Ты не посмеешь! (СИ) - Корк Ольга

— У меня отвратительная реакция на алкоголь, на утро после того, как пью, события вечера всегда для меня являются загадкой, я обязательно все вспомню, но вот сейчас мои воспоминания обрываются ровно на моменте, как я открываю дверь ключом. И глядя в твои хитрые глаза, терзает меня подозрение, что мне есть, за что извиняться, — наклонился чуть ближе к девушке и заговорщицким шёпотом продолжил: — Рассказывай, я хочу знать все.

Вета тихо рассмеялась, но взяла себя в руки и с очень серьезным выражение лица поинтересовалась:

— А ты уверен, что выдержишь? Ведь ночью ты был та-акой…

Хулиганка даже глаза прикрыла и губку прикусила, всем своим видом показывая, "какой" я был… но я видел, что уголки губ у нее дрожат, а за ресницами она прячет глаза не из-за пикантных воспоминаний, а чтобы скрыть от меня веселящихся чертей.

— Веталина, еще немного и я буду вынужден принимать грубую силу. Не доводи меня до этого, рассказывай!

На мой нарочито грозный выпад девчонка только хитро улыбнулась и показала мне язык. Ах так?!

Выпустив из своих пальцев рыжую прядь, я сгреб в охапку тонкую женскую фигурку и безжалостно начал щекотать ее. Не знаю, почему, но с Ветой мне было легко, комфортно и хотелось хулиганить. Пусть родители сидят и думают над своим поведением, а я лучше немного помучаю маленькую вредину, в конце концов, это для меня сейчас куда как важнее, да и приятнее.

Веточка смеялась, тихо взвизгивала и пыталась перехватить мои пальцы, но куда ей. Я был беспощаден. Наверное, поэтому она быстро сдалась и простонала сквозь смех:

— Ты пришёл воровать у меня подушкууу, хватит, Дим, пожалуйста, хватит!

Она всхлипывала от смеха и просила меня остановиться, а я не мог, хотелось еще хоть минутку подержать ее в руках, вот такую беззаботную, подвижную, как ожившее пламя, и в то же время хрупкую. Но следующая фраза заставила меня замереть:

— А еще ты пел мне колыбельную!

Удерживая девушку за талию, отодвинулся и ошарашенно посмотрел на нее.

— Я делал… что?!

— Пел, — Вета даже покивала для убедительности, — баю-баюшки-баю… ну и дальше по тексту.

— Зачем?

— Чтобы отнять у меня подушку, но потом ты, видимо, решил, что это дело неблагородное и просто лег рядом.

После слов Веты перед глазами замелькали картинки. Вот я стою около дивана, и он мне не нравится. Следующий кадр: я крадусь к кровати, на которой спит девушка, и шикаю сам на себя. Следом — как я пытаюсь забрать подушку, а Вета поворачивается ко мне попкой, сворачиваясь милым клубочком. Кажется, именно в тот момент я решил, что кровать мне нравится гораздо больше и я просто обязан лечь на нее, чтобы защищать Вету от ночных кошмаров.

Боже, какой я идиот!

— Веточка, прости а, я …

— Ты был таким милым! — смеется она. — Особенно когда посреди ночи пытался засунуть меня под себя и бубнил о том, что никому не отдашь. Вот только избавишься от головной боли и победишь всех врагов, а если не победишь, то закроешься со мной в башне, и мы там переждем осаду, но отдать ни-ни.

— Не-ет! — так стыдно мне не было давно, кончики ушей полыхали, и я уверен, щеки были цвета спелого помидора! — Что ж ты не спихнула меня на пол? Ветаа?!

— Я еле уговорила тебя закрыть в башню всех врагов, куда мне спихнуть такого бугая?

— И правда, — закрыл глаза и, притянув рыжика ближе к себе, спрятал свое лицо у нее в волосах, — а я-то утром думал, про какую башню ты мне говоришь. Ой дурааак. Вет, прости, а.

— Да ладно, это было даже забавно, — она подняла голову и хитро улыбнулась, — Ну и потом, после такой ночи ты просто обязан на мне жениться!

Видя мое замешательство, вредина рассмеялась, уткнувшись мне в плечо.

— Да ладно, Дим, расслабься, я просто шучу!

А я… А я стоял в шоке, потому как первая мысль на ее шутку была "Да, я согласен" — это что еще за новости?! Нифига я не согласен! Кто вообще женится спустя неделю знакомства?! Зажмурился, пытаясь выкинуть из головы картинку спящей рядом со мной Веталины, и нарочито веселым голосом спросил:

— Ну что, пошли к моим, будем нормально знакомиться?

