На прицеле Цереры (СИ) - Задорожня Виктория
Он показал здешние поселения. Объяснял, как и чем живут местные жители. Я восторженно слушала каждое слово! Сравнивала, запоминала. Это так интересно! Когда говорит он… Очень сложно оставаться равнодушной. Мы ходили вдоль оттаявшей реки… Миновали горы… Ели керельские пирожки, пили глоги, чтобы согреться…. День пролетел незаметно. Я не успела осознать, когда на белесую землю опустились сумерки. И осталось совсем недолго… До рокового события.
Последней точкой назначения, которую напоследок намерился показать Женя, оказалась пещера. Неожиданно… Но довольно увлекательно. Он сказал, что с этим местом связано очень много его воспоминаний… Последнее, что мне нужно. Только, шла я туда в предвкушении, явно не проявив возражений. На авто мы подъехали к небольшой лесопосадке, за которой просматривались скалы. Остаток пути шли пешком. И, хоть дорога оказалась далеко не ровной, преодолевать расстояние рядом с этим мужчиной было даже… Весело? Мы болтали, ни о чем, и о важном. Много смеялись. Мои глаза светились от счастья… Я это чувствовала! Даже в зеркало смотреться не нужно.
А ещё немаловажно то, что потраченные силы однозначно стоили того, чтобы увидеть этот величественный нерушимый склон в мягком обрамлении заката… Это… Это…. Дыхание замирает! Само великолепие! Неподдельное! Величественное! Стояла и смотрела на божественную лепку, пока мягкая ладонь не прикоснулась к моей щеке… Я ничего не озвучила, но Женя, будто прочитав мои мысли, прошептал
— Я рад, что тебе понравилось…
А потом обхватил мою руку. Крепко сжал. Показалось, он нервничал больше, чем всегда. Будто тело озноб пробил. И повел меня за собою, внутрь небольшого проема, названного его "тайным убежищем". Ничего необычного. Мне и прежде доводилось видеть подобное. Сереющая гамма, влажная сырая земля. Холодные рельефные стены… Пока не наткнулась взглядом на то самое "важное"…
На камнях выгравирована целая история… История Евгения Беляева. Его жизнь… Самое сокровенное… Дневник памяти, между скрытых от посторонних глаз скал. И сейчас он хочет посвятить в этот мир меня…
Тело вместо души
Евгений
Она… Это нечто. Всегда. В любом своем жесте. Движении. Такая необыкновенная… Я никогда никого не приводил в это место. Не видел в этом смысла. Значимости. И девушки были, но я их здесь не видел. Не хотел делить ни с кем, ни эти стены, ни память, что на них запечатлена. Только с ней… Ведь, нефритовые глаза смотрели с неподдельным интересом… Изучали, вникали. Блестели в обрамлении сияющих под лунным светом капель. Живая… Настоящая… Неподдельная…
Подошла к стене, накрыла пальцами невнятные детские каракули. Провела по ним с особой осторожностью… Погладила. Я смотрел, не в силах отвести взгляд. Так прекрасна… Пробежалась по неоковырному изображению пары с ребенком, которое я выгравировал, наверное, ещё лет в шесть. По надписи над виденьем этого ребенка… Мама, Папа, Женя. Тяжело вздохнула, и метнулась к остальным, не самым талантливым, эскизам… Там было всё. Первый велосипед, восторг родителей от хороших отметок, замеры роста. Вычитки за ребячество, школьные друзья, домик на дереве, который возводил вместе с отцом. Там было всё… Жизнь, как на ладони. Чем дальше скользил её пристальный взгляд, тем более умелыми становились наброски. Я рисовал на этих камнях каждый раз, как приезжал сюда. Колледж, дипломы, счастье и переживания…. Пока, в самом дальнем углу, не завершил этот отрезок жизни датами смерти родителей. После этой резьбы желание что-либо помнить улетучилось. А значит, не имело смысла продолжать "заполнять дневник". До сегодняшнего дня.
Соня с грустью посмотрела на самую свежую из имеющихся надпись. Перевела опустошенный взгляд на меня. В нем было сожаление… И грусть… Почему-то, захотелось узнать, о чем она сейчас думает? Но, не спросить же прямо…
— Знаешь… — проговорил неуверенно, затаив сбивчивое дыхание. — Я не просто так привел тебя сюда…
Девушка вопросительно посмотрела, и я сжал пальцы. Мне правда было страшно спросить. Страшно получить отказ. Она — загадка! Я не в состоянии предугадать её действия. В один момент настроение может перемениться. Стоит ли говорить, что понятия не имею, как Соня относится ко мне? Что испытывает? Ладони холодеют, и я заставляю себя проглотить подступивший к горлу ком…
— Прошу… Отнесись к моей нелепой просьбе с пониманием! Я… Не писал здесь ничего со времен смерти родителей.
