Rain. На страницах моего сердца (СИ) - Головина Оксана Сергеевна

– Только поешь и снова уйдёшь? – расстроенно спросил отца Егор.

– Да… – Игорь устало взъерошил свои короткие тёмные волосы. – Вечером постараюсь быть дома. Проверка закончилась, так что мозг выедать уже не будут.

– Я разогрею еду, так что приходи на кухню. Па, ты должен отдыхать! – он глянул на ссутуленную спину отца, который прошёл по коридору в их с матерью спальню.

– Я дома, значит, отдыхаю! – проворчали в ответ.

Покачав головой, Егор бросил рюкзак в своей комнате. Не закрывая дверь, торопливо направился на кухню, планируя затем принять душ и переодеться. Маргарита всё ещё ждала его. Не стоило заставлять её торчать в машине, ведь ещё толком не выздоровела. Но в любом случае, увидев отца, она навряд ли бы захотела подняться в квартиру.

Разогревая завтрак, Егор убедился, что отец сел за стол, а не отвлёкся в очередной раз, отвечая коллегам по телефону. Однажды так и вышло. Обсуждая какое-то срочное дело, майор Ремнёв вошёл в дом, разулся, потоптался по коридору, развернулся и ушёл обратно. В тапочках. Заметил это только на улице.

– Па, – наблюдая за тем, как отец ел, Егор вспомнил, что хотел спросить ещё со вчерашнего дня.

– Мм?

– Ты знаешь, что случилось в парке на Пархнева?

– Где слышал?

– В автобусе болтали.

– Смертельное убийство, – Игорь продолжил уничтожать содержимое своей тарелки.

– А серьёзно? – Егор, не спрашивая положил ему добавки.

– Ты готовишь всё вкуснее и вкуснее…

– Просто ты приходишь всё голоднее и голоднее. Ну ответь.

– Пострадавшего нашли в парке. Сейчас он в больнице. Видимо всё случилось после последнего сеанса в кинотеатре, который там находится. Разбираемся с этим.

– Так ты занимаешься этим случаем?

– Толя Воробьёв из моего отдела. Помнишь его?

– Да. Конечно, помню.

– Вот. Это его дело.

– Что-то по пьяни?

– Нет. Здесь другой случай.

– Болтали, что того человека ножом пытались убить.

– Нет. Избили. Несколько переломов. Но почему ты спрашиваешь? Боишься, потому что наш район?

– Да кто боится? – Егор проглотил возмущение, не собираясь спорить с уставшим отцом. – Просто так спрашиваю.

– Не болтайтесь с Вадимом, где попало, особенно по темноте. И ничего не случится. Понял меня?

– Понял…

– Давай, ты ж в душ хотел. Я после тебя тоже заскочу.

Оставляя отца в покое, Егор вернулся в свою комнату за сменной одеждой. Торопливо ополоснувшись, он вышел из ванной, к удивлению теперь слыша два голоса на кухне. Кто-то пришёл? Но подойдя ближе, и обтирая мокрые волосы полотенцем, Егор понял, что отец включил на телефоне громкую связь. Разговаривая с кем-то из коллег, он пытался совместить диалог с едой.

– У Фомина обе руки сломаны и челюсть тоже. Он ни говорить не может, ни писать. Из того, что удалось выяснить, это был какой-то подросток. Худой, среднего роста. Весь в чёрном, чёртов ниндзя… Фомин отрицает нападение на женщину, – продолжил говорить Анатолий, которого отец слушал, держа в руке чашку с остывавшим чаем.

– По свидетелям что? Народу достаточно было после того сеанса. Неужели никто ничего не видел?

– Те, кого на сегодняшний день удалось найти, утверждают, что ничего не видели и не слышали. Проверяем дальше.

– По крови с ножа и отпечаткам что ещё есть?

– Как и ранее показала экспертиза, кровь на траве и ноже принадлежит женщине. На ноже только отпечатки Фомина. И ещё странно, что следы от обуви только его. Будто вообще был там один. Я столько раз перепроверял. Нашёл нечто, походившее на след от босой ноги, но совсем нечёткий. Маленький. Возможно, та женщина во время нападения потеряла обувь. Но её нигде нет. Даже если после всего случившегося забрала её, то не по воздуху же ушла?

– В такой густой траве другие следы могли и не остаться, особенно если действительно была босой. Толь, по обращениям что?

– Никаких тел, подходящих к нашему делу, за прошедшие пару суток не обнаружено. Обращений по городу было несколько. Все случаи переданы в полицию. Я проверил этих женщин. Тоже – мимо.

