Секс-опекун по соседству - Любовь Попова
Крупные такие последствия, лежащие без сознания, заставляя меня испытывать острое чувство вины.
Проверяю пульс, нажимая на артерию на шее... За долю секунды понимаю, что он начинает стремительно ускоряться.
Сразу же чувствую подставу подстав. А я просто дура...
Хочу подняться, но бросок руки не дает мне этого сделать. Еще движение и я уже на земле. А сверху, прижимая меня всей своей тушей, довольный Тамерлан. Давит тяжелым телом, и нагло давит осознание того, что у меня нет даже малейшей возможности выбраться.
Вот черт, Алла! Помогла, да?! В следующий раз в него стрелять будут, я не помогу!
— Ты просто ублюдок! Ты же не двигался. Не шелохнулся!
— Охотники могут лежать неподвижно по несколько часов, а вот добыча часто паникует и совершает ошибку.
— Я не... — начинаю дергаться, но он лишь раздвигает мне ноги коленом. — Я не добыча! Слезь, мне больно!
Но он только скалится на любые мои попытки высвободиться. Его это заводит ещё сильнее. Это чувствуется по внушительному бугру и по тому, как вместо того, чтобы больно сделать, Тамерлан касается влажной кожи бедра.
Та-ак? Зачем?
— Я все думал, как тебе отомстить, — горячо шепчет мне в губы, но я отворачиваюсь. — Как сделать тебя зависимой, настолько, что ты будешь делать все, что я скажу. Будешь мягкой, послушной кошечкой...
Не дождётся. Он опоздал на два года!
— Пф, — фыркаю в ответ и чувствую, как начинает подмерзать голый зад. — Это фантастика…
И тут его пальцы находят мое колено. Начинают поглаживать, нежно так, с чувством. Похоже, удар-таки повредил ему мозги...
— Ты что творишь? У тебя сотрясение мозга? Нужно срочно сделать рентген, — хриплю я, чувствуя, как по телу тут же бежит табун мурашек, и как бы я не пыталась их остановить, подумать о чем-то другом. О рентгене и о том, как на экране я увижу, что мозгов-то у Тамерлана нет. Думаю, это сразу отметет с моей стороны даже остаточные чувства. Но, судя по всему, там такие крупные остатки, что серое вещество моего мозга тает.
А все его пальцы. Кто вообще мог представить, что они могут быть такими трепетными, словно жмут не на яблоко глаза противника в битве, а на курок винтовки. Боже... Они же нагло продолжают затаптывать разум, открывая дорогу далеко спрятанной похоти. И все чувства стремительно собираются в одном очень конкретном месте…
Именно там, где теперь грелась рука Тамерлана. Когда успел? И почему я перестала сопротивляться...
— У тебя член перебинтован… — напоминаю я с зыбкой надеждой на то, что он оставит меня в покое, но Тамерлан лишь скользит взглядом по моей голой груди, у которой соски торчат как пару вишенок, призывая скорее их откусить. Так, а это что за ощущения? И почему в груди так горит? А клитор он зачем мой трогает, да еще и мягко кружит по кругу, словно гипнотизируя меня...
— Боже… не надо…
Словно эти слова могут его остановить. Словно его пальцы перестанут сводить меня с ума, продолжая давить на клитор, и тереть его в неспешном ритме, пока я еложу по земле, ощущая, как все тело заполняет жидкий металл. Тут, его рука пробирается под задницу, согревая своим теплом. Но даже это подстава, потому что его большой, довольно крупный палец лег так удобно, что смог на пол пипеточки забраться во влагалище. В это же время пальцы другой руки продолжают творить магию, пока Тамерлан не сводит с меня магнетического взгляда. Это вообще законно, так делать? Законно уметь так сводить женщину с ума?
Я отомщу ему... Обязательно отомщу за это чертово удовольствие.... Потом... А сейчас... Внутренности скручиваются в узел, создавая бешеное напряжение во всем теле.
— Хватит, — мечусь из стороны в сторону, пока его пальцы проводят эротическую экзекуцию, а глаза жидким огнем выжигают мне сетчатку. — Остановись, потому что я сейчас…
Он усиливает напор и захватывает несчастный сосок в сладкий плен губ, слегка покусывает, продолжая массировать комок нервов.
И как бы я не старалась подавить в себе это безумие, как бы сильно я не прикусывала язык, пружина внутри продолжает натягиваться до предела. Внутри плещется океан, готовый вот-вот превратиться в стихийное бедствие. Небо даже, кажется, начинает громыхать...
Все это соединяется в единый вихрь, заставляя меня конвульсивно биться в пароксизме страсти, пока рука Тамерлана остервенело трет между ног.
И пока я, задыхаясь, прихожу в себя, он собирает натекшую смазку, размывает по нижним губам. Влажно целует, шепча напоследок:
— Захочешь еще, надо только попросить, Алла. Покорно. На коленях. С открытым ртом.
— Скотина… — выдыхаю хрипло, обещая себе больше никогда не оказываться рядом с ним в таком положении. Никогда не подчиняться. Никогда не слушаться. Никогда не поддаваться желанию испытать это вновь.
Боже, помоги… Дай хоть крупицу сил справиться с этим отмороженным ублюдком.
— Отдыхай, — говорит он и нажимает на какую-то точку на шее, перед глазами начинает расплываться, а сознание теряется во мраке.
Глава 13. Алла
Открыв глаза, первое, что я ощущаю, это давящую головную боль. Настолько сильную, словно по ней хорошо так зарядили дубинкой. Взор расплывался, и, чтобы сосредоточиться хоть на чём-то, приходится долго смотреть в одну точку.
Моргаю, пытаюсь за хвост поймать сознание. И только спустя минуту и учащенное сердцебиение приходит в голову мысль, что дело-то дрянь. И это подтверждает покрашенный белой краской обычный, неровный потолок. Советский громоздкий телевизор, прикрытый вязаной салфеткой. Старый стеклянный стеллаж и диван в стороне.
Что за фокусы такие. Оргазм откинул меня на пару десятков лет назад? Тогда срочно нужно запатентовать этот метод. Но увы, научным мечтам сбыться не суждено, потому что в дали очень ясно
