Бог Гнева (ЛП) - Кент Рина

Анника: Джер снова запирает меня в башне из слоновой кости *плачущий эмодзи*.

Ава: ОМГ хочешь, чтобы мы надели плащи Супервумен и пришли тебя спасать?

Анника: Нет, если ты не готова быть запертой со мной.

Глиндон: Мне очень жаль, Анни. Твой брат очень страшный. Но мы можем побить его! @Сесилия Найт давай надерём его женоненавистническую, сексистскую, патриархальную задницу.

Мои пальцы дрожат, и мне требуется все, чтобы напечатать текст.

Сесили: Мне нужно готовиться к завтрашнему тесту.

Ава: Фу. Ты всегда готовишься.

Сесили: Это мелочь, которую ты должна делать иногда, раз уж ты в университете и все такое.

Ава: Окей, мама!

Темная тень движется в моем периферийном зрении, и я замираю, но не смотрю назад.

Вместо этого я убираю телефон в задний карман и глубоко вдыхаю, прежде чем продолжить свой путь.

Ни темп, ни дыхание не изменились, но я чувствую, как напряглись все мои мышцы.

Я чувствую запах воздуха, смешанный с ароматом деревьев и морской соли.

Мое сердцебиение тоже учащается, постепенно, почти как будто я поднимаюсь по лестнице и трачу все больше энергии.

Книги в моих руках тяжелеют, и я крепче сжимаю их, как будто эти древние, давно умершие психологи могут материализоваться передо мной или защитить меня.

Хотя мне это не нужно.

Возможно.

Дело в том, что это не первый раз, и не второй.

Или десятый.

Это началось через неделю или около того после самой позорной ночи в моей жизни.

С тех пор я чувствую на себе пристальные взгляды.

Наблюдают за мной, следуют за мной в темноте, полностью и безраздельно заслоняют меня.

Возможно, это было задолго до этого, но я начала замечать это только около трех недель назад.

Возможно, после того как он стал заметен.

Например, незаметная тень сейчас — не что иное, как извращенная и жестокая дань уважения той ночи.

Я знаю, что это Джереми.

Не потому, что я много искала, но однажды он позволил мне увидеть себя на холме напротив приюта, на своем мотоцикле.

Он был в шлеме, но я знала, что это он, и сделала вид, что не заметила его, и побежала обратно в дом.

Может быть, доктор Стефани тоже его видела, поэтому она всегда беспокоится, когда я иду домой одна после захода солнца.

Но он никогда не подходил близко, никогда не разговаривал со мной. На самом деле, он держится на расстоянии и позволяет мне видеться с ним только тогда, когда считает, что я устроилась слишком удобно.

Как будто он намерен не дать мне спокойно жить.

Но потом я поняла, что он делает, или, скорее, узнала об этом после разговора с Лэном, как только поняла, что за моими передвижениями следят.

Сесили: Мне кажется, за мной следит Джереми. Нет. Я уверена, что это так.

Лэндон: О? Я не ожидал от него меньшего. Конечно, он будет подозревать, что ты воспользовалась приглашением Крейтона, чтобы попасть на посвящение.

Сесили: Что мне делать? Я не хочу связываться с Джереми.

Особенно после той ночи. Теперь, когда он увидел эту часть меня, он раздражает меня еще больше.

Лэндон: Я попрошу кого-нибудь из своих ребят присмотреть издалека, если он станет опасен. А пока не обращай на него внимания. Притворись, что его нет, и в конце концов ему надоест, и он оставит тебя в покое. Разве он не говорил, что ты безвкусная? Заставь его поверить в это снова.

Сесили: Откуда... откуда ты знаешь, что он так сказал?

Лэндон: Глин говорил об этом Брэну. Он сказал, что ты безвкусная, а у Авы комплекс социальной бабочки, и Глин взорвалась, как будто ей приставили пистолет к горлу. Наша маленькая принцесса верная или как? Во всяком случае, нарисуй этот образ снова в его сознании. Не выделяйся.

Сесили: Я безвкусная?