– Следов крови на месте практически нет. Ранение может быть поверхностным.

– Тогда в полицию могла из-за шока не пойти. Возможно, через пару дней объявится с заявлением. Мы продолжим искать, Игорь Петрович. У Фомина это уже не первый привод. Теперь есть оружие и есть кровь. Легко не соскочит. Если вообще скакать сможет после того, как его вместо боксёрской груши использовали.

– Ищите. И ниндзя этого и женщину. С большей вероятностью она из нашего района. Проверьте аптеки расположенные в нём. Может, кто-то той ночью или утром покупал средства подходящие для обработки ножевого ранения. Круглосуточные аптеки в первую очередь гляньте и камеры в них. И продолжайте опрашивать тех, кто был на сеансе.

– Я понял.

– Толя, с Фоминым толком не поговорить. Может утверждать что угодно. Есть у меня сомнение, что ниндзя тот и женщина, чья кровь на ноже – один человек.

– Этот вариант я тоже рассматриваю, Игорь Петрович.

– Давай, Толь. Я буду через час. Обсудим остальное на месте.

Отец выключил телефон, сделал большой глоток уже остывшего чая, и вернул чашку на стол. Егор же в полном смятении продолжал стоять на входе в кухню.

– Па… Извини, что подслушал. Но скажи, этому человеку будет что-то за то, что избил Фомина, или как его?

Игорь поднялся из-за стола, поведя усталыми плечами.

– Почему спрашиваешь?

– Просто хочу знать, что бывает в таком случае. Это ведь самозащита, да?

– Защищаясь, очень легко перешагнуть за грань закона. Есть такое понятие, как превышение предела необходимой обороны. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, которое произошло в результате этого превышения, карается лишением или ограничением свободы на срок до одного года. А превышение, повлёкшее за собой смерть нападавшего, это уже срок до двух лет. Для привлечения к уголовной ответственности, должен быть доказан момент умысла. То есть, осознание обороняющимся того факта, что защита не соответствует степени опасности. Имеется в виду осмысленное причинение тяжкого вреда нападающему или безразличное отношение к степени тяжести наносимого вреда. Так же обороняющийся в момент нападения должен предвидеть данный вред.

– Если я тебя правильно понял, то самозащита не может считаться превышенной, если действия нападавшего являлись опасными для жизни жертвы?

– Верно. Признаками превышения самообороны являются: несоразмерность средств защиты степени и характеру опасности посягательства, резкое и явное несоответствие вреда, причиняемого обороняющимся, умышленность действий, характер действия нападающего и степень опасности действий нападающего. Если так хочешь в это лезть, то надевай мои погоны, – проворчал отец, а проходя мимо, потрепал сына по мокрым волосам.

– Таким как я они не положены.

– Егор… – поняв, что зацепил за больное, Игорь осёкся.

Сын прошёл мимо него в свою комнату. Оставалось только с горечью глядеть на закрытую дверь. Всё чёртова усталость… И теперь он как идиот говорил подобное своему ребёнку…

Глава 13. Тысяча «почему»…

Егор бросил полотенце на кресло и прижался спиной к стене у двери. Он задержал сбившееся дыхание от злости на самого себя. Стиснув зубы, тряхнул головой, скрывая лоб и покрасневшие глаза под длинной мокрой чёлкой. Надеть отцовскую форму? Эта надежда разбилась ещё в детстве, когда узнал о своём сердце. Теперь не осталось смысла даже глупо мечтать о чём-то подобном. Полиция, армия – всё мимо. Егор горько усмехнулся. Ладно… К чёрту! Но глухая боль засела где-то глубоко в сердце, напоминая, что не собиралась исчезать. Правильно. Пусть будет вечным напоминанием…

Наспех суша волосы, Егор снова вернулся мыслями к услышанному на кухне. Тот Фомин… Он из тех ублюдков, которые выслеживают и нападают на женщин? Наверняка поджидал после последнего сеанса в кинотеатре. У него был нож… Нож…

Фен продолжал шуметь вхолостую, поскольку Егор не заметил, как опустил руку, но не выключил его. Всё сознание было занято той ночной сценой. Той, что он не видел, но мог представить во всех красках. Насколько велика вероятность, что это была Маргарита? Тот самый «худой подросток в чёрном». И следы босых ног на земле. И её рана. Она ведь могла той ночью додуматься выгулять собаку в парке, перед тем, как ехать к себе домой? Могла…