Держи меня крепче (СИ) - Малиновская Маша
Но пока я просто собираюсь отдохнуть. Завтра познакомлюсь со своей соседкой. Честно говоря, тут я здорово волнуюсь. Хорошо было бы, если бы мы смогли понять друг друга, нам ведь общую площадь делить ещё долго.
Я захожу в душевую и плотно закрываю двери, проверяю, насколько надёжен замок. Ну вроде бы вопросов не вызывает. Непривычно мыться в резиновых тапочках, в Югорске на занятия я ездила, жила с мамой в квартире, так что прелести жизни в общежитии только начинаю познавать. Но это мелочи.
После душа хорошенько вытираюсь и натягиваю пижаму — мягкие хлопковые лосины и туника до середины бедра. И пусть большой фиолетовый единорог спереди никого не смущает. Волосы хорошо расчёсываю и заплетаю в свободную косу. Собрав вещи, выхожу из душевой и жалею, что не надела халат. Наверное, кто-то распахнул окно на кухне, потому что я ощущаю, как холодный сквозняк пробирает ещё не до конца остывшую после душа кожу. Тело покрывается мурашками, и я тороплюсь к себе в комнату.
Внутри тепло. Я захлопываю за собой дверь, поворачивая замок и вешаю на стул у двери влажное полотенце. Когда вдруг периферийным зрением цепляю движение на кровати соседки. Мгновением проскакивает мысль, что она приехала раньше, но я тут же присматриваюсь в полутьме и понимаю, что на её постели, закинув руки за голову, лежит парень.
— Очень глупо с твоей стороны, Пёрышко, оставить дверь незапертой.
Поняв, что это Максим, я немного расслабляюсь. Но что он тут вообще забыл? В одиннадцать вечера-то?
— Привет. Ты что здесь делаешь так поздно?
Пройти внутрь комнаты я не успеваю, потому что Ларинцев рывком поднимается с кровати соседки и в пару шагов оказывается рядом. Я оступаюсь от неожиданности и едва не упираюсь спиной во входную дверь.
— Пришёл стрясти с тебя должок.
— Какой ещё должок? — внутри начинает скребтись неприятное чувство.
Смотрю на него и вижу абсолютно другого человека, совсем не того, кто помог мне вчера вечером и сегодня утром с переездом. Скорее больше похоже на того, который сидел ночью на кухне. Но тогда он был у себя дома, а теперь у меня. И перемена в нём мне абсолютно не нравится.
— Максим, ты пил? — стараюсь, чтобы голос был твёрдым, но он стоит слишком близко, заставляя меня нервничать.
— И курил тоже, — в глазах вспыхивает огонёк, от которого у меня по позвоночнику проходит неприятный холодок.
— Я думала, ты не куришь, — моё обоняние улавливает аромат его туалетной воды и спиртного, в горле моментально пересыхает.
— Не курю, — зачем он так пристально смотрим мне в глаза, при этом парализуя взглядом? — Но накуриваюсь иногда. Лекцию прочитаешь о здоровом образе жизни?
— Нет, это твоё дело, — сглатываю с трудом, ощущая жуткий дискомфорт. — Тебе пора уходить, Максим, уже поздно.
Он вынимает одну руку из кармана джинсов и упирается ладонью в дверь возле моей головы. Волосы всколочены, в глазах туман. Максим закусывает губу и несколько секунд смотрит очень внимательно.
— Нина, стань моей девушкой на один вечер.
От такой наглости у меня просто весь воздух выбивает из лёгких от возмущения. Кровь приливает к лицу, прорывая эту странную ментальную паутину, которая обволакивает каждый раз рядом с Ларинцевым.
— Обалдел совсем? — упираюсь обеими ладонями ему в грудь и пытаюсь оттолкнуть.
— Нет, стой, — он перехватывает мои запястья и опускает их вниз, заставляя вздрогнуть. Он под воздействием травки, что, собственно, может ему помешать? — Я серьёзно. Мой папаша требует, чтобы я наконец нашёл нормальную девушку. Переживает, что его непутёвый сынок станет такой же шлюшкой, как он сам. Сыграешь роль?
Это просто унизительно. Неприятно, мерзко и отвратительно, иначе и не назвать. Я несколько секунду смотрю на него внимательно, пытаясь понять, шутит он или нет. Но, кажется, парень понимает мой ступор неправильно.
— Хотя… — он подходит вплотную и прижимает меня своим телом к двери. — Врать родителям нехорошо, правда, Нина?