— Идем, они у тебя классные, хотя я и не могу понять, почему они мне сразу не рассказали, что к Ромке не имеют никакого отношения.

— Вот сейчас и выясним, — пробурчал угрожающим тоном, ведя за собой Вету. Мне тоже интересно, что это за заговор вокруг девчонки. — А если не признаются, то мы их просто выгоним!

А еще мне интересно, чего это семейство Сахарок почти в полном составе нарисовалось у нас на пороге в четверг утром. Ну ладно мамала не работает, а отец? А мелкие?! Что вообще происходит?!

Глава 10. Cтранный день

День выдался странным. Нет, правда, после сюрприза от родственников и разговора с Ветой, мы вернулись на кухню, где нас ждали пристыженные взрослые и невозмутимые мелкие. Дальше все превратилось в какой-то цирк — мама суетилась, стараясь всех накормить, отец добродушно посмеивался над ней, братьям было пофигу на эти перемены в поведении родителей, но языки они придержали, то и дело косясь на попугая. А Гоша бдил!

Как только кто-то, по его мнению, обижал его любимую подругу, он тут же грозно расправлял крылья и громогласно извещал:

— Пиастрры, пиастрры! Смеррть врагам!

Я не знаю, откуда у попки такой обширный словарный запас, но использовал он его всегда к месту!

Он так разошелся, что в какой-то момент Вета под вопли о репрессиях унесла его в нашу с ним комнату.

После того, как мы с шутками и обменом долгими взглядами с родителями напились чаю, пришло время разговоров. Не зря же мамины глаза обещали мне выговор за то, что не сообщил о своем приезде, а я в свою очередь гарантировал беседу на тему "Вета, дочка". Насколько я помню, у меня только одна сестра, и это не Вета, не надо мне тут инсинуации в сторону близкородственных связей с рыжиком подбрасывать!

Родители решили разделиться, вот уж действительно — муж и жена одна сатана, отец ушел со мной в комнату, а мать осталась с Веталинкой, кажется, Алла Ивановна решила извиниться.

С папой мы долго стояли и молча сверлили друг друга взглядами, но старик не выдержал первым и начал с нравоучений.

— Неужели так трудно было сказать родителям о том, что ты вернулся?

— А я официально еще не вернулся, до понедельника я все еще работаю, у меня как раз было время решить свои вопросы, к вам собирался в субботу. Но, я смотрю, вы не особо и скучали.

— Что значит, не скучали?! Дим, что за детский сад? Мать волнуется, мне плешь проела, мелкие от рук отбиваются. И ты еще номера откалываешь. Это ты сейчас мать обнимешь, улыбнешься и вроде все хорошо, а мне еще дома весь вечер выслушивать, что дети ее забросили!

Ну потрясающе, то есть я во всем виноват.

— А вы ко мне зачем приехали? Квартиру проверить? — нет, я, конечно, рад, что предки не бесчувственные люди, но эти танцы с бубном во круг меня, Веты и квартиры уже утомили.

— Ну да, у пацанов сегодня каких-то тараканов в школе травят, у меня отпуск, мы и заскочили на пять минуток.

Ой, темнишь ты, Михайло Федорович, ой темни-ишь!

— Угу, и именно для того, чтобы проверить квартиру, вы с собой продуктов привезли. Пап, давай не будем. Расскажи мне лучше, почему все вокруг знают, что в моем доме живёт девчонка, а я не в курсе?!

Отец растрепал волосы, как-то особенно тяжело вздохнул, махнул рукой в сторону кухни — вот я даже не удивился этому жесту — и сел на диван.

— Да мать твоя все. Ой, девочка хорошая, ой, жалко ее, ой, без родителей. Своих четверых детей вырастили, а ей все мало, всех готова любить и с материнской любовью откармливать. Тут как все получилось, мы с ней вот так же случайно приехали квартиру проверить, знаем же, твой Ромка балбес, думали — главное, чтобы стены стояли, а нашли ребенка напуганного. А вы кто? А что случилось? А вы, наверное, Романа Сергеевича родственники? Сергеевича, мля! Чуть башку ему не открутил, так подставил! Мы растерялись с Алкой, а Веточка давай тараторить, что де квартиру она снимает, что Ромочка наш добрый человек, что друзья у него хорошие, пригрели, помогли… Нет, Аленыч наша, конечно, кремень и Антоха ее молоток, девчонку не сдали, она сама нам рассказала, что родители у нее погибли, жила с теткой, а теперь вот пытается жить самостоятельно. Ну мать твоя и прониклась. А я что, зверь, что ли, ее карточный домик рушить? — отец посмотрел на меня и усмехнулся: — Ты, вот я смотрю, тоже ее на улицу не выгнал.