Понимает, о чём идёт речь… Черты лица выдают удивление. Я сам себе удивляюсь! Меньше недели знакомства — и я сражён! Наповал! И никого кроме неё не слышу… Не вижу… Лишь понимаю, что теперь обрёл смысл. Не для существования, для жизни…
— Да, Соня… Именно так. Я хочу просить тебя… Оставить в моей жизни след. Здесь, на этих стенах, и не только… Я прошу тебя никогда из нее не исчезать! — боюсь поднять взгляд. Боюсь увидеть, как она отреагирует. Может, развернется и уйдёт. А я, останусь в этой пустоши, собирать осколки разбитого сердца. Но, вдруг…. Набрав полные лёгкие воздуха, решился встретиться с её реакцией. И она… Разительно отличалась от любых моих ожиданий.
Церера
О чем он сейчас говорит? Господи… Да что это за наваждение?! Не у меня одной… У нас двоих… Он хочет такой близости, которая не оставит опустошенной душе киллера места для привычного безразличного амплуа! Он вытеснит мою темную сторону… Поглотит, и заполнит собой. И что тогда?! Мне без этой тёмной стороны — никак! Я и так… Так по-человечески! По-настоящему! Прониклась этими воспоминаниями… Жила ими! Дышала! Пускай лишь какой-то момент… Но, для убийцы, это и так непозволительная роскошь! Вчера он чуть не завладел моим телом… Сегодня — просит душу!
Я сжала веки. Тьма позволила хоть на краткие секунды начать мыслить здраво! Стиснула пальцы. Это — невинная просьба. И любая девушка радо согласилась бы ее исполнить! Но, я не могу! Не могу пересилить себя! Если сейчас соглашусь — окончательно себя потеряю! Что же делать… Как же ответить…
Ничего здравого на ум не приходит. Ум — бесполезен. Остаётся только… Сердце? Впустить его сейчас, ненадолго… Главное, не позволять остаться! Открыла глаза. Встретилась с тревогой, сокрытой в небесных зрачках. Он ждёт. Ожидание томительно. Болезненно. Евгений Беляев, я помогу тебе избавиться от этих отвратительных, сьедающих заживо, чувств. Так, как могу. Так, как хочу. И тебе, и себе.
Сделала шаг к нему навстречу, приобняла широкие, крепкие плечи. У него невероятно красивые плечи! Я не раз пресекала себя на желании спрятаться за ними от всего мира… От всех бед и горестей. Ненавидела себя за это желание… Да что я думаю?! Они сейчас горячие, такие теплые… А я отниму это тепло, оставляя лишь бездыханный холод. Но, сейчас, я, ничтожная, мерзкая, жалкая, хочу в нем согреться… Согреть напоследок его.
Прижалась, всем телом. Не отвожу взгляд. Смотри в мои глаза! Ты пока не знаешь… Но они будут последним, что ты увидишь… Теперь лови в них желание! Желание исполнить твою просьбу… Стать частью жизни, пусть и такой короткой. Не прикрывая век, коснулась уголков его губ мягким поцелуем, и словила вздох. Почти неуловимый, но даже в нем читалась страсть… Читались чувства! Прильнула… Жадно. Своевольно. В этой неожиданной для себя самой ласке не было Сони Плагиной. В ней была Церера! Та ее часть, что умеет летать. Что полетом дышит! Ощущения такие же, на грани, невероятно… Ещё лучше! Ещё безумнее, чем пересечение высоток без подстраховки! Ведь, ветру не свойственно отвечать взаимностью. А мужчина, сжавший меня в ответных, цепких объятиях, давал мне такой ответ, что я могла растаять от него, как от прямых, испепеляющих, солнечный лучей.
Наши языки сплетались, ласкали друг-друга. Два умалишенных идиота! Один — по незнанию, для другой — оправданий не существовало и вовсе. Кажется, тело отказалось подчиняться… С гортани сорвался стон. Я так хочу тебя, Женя! Хочу, как обычная мирская женщина! И готова взвыть от почти болезненного спазма внизу живота. Обхватила его спину… Впилась в неё ногтями, и получила в ответ рычание, коснувшееся каждой клеточки тела. Он подхватил меня на руки, вжал дрожащую в каменную стену, и провел ладонью от шеи к груди. Потом, напрочь забыв о манерах, сжал ноющую грудь. Чёрт побери! Я готова отдаться тебе прямо здесь и сейчас! Хоть и понимаю, что это не то место… Казалось, одним своим присутствием я оскверняю эти стены! Провела по щетине на щеке, приподняла его лицо… Часто дышит. Хочет. Мы погибаем вместе… Шепнула
