Ребенок от Деда Мороза (СИ) - Лаванда Марго

Звучит интерком.

— Зайдите, Синичкина.

У меня не сердце — а отбойный молоток, а вот Самойлов абсолютно спокоен, сидит с непроницаемым выражением за своим дорогущим столом из красного дерева…

И снова длинная пауза.

Спустя примерно миллион лет — точнее, десять секунд, показавшихся вечностью, — босс подается вперед, кладет руки на стол.

— Как проходит первый рабочий день? Помощь не нужна?

И это после того как он меня отчитал за опоздание? Начинаю закипать. Приоткрываю рот, намереваясь что-то ответить, но похоже Самойлов и не ждал ответа на свой вопрос, сразу переходит к распоряжениям на сегодняшний день, одновременно с космической скоростью размашисто расписываясь на бумагах, которые кладу перед ним, быстро обозначая что это.

— Отмените встречу на шестнадцать часов, принесите ту которая в восемнадцать на завтра, подготовьте к завтрашнему дню отчеты по отделам, вот по этому списку. Позаботьтесь, чтобы меня не беспокоили. И да, Анастасия…

Я уже стою практически у дверей, сжимая от волнения побелевшими пальцами папку и блокнот.

— Куда вы так торопитесь?

— Выполнять ваши указания…

— А, это хорошо. Так вот, Настя. Пообедаем вместе в два часа.

Сердце замирает, затем начинает колотиться тревожно. Что это все значит? Не припомню, чтобы босс когда бы то ни было обедал с Верой… Я и подумать не могла, что есть вероятность оказаться с Самойловым в неформальной обстановке. Снова. Это плохо, очень. И это явно провокация, нельзя поддаваться!

Держись, Синичкина! Цепляю на лицо дежурную улыбку и отвечаю с вежливым сожалением:

— Простите, Герман Александрович, но у меня уже назначена встреча на это время. Я бы отменила её, но увы, это невозможно.

Очень довольна собой, вроде и не отказала грубо, хотя очень хотелось, ушла так сказать от опасности, ловко вырулив…

— Тогда ужин, в шесть. Даже лучше.

— Что? Нет! — тут уж не до лавирования, он точно издевается! — Герман Александрович, я надеюсь наши с вами отношения будут исключительно деловыми. Я согласилась на эту должность только чтобы помочь подруге, и вам об этом прекрасно известно…

— У меня в шесть деловой ужин, Анастасия, и я приглашаю вас в качестве секретаря, — холодно прерывает меня Самойлов. — Не стоит искать черную кошку в темной комнате. Тем более — придавать себе слишком много значения.

Буквально выползаю из плена кабинета босса, расплющенная его холодной отповедью. Раскладываю по стопкам подписанные бумаги, руки дрожат. Затем, стараясь отвлечься от прошедшей беседы, погружаюсь в сбор требуемой статистики. Полдня проходит незаметно, потом решаю позвонить Вере, узнать, бывала ли она с Самойловым на вечерних встречах, уточнить как одеться, ведь он ни словечка об этом не сказал. Да и нет у меня ничего вечернего…

— Да, дорогая, разумеется присутствовала, — говорит Вера, ее голос звучит бодро и уверенно. — Загляни в подсобку, там ты же знаешь, у меня целый гардероб, на любые случаи. В том числе и вечерние платья есть. Конечно не факт, что все подойдет по размеру, но что-нибудь подберешь… Не переживай так.

Босс как раз уходит на обед, на прощание зыркнув на меня недовольно. Отправляюсь в святая святых Веры, ее маленькую подсобку, где она хранит разные вещи, от швабры до вечерних туалетов. Перебрав, выясняю что мне подходит лишь одно струящееся черное платье-стрейч, с легким отливом в фиолет. Платье в пол, что очень удачно — не будут видны мои сапожки, простые, черные, они на мне сегодня вместо валенок. Потому что шпилек, увы, не имею. А Верин размер обуви мне не подходит.

Такс, с платьем решила, теперь тоже неплохо бы перекусить. Отправляюсь в буфет, издалека замечаю Фролову и вздыхаю с облегчением. Я правда переживала куда ее босс дел. Но порадовавшись ее здравию, понимаю, что аппетит пропал. Ни малейшего желания снова влезать в стычку не испытываю, так что со вздохом объявляю голодовку. В конце концов меня ждет ужин в ресторане.

