Кэролайн Барт - Костер на снегу
Она оттолкнулась палками и, с улыбкой кивнув ему вполоборота, бросила лыжи вниз по склону.
Элен ехала к главному подъемнику самым близким путем, чтобы, поднявшись наверх, спуститься прямо к гостинице. Она катилась под опорами канатной дороги. Над ней проплывали кабинки с лыжниками, которые поворачивали головы, восхищенно наблюдая за элегантным скольжением одинокой катальщицы по глубокому снегу сложной трассы.
Жозеф все-таки зашел в кафе. Народу было много: катание в глубоком снегу утомило даже молодежь. В зале сидела компания студентов, среди которых он заметил Клода, своего несостоявшегося соперника. Клод что-то сказал друзьям, и они посмотрели на Жозефа. С ними за столом было несколько девушек, которые с нескрываемым интересом проводили его взглядами до стойки бара.
Жозеф привык к вниманию женщин. Это были и восхищенные взгляды девушек на пляжах, когда он возвращался на парусной доске из моря или, наоборот, шел с ней по пляжу к прибою. В горах женщины, как бы невзначай, садились с ним в кабинку канатной дороги, пытаясь познакомиться и вызвать к себе интерес. Ему были приятны такие мимолетные встречи, он вежливо поддерживал ничего не значащие разговоры, не пытаясь продолжать знакомства. В горах у него случались романы, длившиеся несколько дней. Но они никогда не продолжались в городе, несмотря на желание его партнерш.
В Париже он с головой погружался в работу и вскоре забывал о происшедшем в горах. То, что началось у него с Элен, Жозеф воспринимал как подарок судьбы. Эта женщина, эта смелая девчонка, разбила его устоявшееся критически-снисходительное отношение к слабому полу…
Жозеф посмотрел на часы и вышел из кафе. Он был уверен, что Софи опоздает минут на двадцать, и намеренно задержался в кафе. Софи опоздала на полчаса. Жозеф не стал ничего говорить ей, она же, как всегда, даже не заметила своего опоздания и, подойдя с лыжами к Жозефу, сразу сказала с иронией в голосе:
— Видела я сейчас твою американку. Демонстративно проехала под опорами подъемника, чтобы все ее разглядывали.
Жозеф промолчал. Он взял лыжи Софи и вынес их на плато, с которого начинались спуски во все стороны хребта. Затем он помог жене вставить ноги в ботинках в крепления лыж, и она защелкнула их с некоторым усилием.
— Куда поедем? — спросил Жозеф.
— Я хочу спуститься к озеру и посидеть в кафе. Говорят, там очень мило, — выразила Софи свои пожелания.
— Озеро далеко отсюда. По такому снегу тебе будет трудно спускаться. Чтобы попасть туда, надо преодолеть два хребта — два раза подняться и три раза спуститься. Кафе здесь мало отличаются друг от друга, за исключением, может быть, «Приюта пастуха», — переубеждал ее Жозеф. — К тому же сейчас уже почти три часа. В нашем распоряжении максимум полтора часа — на катание и кафе. Я предлагаю спуститься в ту сторону, где ты еще не была. Спуск примерно километр. Потом поднимемся сюда, посидим, если хочешь, в кафе, и надо ехать в гостиницу. Принимаешь план?
— Пожалуй… — согласилась Софи.
Жозеф показал ей, как надо ехать в глубоком мягком снегу. Затем попросил повторить его движения. Она старательно пыталась копировать его технику, но у нее это плохо получалось. Жозеф терпеливо объяснял Софи, что надо делать, чтобы лыжи не зарывались в снег, какая должна быть при этом стойка. Минут через пятнадцать, после трех-четырех падений и подъемов с помощью мужа, Софи немного освоилась.
— Так, молодец, — поддержал ее Жозеф. — Ну… поехали потихоньку. В процессе спуска будем учиться. Если поворот не получается, останавливайся и переставляй ноги в сторону следующего поворота. Здесь склон пологий, если упадешь, ничего страшного…
После получасовых мучений они наконец спустились к подъемнику. Затем поднялись снова и зашли в кафе.
— Все, с меня хватит, — подвела черту Софи. — Ноги гудят от усталости. Еще предстоит последний спуск к гостинице.
— У горнолыжников не принято говорить «последний спуск», — сказал Жозеф. — Лучше сказать «еще один спуск» или «завершающий». Так же, как летчики никогда не скажут «последний полет», а аквалангисты — «последнее погружение». «Последний» воспринимается, как последний в жизни…
— Но он и есть последний в нашей с тобой жизни, — с усмешкой настаивала Софи.
— Давай не будем драматизировать, — попросил Жозеф. — Мы же давно все решили. Даже не знаю, почему я согласился на эту «экспериментальную» поездку. — Он вздохнул и отвернулся.
Губы Софи превратились в ниточку. Она помолчала, а потом спросила:
— Ты что, действительно влюбился в эту американку?
— Я не хочу обсуждать с тобой мои отношения с Элен, — спокойно ответил Жозеф. — Единственное, что могу сказать, — добавил он, — это очень серьезно.
Софи с вызовом рассмеялась:
— Посмотрим, что ты запоешь через несколько месяцев жизни с этой наглой девицей.
Жозеф взял Софи за руку и примирительно сказал:
— Послушай, все это странно. У тебя есть любовник, за отца которого ты собираешься замуж. Нравственная сторона вопроса — это твои проблемы. Но ведь мы можем, по крайней мере, не расстаться врагами, а остаться друзьями. Будем помогать друг другу, перезваниваться. Я буду лечить твоих друзей преклонного возраста. Ты будешь приглашать меня… нас… на интересные камерные концерты в частных собраниях.
Жозеф говорил с ней, как привык разговаривать с капризными пациентами. И его спокойные доводы сработали. Она вспомнила о своем аристократическом происхождении.
— Да, ты прав… — миролюбиво проговорила Софи. — Мы действительно разные люди и уже обо всем договорились.
Софи пожала руку Жозефа, допила свой чай, настоянный на горных травах, и, подумав немного, заявила:
— Знаешь, что… Если я не очень устану, то уеду сегодня. Вещи я уже собрала. Засветло успею доехать до Альбервиля.
— Мы же решили, что ты уедешь завтра, я довезу тебя до Альбервиля. — Жозеф пытался отговорить ее.
— Я позвонила Альберу, — Софи, прищурив глаза, посмотрела на Жозефа, — чтобы он ждал меня завтра. Я уже видеть тебя не могу, и горы твои мне осточертели!
— Я не уговаривал тебя ехать со мной, — мягко сказал Жозеф, решив не перечить ей. Посмотрев на часы, он напомнил: — Пора ехать вниз. Можем не успеть на последний подъемник.
Когда они надели лыжи, Жозеф воскликнул:
— Посмотри, Монблан открылся! Облака опустились вниз, а вершина как на ладони… Специально, чтобы ты его увидела перед отъездом.
Они подошли к обрыву, огороженному заборчиком с запретными надписями, откуда открывался захватывающий дух горный пейзаж. Направо был довольно крутой склон с множеством скал и больших камней. Левее склон обрывался пропастью. Софи стояла, завороженная красотой, любуясь изумительным видом. И вдруг Жозеф заметил след, уходящий направо по крутому склону, запрещенному для спуска.
