Лейла Мичем - Знак розы
— Сколько у вас мест багажа?
— Четыре.
Элизабет Пибоди что-то быстро пометила на своей дощечке. Войдя в спальню, она критическим взором окинула голые кровати и стены, распахнутые шкафы и выдвинутые ящики.
— Вы ничего не забыли? Школа не несет ответственности за забытые вещи.
— Я ничего не забыла, мисс Пибоди.
Директриса перевела взгляд на Мэри, и ее агатовые глазки злобно сверкнули за стеклами пенсне. В них читалась неприязнь, которую Мэри встретила с холодным равнодушием, так отличавшим ее от других студенток.
— Да, вы можете быть в этом уверены, — произнесла директриса. — Не думаю, что у нас когда-либо была еще одна ученица, которая вынесла бы так мало после обучения.
Мэри обдумала ее слова и с приятной улыбкой ответила:
— Право, это не совсем верно, мисс Пибоди. Я узнала, например, что в предложении, которое вы только что произнесли, содержатся сразу две параллельные структуры.
— Вы положительно невозможны. — Костяшки пальцев директрисы, сжимавших карандаш, заметно побелели. — Своенравная себялюбивая девчонка.
— Только на ваш взгляд, вероятно.
—Я научилась доверять своим глазам, мисс, а они видят молодую леди, которая когда-нибудь пожалеет о своем решении.
— Очень сомневаюсь в этом, мисс Пибоди.
Директриса имела в виду ее отказ стать половинкой пары, составлением которых так прославился Веллингтон. Мэри давно обнаружила, что многие родители отправляют дочерей в пансион с единственной целью - подобрать для них подходящих мужей среди богатых братьев, кузенов, молодых дядюшек или даже вдовых отцов их соседок по комнате. Мужчину, которому отказала Мэри, звали Ричард Бентвуд. Он был состоятельным человеком и братом одной из немногих девочек, с которыми подружилась Мэри.
— Поскольку Аманда проведет здесь еще один год, возможно, вы добьетесь успеха, познакомив ее брата с кем-нибудь, кто проникнется к нему большей симпатией, чем я.
— Мистер Бентвуд не нуждается в моих услугах, мисс Толивер. А вот вы вряд ли встретите второго Ричарда Бентвуда.
Мэри отвернулась, надевая шляпку с широкими полями, закрывающими лицо, чтобы мисс Пибоди не заметила, что пущенная ею стрела попала в цель. По-своему директриса была права, хотя Перси, Олли и Чарльз, сын Эммита Уэйта, тоже были завидной партией. Проблема заключалась в том, что никто из мальчиков не ухаживал за ней и, отклонив предложение руки и сердца, сделанное Ричардом Бентвудом, Мэри поневоле задумалась о том, правильно ли она поступила. Ричард вполне подходил ей по всем статьям, кроме одной, которая, правда, имела решающее значение. Он ожидал, что Мэри переедет к нему в Чарльстон. Естественно, об этом нечего было и думать, но в тот вечер, когда они расстались навсегда, Мэри вдруг охватила паника. А что, если она так и не встретит человека, который понравится ей и станет ее мужем и отцом ее детей?
Мэри открыла сумочку, небольшую изящную вещичку с каркасом из черепахового панциря, расшитую бисером, одну из последних покупок, сделанных ею в большом универсальном магазине ДюМонта.
— Вот ключ от моей комнаты, — без всякого сожаления сказала она. — Мне пора, мисс Пибоди, иначе я рискую опоздать на поезд.
Выходя из комнаты, Мэри ждала, что ее окликнут. Попытка задержать ее будет вполне в духе этой ведьмы - неуплаченный взнос, надуманное обвинение в порче имущества, потерянная книга. Но, очевидно, директриса была рада возможности избавиться от нее, и девушка беспрепятственно устремилась по коридору и далее вниз по лестнице.
Внизу ее ожидал Сэмюэль, привратник. Он приветствовал Мэри золотозубой улыбкой.
— А я знал, что вы будете рады уехать отсюда, мисс Мэри. Извозчик сейчас приедет. Сколько же вы не были дома, а?
— Слишком долго, Сэмюэль. — Она протянула ему мелкую монетку на чай и благодарно улыбнулась. — Вы не видели мисс Люси?
— Она отправилась на Холм. Ушла минут двадцать тому.
— На Холм?! — воскликнула Мэри. — Чего ради она отправилась туда сейчас?
Холмом именовали почтовое отделение, располагавшееся на небольшой возвышенности в отдалении. Сама Люси никогда не получала писем, но всегда сопровождала Мэри, когда та проверяла свой почтовый ящик в надежде получить весточку от Перси.
В кованые чугунные ворота с грохотом вкатила запряженная лошадью карета.
— Счастливого пути, мисс Мэри, — провозгласил Сэмюэль, и все мысли о Люси вылетели у нее из головы, как пыль из-под колес.
— Слава Богу! — воскликнула Мэри.
Сэмюэль погрузил ее багаж и уже собирался помочь ей подняться в двухместное нутро кареты, как раздался знакомый голос:
— Мэри! Мэри! Сэмюэль, не отпускайте извозчика!
— Это мисс Люси, — безо всякой необходимости пояснил Сэмюэль.
Мэри вздохнула.
— Боюсь, вы правы.
Она смотрела, как к ней, приподняв подол старомодного платья, приближается маленькая фигурка, и ощутила прилив раздражения, за которым сразу же последовало раскаяние. Раздражение от того, что эта девчонка вцепилась в нее, словно пиявка, с самого первого дня в Беллингтон-холле, а раскаяние - потому что Люси была ее единственной подругой, не считая Аманды. Мэри с негодованием смотрела на бывшую соседку по комнате.
— Зачем тебя понесло на почту, ведь ты знала, что я должна успеть на поезд?
— Чтобы забрать вот это. — Люси помахала перед лицом Мэри каким-то конвертом. — Подвинься, я еду с тобой. Сэмюэль, скажите мистеру Джексону, чтобы молочник на обратном пути завернул на вокзал и забрал меня, хорошо?
— Мисс Пибоди сожрет вас с потрохами, — предостерег ее Сэмюэль.
— Да какое мне дело? — небрежно отмахнулась Люси, подсаживая Мэри в карету и подбирая юбку, чтобы последовать за ней.
Мэри неохотно подвинулась, освобождая место для пышных оборок подруги.
— Что это? — осведомилась она, показывая на конверт.
Люси драматическим жестом извлекла сложенное вчетверо письмо.
— Это - мой пропуск на работу. Перед тобой новая учительница французского языка школы Мэри Хардин-Бейлор в Белтоне, штат Техас.
Мэри прикусила нижнюю губу, чтобы ничем не выдать разочарования. Втайне она надеялась, что Люси не получит этого места. Белтон находился всего в нескольких часах езды от Хоубаткера, и это станет для нее постоянной головной болью. В выходные дни, когда Мэри будет наводить порядок в Сомерсете и ухаживать за матерью, Люси будет ожидать, что ее примут на Хьюстон-авеню. Мэри испытывала бы совсем иные чувства, если бы та приезжала к ней из симпатии и дружеского расположения, но они обе знали, что это не так. Люси терзалась безответной страстью к Перси, вспыхнувшей в тот день, когда они познакомились. Мэри стала для нее мостиком к Перси, а школа Мэри Хардин-Бейлор - входным билетом в Уорик-холл.
