Жажда тебя (СИ) - Ангелос Валерия

Но тут дверь распахивается и на пороге возникает Захар.

- Привет, братик! – Джокер растягивает губы в нервной ухмылке.

Пес соскальзывает с его штанины, в момент. Вообще, странно наблюдать, как легко и быстро он вдруг отпускает добычу.

- Ты как будто не рад…

Артем не успевает договорить, потому что получает мощный удар в челюсть. Захар сбивает его с ног, а после подхватывает за плечи и встряхивает, отрывая от пола.

- Блять, - рявкает. – Ты что здесь забыл?

Джокер сплевывает кровь и оскаливается.

- А вы реально спелись, - хмыкает. – Даже отработали одинаковое семейное приветствие.

- Ты знал, - сквозь зубы цедит Захар. – Знал и не черта не сказал. Даже намек не дал. Вместе с дедом этот наеб продумывал, да?

- И тут совпадение, - бросает Артем. – Идеальная пара.

Я помешиваю содержимое кастрюли и закрываю крышку.

Захар отпускает брата, направляется ко мне, нависает точно коршун, прожигает тяжелым взглядом.

- Стоило мне свалить, ты его вызвала, - заявляет мрачно.

- Угадал, - желания спорить не возникает. – Почему ты так рано вернулся? Обещал же уехать на час. Мы бы как раз успели удрать, а теперь без шансов.

- Ты издеваешься?

- Конечно, - киваю и вручаю ему ложку. – Должна ведь когда-нибудь наступить моя очередь, а то вы развлекаетесь, а я вне игры, просто пешка.

- Это сейчас к чему?

- Помешивай, - говорю и накрываю его пальцы своими, заставляю сильнее сжать их на ложке. – Нежно и осторожно. Почаще. Иначе все прилипнет к стенкам кастрюли.

- А ты куда? – хмуро сдвигает брови.

- Наверх, попробую сбежать через крышу.

Я действительно поднимаюсь наверх, но лишь падаю на кровать. Слезы стекают по щекам. Зажимаю рот ладонью. Беззвучно рыдаю. Успокоиться не выходит.

Идиот. Чертов параноик.

А я не лучше.

Смотрю на прозрачные стенки душа, истерически смеюсь. Здесь нельзя нормально искупаться, особенно теперь. На дверях нет замков.

Ну и бред же в голову лезет.

Прикрываю глаза, яростно вытираю слезы. Хватит. Я устала быть слабой, нужно держаться, разобраться, найти выход.

Раздается скрип, после доносится цоканье когтей по деревянному полу. Секунда и нечто пушистое запрыгивает на колени, обнюхивает меня, тыкается мордочкой в ладони, слизывает слезы.

- Соня, - слышится голос Джокера. – Мы это… ну не можем сесть за стол без тебя. Кстати, я там тоже кое-что приготовил. Хрень, наверное. Но я старался.

Я поворачиваюсь, приподнимаюсь. Вижу братьев в дверном проеме. Захар молчит, но за него говорят глаза.

Моя Соня. Моя!

Чуть позже, когда мы спускаемся по лестнице, он утыкается лицом в мою макушку и соскальзывает ниже, отрывисто выдает:

- Прости.

И я понимаю, что речь идет совсем не про сегодняшний случай. Все глубже. Гораздо глубже. Парень обнимает меня за талию, притягивает к себе до боли. А потом резко отпускает, позволяя двинуться вперед самой, пусть и под его охраной.

Глава 12

Ужин проходит легко и приятно. Сначала ощущается напряжение, но скованность быстро проходит. Лед дает трещину, атмосфера пропитывается теплом. Через несколько минут я ловлю себя на том, что улыбаюсь без намека на натянутость. Расслабляюсь, выдыхаю. Такое чувство, будто мы все знакомы сто лет, давно проводим время вместе. Лучшие друзья собрались за одним столом.

Джокер не замолкает ни на секунду, постоянно рассказывает забавные истории. Вряд ли я сумею повторить хоть одну из них и уж точно не вызову те эмоции, которых играючи добивается парень. В его подаче даже самые обычные вещи становятся уморительными и моментально разряжают обстановку.

Я вижу, что даже Цербер слушает с интересом, устраивается возле своей миски, уложив лохматую мордочку на косматые лапы, водит темными глазами, явно отслеживает активную жестикуляцию Артема.

- И тут он сказал, что выпишет любую рекомендацию, только бы я больше никогда не приходил к нему на прием. Ну прикиньте? Слабак. Гребаный неудачник. Да кто вообще назначил этого унылого задрота психологом?