Лэндон: Я так не думаю? Но он так думает, или думал до того, как увидел тебя на той инициации, сцене, которая, по его мнению, не соответствует твоему характеру и, следовательно, вызвала у него подозрения. Чтобы восстановить эту веру, тебе нужно устранить источник его сомнений и стать именно тем, кем он тебя считает. Затаитесь и не выходи со мной на связь без крайней необходимости. Оставайся в безопасности, Сеси. Я серьезно.

Я принимаю слова Лэна близко к сердцу и держусь от него на расстоянии.

Даже я знаю, что Джереми следит за мной, чтобы я либо привела его к Лэну, либо раскрыла то, что, по его мнению, было моим планом по проникновению на инициацию.

Но прошло уже больше трех недель. Неужели ему не надоест?

Неужели он никогда не сдастся?

Каждое утро я просыпаюсь и мысленно повторяю, что со временем привыкну к его пристальному взгляду и что сегодня будет лучше.

Но это не так.

Ни на йоту.

Если уж на то пошло, мой уровень тревоги повышается всякий раз, когда приходит время идти домой или на улицу, но я не могу оставаться в доме, если не хочу, чтобы он что-то заподозрил.

Все мое тело настроено на его присутствие, и я чувствую его, даже если не вижу.

Или, скорее, тяжесть его взгляда.

Его беспристрастный, холодный взгляд, который способен раздеть любого.

Я видела его ровно три раза вне этой ситуации с преследованием. Один раз, когда он пришел лично забрать Анни из КЭУ.

Два других раза — в бойцовском клубе, куда нас время от времени затаскивает Ава. Он был там, чтобы поддержать членов Язычников, когда они дрались.

Все три раза я либо пряталась, либо отворачивалась, как только его карающий взгляд падал на меня.

Я не могла выдержать ни его пристального взгляда, ни стыда, от которого трещали мои кости, когда я находилась в его присутствии.

Если моя встреча с ним в том лесу является хоть каким-то показателем, то Джереми — это тот человек, с которым мне ни при каких обстоятельствах не следует связываться.

Он не только бездушен, но и не сдается. Даже на чуть-чуть.

Черт, прошло уже столько недель, но он все еще не сдается, наблюдая за мной и пытаясь найти хоть какие-то подсказки, почему я была на инициации.

Даже сейчас я чувствую, как от него волнами исходит это дикое намерение. По моей коже пробегают мурашки, и я дрожу, как будто меня облили холодной водой.

Я достаю наушники и вставляю их, затем увеличиваю громкость до максимума в беспомощной попытке заглушить окружающие звуки.

Неважно, что мой слух пропал. Я все еще чувствую, как его аура вспыхивает вокруг меня, колет кожу, почти душит меня.

Что-то происходит позади меня, я делаю вид, что не почувствовал этого, и иду дальше.

Внезапное движение заставляет меня остановиться, и я медленно оборачиваюсь.

Я застываю на месте, глядя на сцену перед собой.

Два парня лежат на земле, из их носов и ртов течет кровь, они извиваются и корчатся от боли. Над ними стоит Джереми, его кулак окровавлен, а выражение лица пустое и ледяное.

Прошли недели с тех пор, как я видела его так близко, и почти забыла, насколько он огромен. Его кожаная куртка натянута на напряженные мышцы бицепсов и широкую грудь.

Я не сомневаюсь, что это он сделал это с ними, и сейчас жалею, что не остановилась, чтобы осмотреться.

Как раз в тот момент, когда я думаю о том, как лучше сбежать, он направляется ко мне. Я слишком ошеломлена, чтобы двигаться, и он настигает меня в несколько шагов.

Я вздрагиваю, когда его рука проносится к моему лицу, но он не хватает меня. Он выдергивает мои наушники.

Громкая музыка все еще доносится до меня, даже когда он берет их в свою большую руку с венами, тянущимися от тыльной стороны к длинным пальцам.

Громкая музыка все еще доносится до меня, даже когда он сжимает их в своей большой руке с венами, тянущимися от тыльной стороны к длинным пальцам.

— Какого хрена... — он останавливается, а затем начинает снова более собранным тоном. — Кто слушает громкую музыку, гуляя ночью в одиночестве?

Он разговаривает со мной. Вот это да. Почему он разговаривает со мной, когда поставил своей задачей только наблюдать за мной?