Укрощение миллиардера (ЛП) - Клэр Джессика

— Что случилось на их свидании? — Леви казался расстроенным. — Магнус знает, что он должен за ней ухаживать! Я поговорю с ним.

— Нет, — быстро ответила Бьянка. — Может быть, Эди просто не нравится твой брат. Может быть, он плохо к ней относится.

— Не может быть такого! Магнус переспал с половиной команды болельщиц в колледже. Он может очаровать любую девушку, какую захочет. Похоже, он просто не пытается этого сделать.

— Ну, если ты так думаешь, — медленно проговорила Бьянка. Обвинять Магнуса было бы для нее легче, чем если бы проблема была в Эди. — В любом случае, мы не сможем встретиться в эти выходные. Эди работает волонтером на местном фестивале и не хочет встречаться с Магнусом. Я не смогу поехать в Нью-Йорк, чтобы увидеть тебя. — Ее тон стал еще более сладким. Бьянка знала, что Леви это нравилось. — И я буду скучать по тебе.

— Боже, я тоже буду по тебе скучать, — со всей страстью произнес Леви. — Если ты не можешь приехать в город, тогда, возможно, мы сможем приехать к вам.

— О, ты так думаешь? — Бьянка вложила нотку фальшивой надежды в свой девичий голос и подковырнула ногтем облупившийся лак. Если они приедут к ней с Эди, то им не придется снова проделывать эту долгую поездку на машине. — Я не хочу тебя напрягать, Леви…

— Ни о чем не беспокойся, милая Бьянка. Оставь всё мне.

— О! Хорошо. — Она заставила свой голос задрожать и наконец-то оторвала розовый кусочек лака с ногтя.

— Мы скоро будем вместе.

— Хорошо, — пропела она ему. — Мне нужно идти. Я буду думать о тебе, мой милый Леви.

— Я всегда думаю о тебе, Бьянка.

— До свидания, — проговорила она и сбросила звонок прежде, чем разговор перешел в долгое, затянувшееся прощание. Затем, напевая, девушка достала бутылочку лака для ногтей и приступила красить ногти.

Если бы только всеми было так же легко манипулировать, как Леви. 

Эди прижала к себе слепую персидскую кошку.

— Она очень милая и придется вам по душе, — обратилась она к собеседнице. — Все, чего она хочет, — это быть любимой и находиться в безопасной среде обитания. — Эди погладила мягкую белую шёрстку кошки. — Почему бы вам ее не погладить?

— О, я не могу, — сказала женщина и начала отступать от стола. — У меня дома двое детей, и я не уверена, что слепая кошка это для нас. У вас есть котята?

— В приюте всегда есть котята, — весело сказала Эди, стараясь не осуждать женщину. Она понимала, действительно понимала. Котята всегда находили свой дом. Это же были пожилые кошки, те, у кого были проблемы, те, которые не были такими милыми и очаровательными, кто, вероятно, никогда не найдут свой дом. Поцеловав слепую кошку в макушку, Эди продолжала гладить ее, пока женщина осматривала клетки, полные котят. Кошка расслабилась в ее объятиях и отвечала на знаки внимания Эди. Она уже не походила на испуганное, дрожащее существо, каким была сегодня утром.

Эди действительно не могла впустить в свой дом еще одну кошку, но и не собиралась позволить этому «ребенку» вернуться в приют. Она прижалась еще одним поцелуем к ее пушистой головке.

В праздник урожая было полно народа: родители держали в руках пластиковые стаканчики с яблочным сидром, дети ели сладкие карамельные яблоки, а участники фестиваля тащили красные тележки, наполненные тыквами и другими поделками. Воздушные шары были привязаны к запястьям ряженых детей. Это был милый фестиваль, но Эди не была уверена, что это подходящее место для установленной будки для «усыновления» кошек. Эди получили несколько долларов в пожертвование, но большинство людей не были заинтересованы в том, чтобы взять с собой домой кошку.

— Это своего рода перебор, — сказала Эди Пегги, сидевшей рядом с ней в кабинке.

— Я же говорила, что надо было одеть кошек в костюмы, — фыркнула Пегги.

Эди оскалила зубы и зарычала на Пегги. Кошки и так были напуганы, а еще на них надеть дурацкие костюмы. Она проигнорировала идиотизм другой женщины и продолжила гладить перса.

Бьянка грациозно поднялась со своего складного стула, убирая телефон.

— Ну раз дела идут медленно, то я тогда пройдусь по магазинам.

— Отлично, — буркнула Эди.