Мы с Захаром переглядываемся, обмениваемся выразительными взглядами, не сговариваясь.

- Дохляк распустил нюни, сказал, я занимаюсь газлайтингом. Черт знает, что это значит, но когда он подписывал мне документы на допуск к учебе, его реально потряхивало. Придурок добавил, будто я смесь нарцисса и социопата, если решу кого-нибудь грохнуть, то сделаю все чисто, полиция ничего не найдет. Конечно, здесь я спорить не стану. Кто захочет попадаться на крючок ментам? Я припрячу труп с умом. И надеюсь на вашу помощь. Без лишних вопросов, просто берете и приезжаете с лопатами, куда скажу.

Ладно, признаю, не все рассказы Джокера милые, зато он сам обладает ангельской улыбкой и лучистыми глазами. Трудно обижаться на такого парня.

- Короче, мой психолог сдулся, - вздыхает Артем. – Придется разбираться самому. А вообще, я подумываю закончить курсы и тоже начать прием. Ну почему бы и нет? Много не надо. Кивай, поддакивай клиентам и стриги с них бабло.

- Психолог? – кривится Захар.

- Что тебя удивляет? – хмыкает. – В нашей семье одни психи. Вполне логичный выбор специальности с моей стороны. Хотя от психолога покрепче я бы не отказался.

- Да тебе психиатр нужен.

- Попрошу без обид.

- Факт.

- Ты нарушаешь мои личные границы.

- Говорит парень, вломившийся в наш дом.

- Охренеть, - присвистывает. – Как ты круто выразился. «Наш». Сладкая парочка. Я начинаю ревновать, причем путаюсь, кого и к кому, но эти ваши сопливые шашни бесят.

- Это называется отношения, - заявляет Захар.

- Стоп, - хмурится. – Вы забыли пригласить меня на свадьбу?

- Мы встречаемся.

- Соня, какого черта ты сделала с моим братом? – нарочито испуганно спрашивает Джокер. – Когда он разучил такие жуткие слова? «Встречаемся»? «Отношения»?

- Мы и тебе пару найдем, - улыбаюсь. – Не волнуйся.

- Только этого не хватало!

Он подскакивает и медленно качает головой.

- Ну нет, не смейте заражать меня вашей любовной любовью. Обойдусь. Я волк-одиночка. Обойдусь без слюнявых нежностей. Все, пора перекурить.

- Ты не куришь, - усмехается Захар.

- Теперь ты понял, как вы меня довели.

Артем выходит на улицу. Цербер вприпрыжку мчится за ним, судя по треску ткани опять вгрызается в штанину.

- Чудище, отвали! – рявкает парень, но звуки борьбы явно говорят, что сила на стороне противника.

- Гаденыш свалил, чтобы не мыть посуду, - бросает Захар.

- Я так и поняла, - не удерживаюсь от смешка.

Мы убираем со стола вместе, обмениваемся короткими, ничего не значащими фразами. Потом зависаем над раковиной: я мою тарелки и кастрюли, передаю Захару, чтобы он вытирал и раскладывал по полкам. Остатки еды отправляются в холодильник.

Я закусываю губу, разглядывая десерт, к которому никто не притронулся. Набор пирожных покрыт воздушным кремом. Помедлив, провожу пальцем по одной из верхушек. Облизываю и прикрываю глаза. Так есть некрасиво и неправильно, но черт, до чего же вкусно.

Я снимаю верхушку с другого пирожного, только облизать палец не успеваю, потому что это делает парень. Быстро, порывисто, заставляя сердце пропустить удар.

- Сахарок, так нечестно, - бросаю я. – Ты же не любишь сладкое.

- Сладкое – нет, тебя – да.

Кровь приливает к щекам, в груди становится тесно.

- Посмотри, чем занят Артем, - говорю тихо. – Уже поздно, на улице стемнело. Как бы он не нашел какие-нибудь приключения. Еще полезет купаться в океан.

Захар кивает и удаляется, а я заканчиваю уборку на кухне, опять поднимаюсь наверх, задергиваю шторы на окнах, задерживаюсь возле стекла, глядя в темную даль.

Так странно. Когда мы вместе мыли посуду, я чувствовала близость к Захару сильнее и острее, чем в ту нашу ночь на берегу. Под дождем, после долгой разлуки. Бешено, яростно, дико. На разрыв. А тут вдруг тихо и спокойно, будто совсем по-домашнему, однако пробирает до дрожи, до костей, до самого нутра. Резкий контраст.