Наталия Миронина - Третий брак бедной Лизы

– Ну, тогда до свидания, буду ждать от вас звонка. Людей на работу я уже взяла. И лаборантов, и регистратора.

– Я вам позвоню обязательно. – Бойко подскочил и стал натягивать пиджак.

Тихон Михайлович позвонил в тот момент, когда Лиза наносила зубной щеткой краску «арктический блондин» на кончики челки.

– Вы что делаете? Я не поздно?

Лизе хотелось сказать, что не вовремя, что у нее в самом разгаре внезапные химические опыты. Но мужчине совершенно не объяснить, что решение перекрасить волосы может прийти в половине одиннадцатого вечера, во время просмотра мелодрамы, где главная героиня соблазняла героя ослепительно-белыми прядями. Мужчине не объяснишь, что решение было настолько твердым, а желание преобразиться таким сильным, что ждать утра и визита к парикмахеру не представлялось возможным. Мужчина также не понял бы нюансов – специально предназначенная для этих процедур щеточка была утеряна дочерью после долгих упражнений с акварельными красками, а ее роль теперь выполняла зубная щетка.

– О нет, нет, я – нормально, – по-дурацки ответила Лиза, стирая с носа голубоватую пену. С челки капало не только на нос, но и на футболку, раковину, пол.

– Как хорошо. А я так спешил, думал, вы уже спите. Я ведь только-только освободился, дочку домой отвез, сдал на руки жене.

– И как все прошло? – Лиза посмотрела на себя в зеркало одним глазом, второй вдруг защипало от аммиачных испарений.

– Она очень талантлива, очень! Думаю, поступать ей надо будет в театральный.

– Ну, ей же еще учиться лет пять, вы говорили. – Лиза оглянулась в поисках старого полотенца, чтобы стереть с себя это все капающее безобразие.

– Да, конечно, но это я так, с прицелом на будущее. Сейчас она поступала в театральную детскую студию.

– Я вас поздравляю.

– Лиза, а вы не хотите что-нибудь выпить, перекусить, я вот как выскочил из офиса, так ничего и не ел.

«А бывшая не могла покормить?!» Лиза вспомнила большие обеды, которые устраивала для Андрея, когда он навещал Ксению. Трапезы были веселые, обильные, дочка их обожала. Как и Андрей, судя по всему.

– Уже поздно… – произнесла она вслух.

– Еще одиннадцати нет!

– У меня дочь спит. Я не могу уехать.

– Жаль, очень жаль. Мне так поговорить хотелось. Вы знаете, мы только притворяемся, что нам никто не нужен. Знаете, как нужен?! Позарез. Даже если мы развелись, разругались и морду друг другу били. Я вот думал…

– Я вас поняла, – перебила его Лиза, поскольку голубая едкая пена теперь разъедала ее любимую футболку. – В моем доме есть «Шоколадница», на первом этаже, давайте там. Они круглосуточно работают. И я буду спокойна.

– Еду, – выпалил Бойко, и Лизу оглушили короткие гудки.

«Боже, что же делать! Он по вечерней Москве домчится за пять минут!» – Лиза посмотрела на посиневшие волосы.

В «Шоколадницу» она спустилась через полчаса, натянув на голову тонкую вязаную шапочку. Шапочка была шелковистая, из ниток «ирис», синего цвета. К ней Лиза прибегала, когда надо было выйти на улицу, а голова была не мыта. Единственный недостаток этого головного убора был в том, что он слегка подчеркивал чуть выпирающие уши. Ушки были тонкие, изящные, но чуть торчащие. Зато тонкий овал лица, тонкую, прозрачную кожу с точечками веснушек на переносице, темно-пепельные брови, темные ресницы и большие глаза эта шапочка подчеркивала идеально. А еще у Лизы был красивый подбородок – чуть острый, прекрасного рисунка, просто точеный. И с волосами, убранными под эту шапочку, подбородок и весь рисунок лица казался точеным. Лиза редко когда красилась – она была и так хороша – лицо, словно раскрашенное акварелью, было нежным.

– Послушайте, как вам идет вот это… – примчавшийся Бойко уставился на нее восхищенным взглядом. – Нет, с волосами, и с этим… самым, ну, что вы там себе закалываете на макушке…

– С пучком, – подсказала Лиза.

– Да, с ним тоже хорошо, но так… Да вы просто красавица. Вам вполне можно постричься налысо. Вы будете просто сногсшибательно эффектны.

– И моя мама сразу меня убьет.

– Почему?

– Она терпеть не может отступления от правил и норм.

– Ну, женская голова, лишенная волос, – это сейчас уже не что-то из ряда вон выходящее.

– Как сказать, – вздохнула Лиза. – Ну, о чем вы хотели поговорить?

Бойко на минуту смолк, а потом вдруг сказал:

– Лиза, я так рад, что встретился с дочерью! И что с бывшей своей спокойно поговорил, и что в дом она меня впустила… Все то время, до сегодняшнего дня, у меня было ощущение, что я прокаженный. Не просто человек с недостатками, человек, совершивший ошибку, человек, который заслуживает неприязни, а прокаженный, которому не место среди людей.

– Так уж среди людей…

– Среди тех, кто когда-то был близок…

– Вот это уже точнее, – улыбнулась Лиза.

– Послушайте, я сейчас могу и глупость сказать, но я под таким впечатлением и от того, в какого подростка превратилась моя дочь, и от того, какая она талантливая, способная. И в этом заслуга ее матери, я честно это признаю, я тут вообще ни при чем. Я ведь даже с ней не встречался, иногда по телефону разговаривал, деньги переводил. А так – никаких контактов…

– Это ведь не ваша была инициатива…

– Вы же, Лиза, сами сказали, что если бы очень надо было – добился бы…

– Да, верно. Но вы не думайте ни о чем таком больше. Все уже закончилось. Теперь вы и общаться будете, и сможете ее многому научить. На меня папа до сих пор сильнейшее влияние имеет.

– Так часто бывает с дочерьми. Мне мои друзья-мужики говорили.

– Ну вот и прекрасно.

– Да, да, конечно. Вы правы!

Бойко залпом выпил чай и в каком-то порыве оглядел зал кафе.

– Как же хорошо, когда можно вот так поделиться настроением, поговорить и среди ночи выпить чай с человеком, который все понимает… Лиза, спасибо, что согласились встретиться со мной!

– Да, что вы! Не благодарите, Я рада, что у вас так все хорошо складывается. Ведь я это отлично понимаю. Хотя дочь и мужа никогда бы не лишила возможности видеться.

– Вы – другая. Вы совсем другая. Я об этом подумал еще тогда, когда увидел вас впервые.

– Мне казалось, что вы рассматриваете меня как заказчика, выгодного клиента.

– И это было. У меня же все-таки бизнес. Но потом, когда вы уже встали, когда со смехом указали на испорченную дочерью сумку… У вас это получилось так просто и естественно… Я тогда подумал, что вы настоящий врач. Человек, который хорошо знает цену по-настоящему важным вещам. И эта ваша решимость с устройством лаборатории. Сами же понимаете, место не хлебное, рутинное, про него все скоро забудут…