— Я скоро вернусь… — Бьянка снова посмотрела на экран телефона. — В пять.

— Иди уже. — Настроение Эди с каждой минутой становилось всё хуже.

Когда она прижимала к себе кошку, мимо проходили люди. Никто не останавливался у их будки. Хорошо. Пусть так, но Эди сделает или придумает что-нибудь, чтобы кошки чувствовали себя любимыми. Пока девушка размышляла о том, как бы втиснуть еще несколько одиноких кошек в свой крошечный домик, на стол упала тень. Эди подняла голову и застонала:

— Ты что, издеваешься надо мной?

Магнус схватил стул, на котором Бьянка сидела совсем недавно, перевернул его и сел рядом с ней.

— Я тоже рад тебя видеть.

— Это что, подстава?

Кошка в ее руках напряглась, реагируя на язык тела Эди, и девушка заставила себя расслабиться, поглаживая пушистое создание.

— Конечно, нет. — Магнус улыбнулся ей, и ее сердце жалобно забилось в груди. — Ты сказала, что занята, а я случайно оказался рядом.

Эди издала какой-то несчастный стон.

— Тебе так трудно смириться с отказом?

— Нет, — невозмутимо ответил Магнус.

— Что-то я в этом сомневаюсь. Попробуй как-нибудь перед зеркалом потренироваться говорить слово «отказ». Возможно, тогда привыкнешь к этому. О-от-ка-а-а-з-з, — вкрадчиво произнесла Эди, но тут же оборвала себя, закрывая рот, когда заметила, что Магнус наблюдает за движением ее губ с неким любопытством и какой-то похотью. Ладно, это была немного не та реакция, которую Эди хотела вызвать у Магнуса, но теперь, когда девушка увидела этот взгляд, то уже не могла перестать думать ни о чем другом. Эди вспомнила его губы на своих — твердые и решительные — и ей захотелось поцеловать Магнуса снова.

Глупая Бьянка и ее дурацкие правила — не целоваться.

— Ну так что, составишь мне компанию на сегодня? — поинтересовался он. — Я бы сказал, что ты играешь в недотрогу, но кошка у тебя на коленях говорит мне обратное.

Эди дернулась, испугав животное в своих руках. Как будто он знал, что говорила ей Бьянка. Глаза Эди сузились.

— Я же сказала, что я работаю на фестивале.

— И это замечательно. Я могу составить тебе компанию. — Магнус оглядел оживленный фестиваль. Единственными кто, хоть как-то отдаленно приближавшимися к их кабинке, были дети, засовывающие пальцы в клетки с котятами. Никто не подходил к этой части стола со взрослыми кошками, и не помогала даже табличка с надписью, что плата за усыновление сегодня отменяется. Магнус наклонился ближе к Эди.

— Не знаю, заметила ли ты, но твой хмурый взгляд заставляет людей держаться подальше.

Эди удивленно посмотрела на Магнуса.

— Что? Дело не во мне. Дело в том, что это пожилые кошки с проблемами со здоровьем.

— Нет? — Он кивнул на белого перса в ее руках. -Эта выглядит прекрасно.

— Ей одиннадцать лет, и она слепая.

— О! — Губы Магнуса расплылись в широкой улыбке. — Ну тогда это всё объясняет. Вот почему ее не пугает твой хмурый взгляд.

Эди оскалила на него зубы.

— Или то, что людям не нужна старая слепая кошка, — пробубнила Эди, не обращая внимания на его поддразнивания. Девушка указала на двух других в клетках. — У этого диабет, а у другого только три ноги.

— А что будет, если их никто не заберет?

— Они вернутся обратно в приют и будут ждать, пока их кто-нибудь не заберет. — Эди погладила милую кошечку у себя на коленях. — Но эта поедет со мной домой. Она слишком боится в приюте.

— Разве у тебя уже не много кошек?

— Несколько, — сказала она, защищаясь. — Всегда найдется место еще для одного. — На самом деле не было, но Эди как-нибудь разберется с этой проблемой.

— У тебя доброе сердце.

Эди проигнорировала его нежные, дразнящие слова, сосредоточившись на кошке у себя на коленях.

— Эту кошку кто-то любил и заботился о ней в течение одиннадцати лет, а потом, из-за одного маленького дефекта, ее вдруг бросают те, кого она любила, потому что стала недостаточно хороша для них? И в одиночестве оказаться в новом страшном мире, где ее никто не любит и который полон пугающих звуков, и она не может понять, что происходит, потому что не видит. Я не собираюсь снова возвращать ее в приют.