Работаю не поднимая головы, даже не замечаю появление босса. Он проходит мимо, ничего не сказав, я смотрю ему в след со вздохом.

За полчаса до шести я уже голова. Распускаю волосы — целый день носить пучок на голове для меня почти мука, волосы стягивает, кожа головы ноет. Беру вечернюю сумочку, тоже Верину, идеально под платье, кладу туда ключи от своей машины. Но что-то подсказывает что мы поедем не на ней…

Где запропастился босс? Переминаюсь с ноги на ногу — в кабинете Самойлова тишина.

Стучу тихонечко — никакого ответа. Может он забыл про ужин? Вот бы было классно! Приоткрываю дверь, заглядываю, переполненная надеждой что там пусто, что пока я переодевалась в подсобке, Самойлов уехал один.

В кабинете полумрак, горит только настольная лампа. Босс как раз отбрасывает рубашку, которую только что снял.

Что-то кольнуло в груди, заставляя сжимать край приоткрытой дверцы, и продолжать смотреть на запретное… Исчезло все, стоило только увидеть обнаженного мужчину. На нем только брюки, и к счастью их он снимать не собирается. Как в рекламе парфюма, брызгает на себя туалетную воду, источающую восхитительно древесный аромат, так что вдыхаю поглубже. Загорелая кожа блестит в искусственном свете, жадно впитываю каждую деталь, потому что потеряла способность двигаться, и веки отказываются опускаться. Аккуратный треугольник черных волос покрывает грудь между маленькими сосками. Эти темные кружочки притягивают взгляд так же, как и перекатывающиеся мускулы. На такие квадратики мускулов, которым позавидовали бы большинство культуристов. При почти двухметровом росте у босса широкие мускулистые плечи…

Он — совершенство.

А я — полная дура. Застыла в дверях, пожирая влюбленным взглядом, как потрясенный подросток, впервые осознавший, что значит влечение.

И тут конечно по закону подлости босс поворачивает голову. Цепкий холодный взгляд, как кот заметивший воришку-мышь возле своей миски со сметаной. Не успеваю отвернуться, встречаясь с ним взглядом.

— Из-звините, почти шесть, — бормочу, опуская глаза.

— Заждалась, Синичкина? — насмешливо поддевает меня Самойлов.

— Рабочий день не резиновый, — отвечаю ему в тон, вот только голос предательски дрожит.

— Извини, заработался. Не возражаешь, если я продолжу одеваться в одиночестве? Я быстро.

— Д-да. Конечно.

Хлопок двери, которую толкаю нервным движением, получается излишне громким. Я идиотка. Ну как так можно! Боже… до чего я дошла? Подглядывала за боссом… Даже застонала от неловкости,

И этот его взгляд, когда он меня заметил… аж мурашки по коже.

Пока жду босса, нервно меряю шагами пространство приемной. Как я могла так глупо опозориться? Что теперь делать? Ясно, что работа в таком тесном соседстве с мужчиной, с которым пережила моменты близости, обещают стать серьезным вызовом. Я приняла этот вызов и должна держать себя в руках! Как бы ни был великолепен этот мужчина. Как бы до беспамятства не влекло к нему, нельзя поддаваться.

— Не поддавайся влечению, — бормочу себе под нос мантру.

— Я готов, идемте, Настя, — выходит из своего кабинета босс, одетый как для обложки модного журнала. Идеальный, сногсшибательный, аж дух захватывает.

Поэтому опускаю глаза, распрямляя несуществующую складку на платье.

В офисах уже мало сотрудников, все потихонечку покидают свои рабочие места. Но те, кто задержался с любопытством нас разглядывают.

Среди них, естественно, и Фролова, сталкиваемся с ней по дороге к лифту. Она здоровается с Самойловым, посылая ему ослепительную улыбку. Из которой можно сделать вывод что обиды не держит, значит расстались эти двое весьма дружелюбно и не было никакого падения в шахту. Ну это я шучу конечно, босс бы так никогда не поступил.

— Не желаете понести? — бормочу себе под нос ехидно. В полной уверенности, что никто не услышит. Но похоже, у Самойлова ястребиный слух!

— Все-таки это ревность, — хмыкает он, галантно пропуская меня вперед, в кабину лифта.