ДНК для олигарха - Виктория Волкова
«Плевать. Додавлю, — решаю я, вглядываясь в бледное лицо, явно свидетельствующее о бессонной ночи. Да и мне самому не спалось. Могли бы провести время вместе, а не страдать фигней.
«Любишь или нет, неважно, — думаю с ожесточением. — Согласилась. Молодец. Я не позволю свернуть на попятную».
Кошусь на тонкую шею, потом на изгиб груди. Природа наградила Кристину щедро. Нигде не поскупилась. В том, что все свое я уверен на тысячу процентов. Не станет такая девчонка как Крис, заниматься тюнингом.
— Поедем, — покончив с завтраком, бодро поднимаюсь из-за стола.
Слабо кивнув, она протягивает мне руку. Рядом со своей дурацкой Люблюськой скачет Лизавета.
Есть ли какой-нибудь способ выдрать эту старую жуткую куклу из рук ребенка? Не знаю… Но и с этой ходить позорище.
Усаживаю мою собственную семью в кабриолет и всю дорогу до ЗАГСа гоню от себя страхи.
А ну как Кристина передумает? Что тогда делать?
Поэтому стараюсь минимизировать предполагаемый урон репутации.
В кабинете директора ЗАГСа строгая тетка смотрит на меня с укоризной.
Дескать, что же ты? А еще Шершнев. Давлю взглядом, ставя зарвавшуюся чиновницу на место. Не вам меня учить, мадам.
Зато Кристине такая регистрация нравится. И выйдя на улицу уже моей женой, она в порыве чувств сжимает мои пальцы.
— Спасибо, что понял, — шепчет еле слышно.
В душе задыхаюсь от возмущения. Что понял? Какого хрена происходит?
Невозмутимый покер-фейс удается сохранить только благодаря жужжанию телефона. Хватаюсь за трубку, отвечая на первый попавшийся звонок.
Кто там? Озолочу!
— Матвей Александрович, — блеет в трубку наш принципиальный нотариус. — Вы не могли бы подъехать ко мне в офис. Вопрос касается последней воли Александра Юрьевича…
— Мы с Кристиной и Лизой в центре, — цежу, пытаясь понять какого фига девчонке надо. — В течение получаса будем у вас…
— Вы имеете в виду Ракитиных? — на всякий случай уточняет нотариус.
Нет! Уже Шершневых! — так и хочется заорать мне. Но сдерживаюсь. Хочу увидеть вытянувшуюся от удивления морду этого типа.
Все равно я тебя переиграл, козлик! И папу своего тоже. А еще обеспечил себе доступ к телу. Самому шикарному, что мне приходилось видеть.
Тру лицо, пытаясь понять, почему меня так тянет к Кристине. Но не нахожу ни одного правдоподобного объяснения.
Какого фига я вообще дурью маюсь!
Эта женщина теперь моя. Она была мне нужна. И всеми правдами и неправдами я ее заполучил.
Нервничаю сам. И мысли какие-то рваные. Ни могу ни за одну зацепиться.
Ничего страшного. Это сейчас меня ломает только от одного предвкушения. Пройдет время и я охладею. Все встанет на свои места. И жизнь пойдет как и прежде. Только все папино состояние останется в семье и не уплывет в неизвестном направлении.
— Нотариус звонил. Нужно зайти, — объясняю Кристине кратко. Машу рукой в сторону сквера. — Тут недалеко.
— Хорошо, — легко соглашается она. — Давай сходим.
Неуверенно берет меня под руку. Жест старомодный. Сейчас уже так мало кто ходит. Но мне вступает по самое не могу. Аж внизу живота чувствуется отдача.
Гадский блин! Какую же власть имеет надо мной эта женщина? Только руку положила на предплечье!
— Что-то не так? — спрашивает испуганно.
— Нормально, — киваю, не желая казаться слишком счастливым. Хотя изнутри распирает самодовольство. Только от одной мысли, что эта женщина моя, на душе становится радостно.
Вот только с лица Кристины я не могу считать подобные эмоции.
Как-то все буднично у нее. Привычно.
— Ты теперь Шершнева, детка, — шепчу, стараясь заполнить паузу. — Лизу я удочерю при первой возможности.
— Как скажешь, - кивает Кристина, не испытывая особого счастья.
Зато меня кроет не по-детски.
— Можем оставить Лизу с Настей, — предлагаю, когда мы дружно шагаем через парк. — А самим оттянуться на яхте. Поплаваем. Позагораем…
— Нет, — коротко бросает она и, остановившись посреди дороги, вздыхает укоризненно. — Ты обещал дать мне время привыкнуть. Я не могу так быстро, Матвей.
— Ладно, девочка, ладно, — соглашаюсь нехотя. А самому хочется врезать кулаком в стену. Или открутить башку кому-нибудь.
Жаль, сегодня суббота. И только сумасшедший рискнет позвонить мне по собственной воле. Не отыграться…Никак…
Беру себя в руки. Не раскисай, Шершнев!
И сжав ладошку Кристины в своей, прошу тихонько.
— Дай нам шанс, девочка… Или ты до сих пор по моему папе страдаешь?
25. Кристина
В какой момент меня покидают силы? Честно говоря, и не помню.
Нет, во время торжественного обеда я еще держалась. Не могла допустить, чтобы Инна и Аня злорадствовали за моей спиной. И дорогой, когда Матвей мчал по узкой дороге среди полей чувствовала себя нормально. Вот только, когда поняла, куда привез меня Шершнев не выдержала.
Сколько раз мы с любимым мечтали именно об этом месте он мне и рассказывал. Небольшой склон, выходящий к морю и виноград, растущий на невысоких шпалерах.
— Еще немного и заживем, — говорил мой мужчина. А я верила. До последнего верила!
Трудно, почти невозможно смотреть на упругие зеленые лозы, на поспевающие ягоды, на сетки натянутые над кустами и понимать простую и неотвязную истину. Твои мечты исполнил другой человек.
Совершенно чужой и так некстати навязавшийся на мою голову черствый мужик!
Горечь разлуки давит, нет сил.
Реву как дурочка, сквозь слезы смотрю на закатывающееся за гору солнце, на виноградник, окутанный мягким светом и словно слышу голос любимого.
Пытаюсь встряхнуться, но не получается. Словно морок, наваждение какое-то!
«Он умер. Нет смысла убиваться», — в который раз напоминает разум, но сердце до сих пор саднит незаживающей раной. И никакие увещевания не помогают. Особенно, когда надвигается реальность и пугает полным совпадением.
Почему так?
Наверняка любимый обсуждал свои планы с Матвеем, а тот воплотил их в жизнь.
«Биоробот, блин! Даже мечты чужие!» — думаю я, не таясь вытирая слезы.
Рядом причитает дочка.
— Мамочка, мамочка!
А Шершнев сначала смотрит изумленно, словно не понимает, что происходит. А потом решительно везет нас на пляж, где уже накрыт небольшой стол, а на песке начерчено «Счастья и Любви!». Да еще гирляндой подсвечено!
Хорошее пожелание. Вот только в нашем случае невыполнимое. Ну какие любовь и счастье с полузнакомым человеком?
Если так разобраться, я совершенно не знаю Матвея. Сужу о нем по мнению Саши. А тот всегда о старшем сыне отзывался нелестно, а о младшем, своем любимчике, предпочитал молчать.
К Ане, единственной дочери, Саша тоже плохо относился. И если Матвей для меня пока закрытая книга, в которой слиплись все страницы, кроме первой с красивой нарядной обложкой