Наверное, этот парень обладает какими-то сверхспособностями, существуют же всякие экстрасенсы и гипнотизёры. Потому что как ещё объяснить, что мои ноги становятся ватными от его шёпота в шею, а руки безвольно повисают? Голова наполняется вязким туманом, будто это я курила травку, а не он, а потом начинает кружиться, когда я чувствую едва ощутимое прикосновение его губ на моей шее, как колено протискивается между моих. Крепко зажмуриваюсь, пытаясь остановить эту нереальную карусель.
— Может, нам с тобой переспать? — едва касаясь кончиками пальцев, он проводит ими по моим бёдрам вверх. — Я могу быть очень нежным, Пёрышко. Тогда меня, наконец, перестанет так штырить от тебя, а ты расслабишься в танце.
Это не я стою каменной статуей и растекаюсь от пошлостей, которые шепчет мне на ухо малознакомый парень. Нина Руденко бы такого не позволила. Сглатываю и глубоко вдыхаю, собрав все силы, выныриваю из тумана и твёрдо упираюсь ладонями в грудь парня.
— Максим, хватит, — говорю настолько твёрдо, что сама себе удивляюсь. — Уходи сейчас же. Немедленно.
Пытаюсь его оттолкнуть, но не получается даже сдвинуть немного. Это пугает. Да что там, это вызывает панику.
— У меня в голове мутится от твоего запаха, Нина-малина, — шепчет словно сам себе, запрокинув голову и, наконец, отойдя на шаг назад. — Не гони меня, сегодня я останусь здесь.
— Не останешься.
— Останусь.
Последнее слово Максим говорит вдруг твёрдо и смотрит серьёзно.
— Потому что у тебя могут появиться гости сегодня, Пёрышко, и они могут быть куда более настойчивыми.
Ларинцев отходит назад на пару шагов, а потом стаскивает с себя свитер, оставшись в майке.
— Сегодня я ночую у тебя. Считай это ещё одним упражнением на доверие.
Он скидывает кроссовки и заваливается на спину на кровать соседки, вытягивается, заложив руки за голову и прикрывает глаза.
— Спокойной ночи, Пёрышко.
Я остаюсь стоять у двери и шокировано смотрю на него. Какой же он странный. Тогда в танцклассе мне захотелось поделиться с ним самым больным, выложить всё как на духу. Минуту назад он напугал меня до чёртиков. А теперь, кажется, уже уснул, мирно засопев.
Отмираю, наконец, и прохожу к своей постели. Забираюсь с ногами и смотрю на соседнюю кровать, обняв колени. Упражнение на доверие? Оно сложное, чёрт возьми.
Но спустя полчаса гипнотизирования спящего в полутора метрах парня, чья грудь вздымается ритмично и спокойно, я тоже укладываю голову на подушку. Закрываю глаза и пытаюсь игнорировать едва уловимый аромат мужской туалетной воды, смешанный с алкоголем. Он щекочет в носу, заставляя в животе что-то странно сжиматься.
Глава 21
Утром меня будит назойливый солнечный лучик. Он щекочет щёку, настырно скользит по векам, заставляя жмуриться и прятаться под одеялом. Нужно будет повесить какую-нибудь шторку, чтобы ранний гость не будил меня по утрам.
Привычным с детства движением сбрасываю одеяло ногами к краю кровати и потягиваюсь до хруста в позвонках, но вдруг вспоминаю вчерашний вечер и одно обстоятельство, а потому быстро натягиваю одеяло обратно.
Парень на соседней кровати ещё спит. Всё в той же позе, в которой улёгся вчера: руки закинуты за голову, ступни скрещены, лицо абсолютно безмятежно. И майка задралась до самой груди, обнажив рельефный живот.
Я вдруг понимаю, что пялюсь на спящего парня, так нескромно оголившего часть своего тела. Хотя и непреднамеренно.
Блин, Нина, ну ты и дурочка.
А ещё вспоминаю всё, что он мне вчера наговорил. И ещё тяжёлое дыхание у шеи, мягкие губы на коже. Крепкое тело, притиснувшее меня к двери.
«Я могу быть очень нежным, Пёрышко…»
Выдыхаю резко и шумно, зажмуривая глаза. Глупости всё это. Максим вчера был пьян и под воздействием ещё чего-то. Наверное, даже не вспомнит, что наговорил мне. Оно и хорошо, потому что я вспоминать точно не хочу. И заливаться краской каждый раз, когда он будет смотреть на меня и вспоминать, как я безвольно стояла и позволяла ему говорить мне всё это.
