Отчим (не) моего жениха (СИ) - Васильева Лариса Николаевна
— Привет всем! — громко поздоровалась девчонка и помахала свободной ладошкой. Вторая надежно покоилась на моей руке. — Меня зовут Арина, а это мой, — она сильнее сжала мою руку и предательское сердце снова екнуло, пока пиявка подбирала слова, — папочка! — выпалила она, а я закашлялся.
Глава 10. Арина
Назвать Виктора "папочкой" вышло само собой. Я ничего заранее не планировала. Держала его за руку и не заметила, как поплыла. От неописуемого счастья.
Слава — мой жених и именно он должен вызывать во мне бурю эмоций. Разумовский, как ни крути, не подходит на роль прекрасного принца. Почему же я так волнуюсь?
"Дурочка, что творишь!" — кричал мой возмущенный разум. Но рука предательски дрожала, сердце стучало, волнение и радость зашкаливали. А Виктор позволял твориться всему этому безобразию.
Отцепилась от Разумовского только в кабинете и сразу почувствовала невыносимое одиночество. Да что со мной такое?
— С тобой все хорошо? — уточнил Разумовский, словно прочитав мои мысли. Включив компьютер и нацепив очки, он стал похож на профессора. На очень красивого профессора.
"О чем я только думаю?" Похлопала себя по горящим щекам, но в норму не пришла. Еще сильнее захотелось оказаться в объятиях Виктора. Чтобы он спел мне песенку и пообещал, что все будет хорошо.
— Да, — я насторожилась. — А что со мной не так?
— Выглядишь неважно. Можешь отдохнуть, пока я работаю, — Виктор кивнул в сторону дивана, а сам сел за компьютер.
Лежать я не хотела, но оттуда удобно наблюдать за папочкой. Как он смешно морщит лоб, ерошит пальцами волосы, пишет, стучит карандашом по столу.
"Могу ли я после сегодняшнего происшествия в лифте обращаться к нему на "ты"? Очень хочется, но боюсь поставить Виктора в неловкое положение".
— Горло не болит? — Разумовский поднял глаза.
— Нет.
Неожиданно для себя я улыбнулась. Вчера собиралась испортить ему жизнь, а сегодня глупо хихикаю у него в кабинете. Видела бы меня моя мама. Хотя нет, лучше бы не видела.
— Принести воды?
Еще немного и я привыкну к заботе.
— Принеси, — произнесла я осторожно. Специально обратилась на "ты", чтобы прощупать почву. Если поправит, значит, продолжу держать дистанцию. Но Разумовский не поправил.
Пока я предавалась сладким мечтам, Виктор вернулся с двумя стаканами воды. Один протянул мне, а другой осушил несколькими большими глотками. Разумовский разговаривал по телефону, работал на компьютере, а я сжимала пластиковый стаканчик и с замиранием сердца за ним наблюдала.
"Взрослые дядьки не обращают внимания на молоденьких девушек", — напомнил внутренний голос. — "Если только это не девушки легкого поведения".
Я понимала, что улыбками и красноречивыми взглядами Разумовского не пронять. Другое дело — гнев. От воспоминания, как папочка затащил в душ, до сих пор мурашки по телу. Но этого бы не случилось, если бы я его не выбесила.
Я должна сделать все, чтобы Виктор был против нашей свадьбы, а потом исчезнуть. Вместо этого не могу оторвать взгляд от будущего родственника.
— Когда мы со Славой поженимся, кем ты мне станешь?
— Свекром, — Виктор оторвался от компьютера и поправил очки. — А что? Передумала выходить замуж?
— Конечно, нет, — я усмехнулась, перевоплощаясь в девочку оторву. — Мы поженимся и будем жить в твое доме.
— Я подарю вам на свадьбу квартиру в Москве, — Разумовский откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— Всегда мечтала жить за городом, поэтому не соглашусь, — за легкой иронией я прятала истинные чувства.
— Шумная столица меня тоже утомляет, поэтому согласен — за городом жить гораздо приятней, — кивнул Виктор, вместо того, чтобы разозлиться. — Так и быть, подарю вам на свадьбу свой коттедж, а сам переберусь в дом поменьше.
