Крис Мэнби - Тайная жизнь Лиззи Джордан
Когда Брайан прислал мне сообщение, что он собирается в Хэмптоне с младшим Кеннеди, я ответила, что улетаю на юг Франции погостить у влюбившегося в меня арабского принца, с которым я встретилась на светской вечеринке в ночном клубе «Аннабель». Когда Брайан радовал меня рассказами о тратах в магазине Ральф Лоран, я тут же отвечала ему, что «Дольче и Габбана» готовят что-то к моему двадцатишестилетию, которое будет праздноваться в зале отеля «Гросвенор Хаус».
Но самую большую ошибку я совершила, когда он угощал меня подробным описанием своей новой шикарной квартиры…
Брайану было известно, что я съехала со своего сарая в Балхэме, как только мы сменили перо и бумагу на электронную почту. В эти дни у меня своя собственная великолепная квартира с видом на Гайд-парк, купленная после удачной многомиллионной сделки по недвижимости, которую провела лично я, будучи старшим партнером компании «Корбетт и дочь», которая, конечно же, была одной из самых крупных коммерческих компаний по недвижимости в Англии, а не однокомнатным офисом с непонятным штатом сотрудников из трех человек и невоздержанным спаниелем породы «кавалер-кинг-чарлз».
Мои электронные письма пестрели названиями закрытых клубов и известных людей, с которыми я там бывала. В моей тайной кибержизни я всегда прикупала себе что-нибудь шикарное от Тиффани или Картье в награду за тяжелый труд и наряжалась в эксклюзивное платье от Донны Каран, когда среди моих клиентов были звезды кино, которые доверяли только мне.
Среди моих друзей были художники, писатели, модели и принцы, а не студентка без гроша в кармане с работой на неполный день в видеосалоне «Блокбастер» (Сима) и не будущий компьютерный хакер, который никогда не выходит из спальни (Жирный Джо). Брайан знал, что по вечерам я развлекаю мегазвезд сцены и экрана рецептами, которые я придумала под руководством известных поваров, а не ем на самом деле холодные спагетти прямо из консервной банки в компании черно-белого телевизора.
Все казалось таким безобидным. На самом деле это было что-то вроде развлечения. Иногда я брала свои истории целиком из колонки Арабеллы Гилберт в газете «Дейли», ничего в них не меняя. Мне и на секунду не приходило в голову, что наступит день, когда мне придется доказывать достоверность всей той чепухи, которую я три года передавала по сети. Брайан был явным трудоголиком. Он никогда не брал отгулов и, возможно, даже не ходил в туалет в рабочее время. Не было никакой опасности, что ему вдруг взбредет в голову приехать ко мне в Лондон. Невероятно.
— Нет, нет, нет! — рыдала я в грязный рукав своего потертого махрового халата.
— Что ты собираешься делать? — спросила Сима, когда я завершила свой скорбный рассказ.
— Я действительно понятия не имею, — призналась я в отчаянии.
— О боже! — сказала она.
Мы сидели рядом на диване и смотрели в камин, словно могли найти ответ на мою дилемму в оранжевом мигании раскаленных электроспиралей, которые всегда пахли так, словно вот-вот разгорятся настоящим огнем.
— А с чего ты вдруг нагородила ему такое количество вранья? — неожиданно спросила она.
— А как ты думаешь, почему? Он живет там в Нью-Йорке великосветской жизнью, в то время как мое социальное положение в Лондоне находится на уровне одноногого голубя с Трафальгарской площади. Нет. Еще хуже. По крайней мере, голуби сейчас находятся под защитой. Я нагородила Брайану всю эту кучу вранья, потому что не хотела сообщать, как все отвратительно складывается у меня после колледжа.
Сима обняла меня. Она иногда кажется ужасно милой, когда не пользуется моим лосьоном для тела «Эсте Лаудер» или не стирает свои спортивные носки моим порошком.
— А почему это ты считаешь себя неудачницей? — серьезно спросила она.
— А как ты думаешь, почему? — Я взмахнула рукой, указывая на запущенную убогую комнату почти так же, как это сделала она несколько минут назад, пытаясь убедить меня, какой у нас изумительный дом под слоем запекшейся грязи.
— Так, — начала она голосом начинающего адвоката, изо всех сил старающегося говорить убедительно и уверенно. — Я живу в том же доме, что и ты, в твоем настоящем доме, но я не считаю себя из-за этого неудачницей. Конечно, оказалось, что движение к золотой кредитной карте занимает больше времени, чем я предполагала, да, но я не неудачница. Ни в коем случае. Тебе всего двадцать семь лет, Лиз. Будь ты проще. У тебя ведь неплохая работа, так?
— Ага! Я секретарша в агентстве по недвижимости. Я даже не на постоянном договоре. Черт возьми, я зарабатываю себе на жизнь печатанием этикеток. Ты знаешь, что у меня диплом по английской литературе.
— Ну и что? Я собираюсь получать степень магистра по экономике, а работаю в магазине по продаже видеокассет, — ласково напомнила она мне.
— Я ни с кем не общаюсь, — снова попыталась я.
— Зато у тебя есть верные друзья, — ответила Сима, ничуть не обидевшись. — Хочешь, мы будем почаще куда-нибудь ходить. Можем пойти сегодня в клуб. Потанцевать. Выпить коктейля.
— У меня нет денег на клубы.
— Послушай, Лиз, — Сима уже теряла терпение, потому что, несмотря на свое отсутствие денег, я всегда зарабатывала больше, чем она. — Перестань грызть себя. По-моему, ты не так уж плохо зарабатываешь. Да и почему у тебя уже должен быть «пентхаус»?
— А у Брайана есть.
— Ты его видела?
— Нет.
— Вот именно. Что ты знаешь о нем? Может, он живет в Нью-Джерси в каком-нибудь трейлере на безнравственные доходы своих младших сестер. — Я слабо улыбнулась. Но только очень слабо.
— Его сестры старше его, — безжалостно поправила я.
— Хорошо. Старшие сестры. Все, я просто хочу сказать тебе, что не стоит так беспокоиться о том, чтобы произвести на него впечатление. Все в письмах что-то преувеличивают время от времени. Я потратила две недели на человека, который утверждал, что он брат Билла Гейтса, а оказался обычным наборщиком данных для газеты «Далтон Уикли». Возможно, что Жирный Джо сейчас наверху сообщает какой-нибудь школьнице, загружающей данные для своего домашнего задания, что он шестифутовый Адонис с торсом микельанджеловского Давида.
— Я знаю. Знаю… Но Брайану не нужно врать. Поверь, если Брайан говорит, что он сделал что-то удивительное, то так оно и есть.
— Он действительно такой образец добродетели, что никогда ничего не приврал?
— О, Сима, — вздохнула я. — Он действительно такой. Он, наверно, самый честный до мелочей человек, каких я только встречала. Представь себе, что, когда мы играли в «правду или смерть» в баре колледжа, он даже признался, что нюхал свои газы.
