Нежеланная дочь (СИ) - Фомина Татьяна
— Полина, не надо делать из меня монстра, — звучит ответ.
Надеюсь, что это было «нет».
Лебедев
— Филипп, почему ты не сказал, что ходишь к Дарине? — спрашиваю у сына, когда сажусь в машину. Мне он сообщил только, что Дарина пригласила его на день рождения.
Сказать, что я удивлен, значит — ничего не сказать. Я почему-то думал, что Полина будет категорически против общения детей, и был поражен, когда узнал, что Филиппа пригласили на день рождения. Так как долго ломал голову, как можно сделать подарок для Дарины, чтобы Полина не восприняла его в штыки (в том, что она откажется, я не сомневался), и решил попросить об этом сына.
— Я не знаю, — отвечает Фил и утыкается в телефон.
— Филипп! — требую другого ответа, но сын сидит нахохлившись и молчит. — Ты думал, что я тебе не разрешу?
— Нет.
— Тогда почему?
— Я не знаю, — повторяет бессмысленный ответ Филипп.
— Я могу тебя кое о чем попросить?
— О чем? — В зеркало заднего вида вижу, как он замирает. Господи, неужели он меня так боится?
Я был неожиданно удивлен, когда увидел командную игру детей. Признаюсь, что цели у меня были несколько иные, но пришлось их пока отложить.
— Давай, ты не будешь от меня что-то скрывать. — Я хотел сказать не это, но передумал. Наверное, нужно сначала получить его доверие. — Хорошо?
— Пап, я не скрывал!
— Но и не рассказывал, — слегка упрекаю.
— Но ты и не спрашивал…
— Тоже верно, — к огромному сожалению вынужден согласиться.
Именно об этом думаю всю дорогу. Паркую машину в привычном месте, но выходить не спешу.
— Пап, ты идешь домой? — спрашивает сын.
Домой.
Я не заметил, когда это слово потеряло свой смысл. Это случилось уже давно, просто я не хотел в этом себе признаваться. Но сейчас, глядя на Полину и ее семью, я почувствовал это в полную силу.
— Да, конечно. Уже иду.
Выхожу из машины и поднимаю взгляд на окна. Легкое колыхание штор в окне гостиной говорит, что наш приезд уже зафиксирован.
— Костя, где ты был? — чеканит Евгения, стоит нам только войти в квартиру.
Жена стоит скрестив на груди руки в ожидании ответа.
— Забирал Филиппа с квеста.
— С квеста? Это теперь так называется? И «случайно» перепутал дома?
Даже думать не хочу, откуда ей это все известно.
— Нет. Подвез именинницу домой.
— Именинницу? — вскидывает брови Евгения.
Оставляю вопрос без ответа. Иногда ее ревность переходит все границы. Женя ждет, когда Филипп уйдет в свою комнату, и поворачивается ко мне.
— А то, что «именинница» дочь твоей бывшей, ты упомянуть как-то забыл.
— Филиппа пригласили на день рождения, который проходил не дома, — объясняю, пока Евгения не придумала все сама. — Я просто забрал ребенка. Тебе, кстати, это сделать тоже ничего не мешало.
— Во-первых, я первый раз слышу, что Филипп должен был пойти на день рождения, и тем более, к дочери твоей бывшей!
— Дарина его одноклассница.
— ЧТО-О?! Какого черта мой ребенок учится в одном классе с… этой?!
— Школу для Филиппа ты выбирала сама. Так же как и класс. Дарина там училась с первого класса, — пытаюсь объяснить, но Евгения жадно хватает ртом воздух и, кажется, ничего не слышит.
— Я не хочу, чтобы мой ребенок учился там! — заявляет Евгения, придя в себя.
— Я вообще не понимаю, зачем тебе понадобилось переводить его из одной школы в другую? — напоминаю, что это была только ее инициатива.
— Потому что в этой школе ему будет лучше!
— Тогда какие претензии, что он ходил на день рождения к своей однокласснице?
— Костя, давай, ты не будешь держать меня за дуру?! Зачем ты туда пошел?!
Евгения ждет ответ. Я не знаю, почему сразу не сказал ей о Дарине.
— Потому что Дарина — моя дочь.
Евгения на секунду теряет дар речи и, не мигая, буравит меня взглядом, словно решает, тронулся я умом или нет.
— Лебедев! Как, твою мать, у тебя может быть дочь, которая еще и учится с Филиппом в одном классе?!