С каких пор, спрашивается, Разумовский стал таким покладистым? Неужели принял меня в качестве невестки? Сердце испуганно екнуло.
— Ты куда? — потребовал Разумовский, когда я направилась к выходу.
— В туалет, — я обернулась. — А что, проводить хочешь?
— Нет, сама найдешь. Через три кабинета дверь направо, — и снова уткнулся в компьютер.
После уборной не захотела возвращаться к Виктору. Папочка поглощен работой и мое присутствие ему только мешает. Побродила по пустому коридору вдоль ряда закрытых кабинетов и свернула в небольшое служебное помещение. Здесь сотрудники обедали: на столах стояли две микроволновки и кофемашина, в углу пристроился серебристый холодильник.
Взяла одноразовую кружку и сунула капсулу в кофемашину. Ничего себе, какая красота! У других работодателей и малой толики этого не допросишься, а Виктор так заботится о своих сотрудниках. И такая гордость взяла, словно сама оборудовала помещение бытовой техникой.
Потягивая густой кофе, размышляла о своем невеселом будущем, когда на "кухне" появились три девушки. Смеясь и переговариваясь, они разогрели в микроволновке ароматные бутерброды и заняли столик рядом с кофемашиной.
Красивые, элегантные, смешливые они все разом посмотрели на меня и помахали, призывая присоединиться к компании. Обернулась. В столовой никого, значит, пригласили меня. Встала, прихватив кофе, и села за их столик.
— Привет. Я — Жанна, — представилась одна девушка.
— Я — Ира.
— А я — Света.
Вот так просто без лишних церемоний.
— Я — Арина.
— Мы знаем! — в один голос воскликнули девушки и дружно рассмеялись. — Вы внебрачная дочь нашего босса, — добавили они уже тише.
Не знала, что ответить на такое заявление, сама же назвала Виктора "папочкой", но Жанна вдруг ахнула и посмотрела за мою спину.
— Виктор Васильевич! — девушка побледнела и вскочила с места. Я тоже обернулась.
Господин рабовладелец собственной персоной. Красивый до умопомрачения, но важный, словно приглашен в жюри "Мисс мира". Подняла руку подозвать Разумовского и не сразу сообразила, что следует сказать. На "вы" не прокатит, на "ты" страшно, поэтому ограничилась привычным:
— Пап, иди к нам!
Виктор сдержался. Не знаю, каким чудом ему это удалось, но ни один мускул на лице не дрогнул, пока он шел до столика.
— Жанна, Ира, Света, — представила я его же сотрудников.
— Мы из отдела планирования. У Елены Георгиевны работаем, — уточнила Ира, густо покраснев.
Разумовский кивнул, но было ясно, он их не узнал.
— Ты их не знаешь! — возмутилась я, когда девушки, смущенные и испуганные, поспешно ретировались из кухни.
— А должен знать? — развел руками Разумовский.
— У тебя тысячи сотрудников? — задала очередной вопрос.
— Ну не тысячи, — монстр нахмурился: я заходила на опасную территорию.
— А сколько? Пять сотен?
— Офисных полторы, — сгримасничал Виктор.
— Всего полторы и ты не знаешь, как их зовут!? — моему возмущению не было предела.
— Зачем мне знать их имена? Достаточно того, что они добросовестно выполняют свою работу и я их не увольняю.
Симпатия симпатией, но сердце болело за бедолаг, чьи имена Разумовский даже не собирался запоминать.
— Признайся! — состроила самую серьезную мину. — Ты болен? У тебя склероз? — и за руку взяла Виктора для убедительности. А у самой сердце из груди выскочило от счастья снова подержаться за него.
Он должен был разозлиться, убрать мою руку, возмутиться, в конце концов. Но Виктор ничего из вышеперечисленного не сделал. Он просто хмыкнул и заявил:
— Ты забавная, думаю, Славе не будет с тобой скучно.
А вот это не по плану, папочка! Ты должен меня ненавидеть, чтобы запретить брак, а не восхищаться неадекватностью.
— Сколько тебе было лет, когда ты усыновил Славу?
Подобный вопрос ни за что бы не решилась задать прежняя Арина, но Арина-оторва не лезла за словом в карман.
— Двадцать пять, — Виктор, нервничая, потер переносицу.
