Несчастные девочки попадают в Рай - Кэрри Прай
Саша говорил загадками, как будто сам имел печальный опыт.
— Тебя кто-то обидел? — аккуратно поинтересовалась я, вспомнив, как остро он реагировал на вопрос о родителях. — Дело в твоем отце? В нем?
Невероятная злость вспыхнула в его остывших глазах. Порой казалось, что у Саши не бывает умеренного состояния, есть только могильное спокойствие или же чудовищная ярость.
— Я не хочу об этом говорить, — резко обрубил он и нахмурился. — Где там твои лягушки?
* * *
На небе начали появляться крохотные звездочки. Стемнело. Я совершенно позабыла о наказах дедушки и инфантильно наслаждалась нашим с Сашей времяпровождением. В высоких резиновых сапогах, он слонялся по неглубокому пруду и объяснял мне секреты охоты. Я мало что учла из его увлекательной лекции, но лягушку он так и не поймал.
— Ах, вот вы где? — обрадовался Сема, выпрыгивая из кустов. — Я еле вас нашел!
Вот так, за считанные секунды, тайное место перестало быть тайным.
Увидев Сему, Саша сжал кулаки и пошагал к нему навстречу.
О, нет! Только не это!
— Нельзя, Бобик! Нельзя! Фу! — выставив руки вперед, издевался Сема. Глупая Каштанка сложила уши, решив, что эти нарекания адресовались ей. — На место, Бобик! На место, тупорылая ты псина!
Еще больше разозлившись, Саша ринулся вперед, и даже я не смогла его остановить. Он видел цель, а остальное перестало существовать.
— Зря ты пришел! — угрожающе произнес он.
— Спорим, не поймаешь? — выкобенивался Сема, бегая от Саши по всему пустырю. — Учти, братец, в этот раз я не позволю бить себя, чтобы ты самоутвердился. Я буду драться, как бешеный тигр. Хия! Хия!
— Только не говори, что ты поддался, обезьяна! Я сильнее, и мы оба это знаем! — Они водили хороводы вокруг дуба, отчего бестолковая Каштанка разыгралась. Но боюсь, все это мало походило на забавную игру. Ребята снова соперничали.
— Еще как поддался. Я знаю один запрещенный прием, от которого ты взвоешь, как девчонка, — продолжал Сема, словно нарочно тряся красной тряпкой перед лицом Саши. — Если бы я захотел, то уделал бы тебя по щелчку пальца.
— А ты продемонстрируй! Что ж ты убегаешь, смельчак? Я жуть как хочу на это посмотреть!
— Тебя жалею, дурень! Опозоришься, ведь!
— Ох, какие жертвы! Ни к чему это все! Сюда иди!
Моя голова не поспевала за их перебежками.
— Прекратите! Что за детский сад? Хватит! — просила я.
— Ну, ты сам напросился! — остановившись, Сема встал в оборонительную позу и принялся размахивать кулаками. — Приготовься потерять голову и достоинство, Бобик. В дело вступает мастер — феерия! — после этих слов, он сделал подобие «вертушки» и, не удержавшись на ногах, грохнулся на землю.
Усмехнувшись, Саша скрестил руки на груди.
— О, да. Твое падение действительно выглядело феерично.
— А вот и сам прием, — выпалил Сема и бросил в брата камень. Небольшой валун попал Саше в плечо и со звуком упал на землю. На равнодушном лице парня не промелькнуло ни одной эмоции. Черт, да он даже не поморщился.
— Это все? — поинтересовался он, глядя на Семена сверху вниз.
Опечалено выдохнув, мастер Кунг-фу почесал затылок.
— Да, получается. Кто знал, что ты такой бесчувственный?
— Ты не мог знать, потому что… тупой.
Я закатила глаза, устав наблюдать за этим цирком. И в любой другой ситуации это был отличный повод для смеха, но не сейчас. Наоборот, я чувствовала себя максимально некомфортно.
— Я ухожу, — предупредила я, обиженно задрав подбородок. — Каштанка, за мной.
— Нет! Не уходи, Злата! — воскликнул Сема, и поднялся на ноги. — Прости! Мы часто так прикалываемся. Это всего лишь шутка. Правда, Санек?
Глаза Саши сузились.
— Каждый день, — натянуто улыбнувшись, пробурчал он.
Я остановилась. Признаться честно, мне не хотелось уходить.
— Тупые у вас приколы. Дебильные.
Соколовы виновато опустили головы. Мне это понравилось. Понравилось быть значимой и услышанной. Кто бы мог подумать, что им будет важно мое мнение?
Не успела я продолжить, как со всего размаху, Сема кулаком зарядил брату в живот. А вот теперь Саша скривился.
— Какого хрена? — загнувшись, прохрипел он. — Ты вообще озверел?
Выставив губу, Сема вскинул подбородком.
— Просто хотел убедиться, что ты не робот, — его невозмутимый ответ ошарашил меня. — Что ж, ты чувствуешь боль. Это радует.
— Кретин.
— Обзываешься? — нахмурился Сема. — Не очень-то по-мужски.
— А бить исподтишка, по — мужски?
— Я — Семен Соколов, бесчестный парень, а значит, пойду по головам, чтобы выжить.
Саша пренебрежительно скривился.
— Ты что, повторил фразу с туалетного плаката?
— Да, но я полностью подписываюсь под этими словами.
— Нет, ты точно кретин.
Их перепалка никогда бы не прекратилась, если бы я не услышала Пашкин голос. Проклятье, наверное, они с дедушкой возвращались из леса. Я могла бы опередить их и вернуться домой раньше, но обрадованная Каштанка сразу же выдала нас. Лаем. Самым что ни наесть пронзительным лаем.
— Дед, смотри, Каштанка здесь! — кричал Пашка, тормоша предательницу за уши. А потом, малец поднял голову и увидел нас.
О, нет.
Когда братец набрал полную грудь воздуха, мне захотелось закрыть уши руками.
— Зося! — эхом раздалось по округе. — Дед, Златка тоже здесь! С женихами жамкается!
— С женихами? — Теперь показался дедушка. На его плече угрожающе колыхалось ружье, а взгляд стал хмурым. — Не рано ли, жамкаться?
Мои щеки вспыхнули от стыда. И, немного от страха.
— Не слушай его, дедушка. Я показывала ребятам домик на дереве. Мы уже собирались уходить.
Удивившись, Сема задрал голову к небу. «Домик? Какой еще домик?», — вот что читалось на его лице. Благо, парень промолчал.
— Ага-ага, — не унимался Паша. — Вся деревня знает, что вы шашни крутите! Тили-тили тесто, женихи, невеста. Тесто засохло, а невеста сдохла!
В это же мгновение, плечи мальца напряглись от грубого подзатыльника.
— А мальчишкам-болтунам, сраной палкой по бокам, — добавил дедушка.
И когда же Пашка научиться держать язык за зубами? На его голове не осталось живых мест!
Федор внимательно прошелся по нам взглядом, а потом устало выдохнул.
— Ну, что же, пойдемте домой. Чаем вас угощу, да про праздник расскажете.
Мы с ребятами переглянулись. Сомневаюсь, что дедушку обрадует действительная история, ведь, наши танцы превратились в «бойцовские». Впрочем, правды он никогда не узнает…
* * *
С чаем было покончено. Раскрыв рты, мы слушали дедушку. Он поведал нам увлекательную историю о мозолях на пальцах и о горах картошки, которую ему приходилось чистить в армии. И пусть я слышала об этом миллион раз, все равно продолжала наигранно восхищаться.