— Полина была беременна, и ты это знала.
— Но она сделала аборт! Аборт, Костя! — Евгения переходит на крик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Получается, не сделала. — Тогда я даже не задумался, почему Полина вдруг поменяла свое решение.
— И ты все время это знал? — в голосе жены слышу негодование, смешанное с презрением.
— Нет. Я этого не знал. Точнее узнал, когда вызвали родителей в школу.
— Она специально это сделала! — выдает вердикт Евгения. — И что ей сейчас от тебя нужно?
Смотрю на Евгению. Объяснять ей, что Полине от меня как раз ничего не нужно, бесполезно.
— Денег? Что?
— Ничего.
— Вранье! — брезгливо произносит жена. — Она явно выжидала все эти годы, — Евгения словно говорит сама с собой.
— Женя, о чем ты говоришь? Что можно было выжидать?
— Когда ты встанешь на ноги, добьешься успеха, вот тогда она и придет на все готовенькое!
— Ты сейчас говоришь полную ерунду.
— «Ерунду» говоришь ты! Если считаешь, что ей ничего от тебя не нужно! Надеюсь, ты не собираешься содержать еще и свою бывшую жену?
— А это ничего, что все это время она могла получать алименты?
— С кого? С тебя?! Ты и так платишь всем налево и направо! — Фыркает Евгения. Она до сих пор попрекает меня тем, что я ежемесячно перевожу деньги бабушке Эрика. — Так любая может прийти и сказать: «Это ребенок Лебедева!» И мой муж послушно будет оплачивать его содержание! Давай! Ты тогда сразу фонд организуй! Или приют!
— Евгения, сейчас ты переходишь все границы.
— Нет, Костя! Границы переходишь ты, когда таскаешься за своей бывшей по пятам! Цветы ей даришь.
— Какие цветы? — хмурюсь. Единственную розу, которую я сегодня подарил Полине, она отдала девочке.
— Вот только не надо делать такое изумленное лицо, ладно? Я сама видела ее с цветами! Только она пыталась утверждать, что цветы подарили ей дети! — Евгения вздергивает подбородок.
— Ты хочешь сказать, что разговаривала с Полиной? — До меня очень медленно начинает доходить смысл только что сказанного.
— И что? Ты думаешь, я буду спокойно смотреть, как мой муж бегает в школу, — Евгения пальцами показывает кавычки, — якобы интересуясь сыном?
В голове до сих пор не укладывается, что Евгения могла так поступить. А Полина даже не намекнула мне об этом! Хотя, чему я удивляюсь? Это же Полина! Она сама сказала, что никогда не попросит у меня помощи, и все эти годы яркое тому подтверждение.
Глава 15
Я не могу описать, что почувствовал, когда в первый раз увидел Дарину. Живая девочка с огромными глазами.
Моя дочь.
От которой, как сказала Полина, я сам отказался. И пока я спокойно жил, поднимался по карьерной лестнице, Полина растила мою дочь. Ее реакция понятна и оправдана, но для меня имело место совсем другое: я снова хотел увидеть девочку с моими глазами. Меня словно переклинило, и, сам того не осознавая, я пытался найти контакт. Но Полина каждую мою попытку, наладить общение, воспринимала в штыки. Строгая, неприступная, чужая. Недоступная. Меня убивало другое: она не нуждалась ни во мне, ни в том, что я мог ей предложить. Ни в чем. Тогда меня как магнитом тянуло и к девочке, и, как бы это странно не звучало, к Полине.
Я не могу похвастаться тем, что я хороший отец. Рождение Филиппа совпало с карьерным ростом, в области которой я не очень разбирался. Поэтому период «пеленки-распашонки» прошел мимо, как впрочем и детский сад, да и начальную школу сына я не помню. И сегодня, наблюдая за детской игрой, я понял, что совершенно выпустил эту сторону жизни. Она вроде бы есть и даже шла рядом, но никак не касалась меня. Я знал, что у меня есть сын, даже два, но в жизни ни одного, ни второго я не участвовал.
— Что ты ей сказала? — задаю вопрос Евгении, игнорируя ее недвусмысленные намеки.
— Сказала, чтобы держалась от тебя подальше, иначе она об этом пожалеет. Ты, наверное, забыл, но я тебе напомню, что благодаря мне и моим родителям ты тот, кто сейчас есть. Даже не надейся, что это останется так же, если я еще раз увижу тебя рядом с твоей бывшей.