверена – он расслышал.
24
Переступив порог квартиры, мы замерли лицом к лицу.
– Что будем делать? – кашлянув, Миша засунул руки в карманы джинсов.
Такой простой вопрос.
– Думаю, следует приготовить ужин? – неловко расчесала волосы пальцами, прекрасно осознавая, что магия момента разрушена.
«Короткое замыкание», произошедшее в картинной галерее, здесь, в квартире Льва, казалось чем-то немыслимым. Мы никогда бы так с ним не поступили.
– Ужин? Да, пожалуй… – Миша задумчиво почесал переносицу. – Ничего не имеешь против пасты с креветками? – решил добить меня своей учтивостью.
Я кивнула.
– Ты отвечаешь за пасту, а я за салат! – добавила вполголоса. – Только переоденусь.
– Идет, – буркнул, скрываясь в своей комнате.
Минут через десять мы вновь встретились в кухне. Переодевшись в треники и майку-алкоголичку, Миша принялся очищать креветки, предварительно поставив кастрюлю с водой на плиту. Не произнося ни слова, я достала из холодильника овощи и, вооружившись ножом, стала сосредоточенно их кромсать.
– Спасибо, что составил компанию, – выдавила из себя, увлеченно разглядывая пупырышки на огурце.
– Спасибо, что разрешила присоединиться, – бросил невпопад после продолжительной паузы.
Впервые со дня нашего знакомства он выглядел абсолютно дезориентированным. Рассеянным. Печальным.
Попка огурца выскользнула у меня из рук, угодив на начищенное до блеска напольное покрытие. Отправив ее в мусорную корзину, я подперла подбородок кулаками, лихорадочно пытаясь придумать какую-то отвлеченную тему для беседы, однако ничего не выходило – его упадническое настроение воздушно-капельным путем передалось и мне.
– Готово! – минут через десять Миша поставил передо мной тарелку с дымящейся ароматной пастой, усаживаясь на высокий барный стул напротив.
– Салат тоже, – указала на большую миску в центре стола.
– Благодарю, – отрывисто бросил, сосредоточенно разглядывая светящийся диск луны за окном.
За все время, что мы находились в кухне, он не посмотрел на меня ни разу. Я уставилась в тарелку и стиснула зубы. Луна, будто насмехаясь, кружилась вокруг, как балерина на кончиках пальцев. Перед глазами все плыло.
– Миш… – сама не знала, что хотела сказать.
Или спросить. Или… В голове варилась такая каша…
– Вики? – наконец, он поднял голову, посмотрел мне в глаза и, протянув руку, накрыл мою ладонь своей.
Ох. Судорожно сглотнув, я заерзала на стуле, словно на раскаленных углях.
– Я…
Глупая. Слабовольная. Д-у-р-а.
Мы оба вздрогнули, когда входная дверь хлопнула.
– Миха? Вика?! Вы дома?
Миша болезненно улыбнулся, разрывая прикосновение. Мне стало так больно.
– Эй, тут есть кто-нибудь живой? – громче позвал Лев, вваливаясь в кухню.
– Лева! – пискнула, натягивая на лицо улыбку.
– Прошу прощения… – обвел нас насмешливым взглядом, – я не помешал? М-м?!
– Херню не городи, – его близнец поднялся и, достав чистую тарелку, положил
