Татьяна Веденская - Мечтать о такой, как ты
– Надежда Владимировна, вот только не надо там искать запонку, вы ее не теряли! – строго воскликнул он, размахивая рукой. – Зачем же вы тут курите, ведь потом сами же будете этим дышать. Здравствуйте, Большаков.
– Добрый день, – заторможенно кивнул Сашка. – Ну, я пойду?
– Идите, – милостиво кивнул Стас, а я раскрыла рот и возмущенно протянула к Сашке руку. Как он может бросать своих на поле боя! В войну раненых всегда старались дотащить до лазарета. Где моя медсестричка с красным крестом на шапочке?
– Саш, постой! – пискнула я, но тот в мгновение ока исчез в дверном проеме.
– Как дела? – с неожиданной теплотой в голосе спросил Стас.
Я плюхнулась в кресло, он сел напротив и молча принялся вертеть в руке карандаш.
– Все в порядке, – попыталась выдавить я, но голос срывался и звучал фальшиво. Однако Стас даже не поднял на меня глаз, так и стучал карандашом по столу и о чем-то думал. Даже не ругался из-за дыма.
– Знаешь, я должен тебе кое-что сказать. – Он наконец нарушил уже сверх приличия затянувшуюся паузу. – Кое-что поменялось.
– У нас? – дрогнула я.
Он поднял глаза и непонимающе нахмурился.
– Что – у нас?
– У нас поменялось? – еще раз уточнила я. Господи, пусть только речь не идет о нас! Все, что угодно, но только бы он меня не бросил. Пожалуйста! Я ничего у тебя не просила, никогда… то есть прибавка к зарплате не в счет, я не серьезно…
– Конечно, у нас. Естественно! – отрезал Стас.
Я обмерла. Ну вот, доигрались. Надо срочно что-то делать!
– А у нас клиент в суд подает, – тоном светской беседы заявила я. – Мы ему установку не поставили, представляешь?
– Что? – прищурился Стас. – Ты о чем?
– У Сашки в отделе. Он приходил ко мне, потому что боится идти к тебе. Там кто-то обанкротился, и теперь мы должны клиенту вернуть деньги. А деньги мы перевели уже. На счет этого, банкрота! Представляешь? – Я улыбнулась, но довольно нервно. Однако Стас все еще сидел в кресле в глубокой задумчивости и больше не говорил ничего на тему наших шатающихся отношений.
– И что, они точно обанкротились? – наконец вымолвил он. – Что за фирма?
– Сейчас узнаю! – обрадовалась я и набрала Сашкин служебный номер. Тот умирающим тоном сообщил мне, что речь идет об экспортно-импортной компании Touch Technology.
– Неужели и они?! – задумчиво протянул Стас.
Затем встал и пошел к двери. Я даже дыхание затаила, чтобы не нарушить хода его мыслей. Главное, чтобы он снова не повернул на нас, на то, что что-то там у нас поменялось. Пусть идет, пусть подумает, как разбираться с этими банкротами, пусть послушает «Новости». Там, глядишь, и забудет обо всем.
– Да, я же заходил, чтобы тебя предупредить! – уже в дверях вспомнил он.
Черт, и развернулся обратно.
– Предупредить? – удивилась я. – О чем?
– На самом деле мы тоже можем в любой момент разориться. Наш банк временно прекратил проводить операции, и, я думаю, он их не возобновит. А это значит, что мы вскоре тоже приостановим поставки, и все.
– Как Touch Technology? – ахнула я.
– И как куча других фирм, для которых важны короткие кредиты и банковские операции, – кивнул Стас и вышел.
Я рванула за ним:
– Стас, а что же тогда будет?
– Что будет? Ну… ничего не будет. Пока, я думаю, все замрет, а через пару-тройку лет…
– Что будет с нами? – испуганно переспросила я.
– Тебе надо подумать о другой работе. Правда, сейчас это не так просто, и все же надо пробовать. Надо пробовать. И, пожалуйста, не говори пока никому. Мне не нужна паника.
– Ты уверен, что все так плохо? – прикрыла я рот рукой. Стас выразительно на меня посмотрел, ничего не сказал и ушел к себе.
«Штирлиц шел по коридору», а я стояла и испытывала все симптомы панической атаки. Задержка дыхания, выпученные глаза, руки сжимаются в кулаки, и хочется завизжать и упасть на пол. Я потеряю работу? Не может быть, и это после того, как в моей карьере впервые что-то поменялось к лучшему! Всю жизнь я приспосабливалась к обстоятельствам, тянула свой воз, старалась не жаловаться и не роптать – мне надо было поднимать дочь, поддерживать мать. Удивительно, как много расходов надо покрывать, даже если вы живете довольно скромной жизнью – платите за квартиру (свою и мамину), покупаете продукты на неделю вперед и иногда кофточку себе или дочери. Подготовительные курсы в институт, чтобы была хотя бы призрачная надежда, что Ника сдаст «ЕГЭ», вступительные экзамены и получит высшее образование. Ника хотела стать режиссером. Теперь хотела, потому что в прошлом году она еще мечтала стать актрисой. Все два года она бегала на занятия школьного театрального кружка и, в отличие от всех предыдущих, этот ей не надоел. Так что… мы готовились к экзаменам, что тоже требовало денег. У Стасова Леши не было проблем с будущим, его папа уже выбрал для него вуз – и, конечно же, это был МГУ. Платный факультет. Да, нам с Никой повезло меньше, но мы не грустили. Вдруг улыбнется удача, и в ГИТИСе или во ВГИКе все-таки найдется место для заводной девчонки? А нет, поступим еще куда-нибудь. Но если я потеряю работу…
– Ну как, поговорили? – дернул меня за рукав Сашка Большаков. – Он очень сердился?
– Сердился? – вздрогнула я. Оказывается, все это время я так и стояла в коридоре, тупо уставившись на то место, где только что стоял Шувалов. Мой Шувалов с задумчивым, обескураженным лицом.
Стасик, дорогой, что же это происходит. И все это из-за какого-то барреля? Или это действительно наша фирма разорилась? Нет, только не под управлением Стаса!
– Ну, чего ты молчишь? Все совсем плохо?
– Хуже некуда. Ты понимаешь… – начала было я, но вспомнила, что это страшная тайна – что «Титаник» уже встретился с айсбергом и теперь неминуемо потонет.
– Что? Ну, что ты как рыба об лед? – тормошил меня Сашка.
– Ничего. Скажи клиенту, чтобы подавал в суд. Скрывать правду в нашем случае будет неразумно, – заверила я его и ушла к себе в кабинет.
Все это не укладывалось в голове. Столько лет, практически скоро юбилей, десять лет! И вот, пожалуйста, мы разорены. И, если верить Интернету, не только мы. По всей стране зализывали раны фирмы, пострадавшие от падения нефти. Да что там по стране, трясло весь мир! То и дело в «Новостях» передавали о крахе то одного, то другого крупнейшего мирового банка. Кто-то держал все в акциях ипотечных фондов, кто-то играл на топливных ценах, а где-то просто происходили волновые панические оттоки клиентов – держателей денег. Реакция людей была медленной, но неизменной. Деньги снова прятали под матрасами. Все помнили, что стало с банками в прошлый кризис. И что стало с деньгами.
С момента нашего со Стасом разговора прошла неделя, а я все никак не могла перестать думать. Обычно мысли не задерживались в моей голове подолгу, а тут меня как заклинило. Я думала, думала, думала. О том, как буду жить без денег, как оплачу следующий платеж за Никины курсы. Как мама будет жить на одну пенсию, без моей помощи. Да что там, я стала ждать программу «Время»!
