Дарья Волкова - Падение Рыжего Орка
Варя едва слышно вздохнула. За окном стояла соответствующая настроению хмарь. За спиной… А за спиной сначала было тихо. А потом послышалась шумное прихлебывание — чуть ли не с бульканьем. Сейчас еще и чавкать начнет. Клоун! Варя прижалась лбом к стеклу и зажмурилась. А еще хотелось уши зажать. И представить, что его нет. И она на кухне одна.
— Варь… — она вжалась сильнее в стекло. — Вааарь… Варвара!
— Что? — надо дотерпеть. Надо.
— А тебе вообще что-нибудь во мне нравится?
Варя обернулась. Сумел-таки… удивить. Снова.
— В каком смысле? — только тут сообразила, что скалка все еще в руках. Положила со стуком обратно на стол.
— В прямом смысле, — Тин невозмутимо отхлебнул чая. — Должно же тебе что-то во мне нравиться.
— С чего бы это?! — фыркнула Варвара.
— Да потому что ты умная девушка, Варвара Глебовна. Очень умная. А с чего умной красивой девушке встречаться целых три… Три! — он поднял указательный палец. — Трижды встречаться с мужчиной, который ей совсем ничем не симпатичен? На прирожденную страдалицу и любительницу хождения по граблям ты не похожа. Меркантильный фактор я тоже исключаю. Значит, что-то есть. Хотя бы что-то одно. Что тебе во мне нравится. Что это, Варь?
И тут Варя с удивлением осознала, что злость куда-то исчезла. Совсем. То ли Варя опять на комплименты повелась — умной же назвал. Красивой. И еще пару завуалированных приятностей сказал. А, может, оценила то, как он отреагировал на прямое оскорбление. Ведь ударила в больное — в нежное эго самца. И что? Может, и не поверил. Может, это эго у него космическое и бронебойное. Но все равно реакция вызывала уважение. Не вспылил, не психанул, не оскорбился. Вместо этого вывернул разговор так, что теперь ей придется отвешивать комплимент ему. Без вариантов.
Варя поняла, что еще чуть-чуть — и улыбнется. А еще поняла, что среди многочисленных лиц на крутящемся волчке есть тип с офигенными мозгами — расчетливый стратег и великий комбинатор. Пожалуй, по этому показателю Тин обскачет всех Вариных знакомых. Ох, Тихий, какой же ты Тихий…
— У меня красивый профиль? Я хорошо вожу машину? Тебе нравится мой смех? Что, Варя, что?
— Ты хорошо целуешься, — с изумлением услышала Варя собственный голос.
— Вооот! — Тихон хлопнул ладонью по столу. — Я был уверен, что что-то есть!
А после этого он встал и шагнул к ней. И Варя мгновенно поняла, что сейчас будет. И что она сама себя загнала в ловушку. Подставилась. Просто и по-крупному подставилась.
— Нет, Тихон, нет! Ты не так меня понял! — даже руки перед собой выставила. С таким же успехом можно было пытаться с помощью листа ватмана остановить бульдозер.
— Ты же сама сказала, что тебе нравится со мной целоваться, — он сграбастал ее. В два шага вернулся на место, плюхнулся на табурет с Варей на коленях. — Вот и будем целоваться. Только целоваться — обещаю. Должен же я тебя отблагодарить за пироги.
И в следующую секунду уже раздвигал ей губы кончиком языка. Своего шелкового языка. И губы пахнут вишней. Варя даже не стала пытаться. И сдалась сразу. Он ведь и в самом деле отлично целуется.
И они целовались. И целовались. И целовались. И только целовались. И он ее даже не лапал — лишь пальцы в волосах мягко массируют затылок. И другая рука на пояснице, поверх футболки даже — и недвижно. И эта его неожиданная сдержанность почему-то так кружила голову. Вместе с шелковым языком и вкусом вишни на его губах.
А потом вдруг случились сразу несколько вещей. Что-то затрещало, Тин ойкнул и, оторвавшись от ее губ, резко поднялся на ноги — прямо с Варей на руках. Ей пришлось обхватить его ногами за бедра — чтобы не упасть. Тихон уткнулся носом ей в шею.
— Варька, ну что ж у тебя такая мебель хлипкая? Чуть табуретка под нами не развалилась!
Варя хихикнула, представив, чем это могла окончиться.
— У тебя есть в доме сооружения пофундаментальней?
Она лишь на секунду задумалась.
— Диван. В комнате. Но мы будем на нем только целоваться!
— Да ясное дело.
И на диване они тоже целовались. Долго. Жарко. Так жарко, что Варя, оторвавшись от вишневых губ, стащила с их обладателя серый трикотажный джемпер. И залюбовалась — широченные плечи, рельеф грудных мышц, ниже ключиц — короткая, но густая темная порослью. Есть на что посмотреть!
— А ты? — выдохнул Тин. У него совершенно поплывшие глаза. Пьяный серый бархат. И припухшие губы. Если бы она увидела его таким в прошлый раз… как знать…
— Ты мне за пироги должен! — Варины пальцы пробежались по его плечам. — Так что сиди и расплачивайся телом теперь!
— И поцелуями? — спросил он прямо ей в губы.
— И поцелуями! — упиваясь так близко его прерывистым дыханием и пьяными глазами. — Мой дом — мои правила. А ты обещал только целоваться!
— Я слово свое всегда держу… — он пока не целовал, но, когда говорил — губы соприкасались. И вдруг, без предупреждения, его ладонь нырнула под резинку спортивных штанов. И под резинку трусов заодно. И прямо… прямо… Варя захлебнулась вдохом. — Это… — Тин прижался совсем губы в губы. — Тоже считается поцелуем.
Это было утверждение — на словах. Но в затуманенных серых глазах все же читался вопрос. На который Варя ответила едва заметным кивком. И он двинул ладонью дальше. Ниже. Глубже.
Либидо взбунтовалось. Мгновенно и внезапно вышло из-под контроля. Против взбунтовавшегося либидо и горячих рук Тихона у нее шансов не было. А, еще шелковый язык и пахнущие вишней губы. Без шансов. Варя сдалась. Она хочет оргазм от этого мужчины. Не самодельный в ванной, а от него. От его рук, его губ. Он вызвался сам. Если что — она поможет. Подскажет. Довести девушку до оргазма в первый раз, вот так, пальцами — не так-то просто. Не сложно, но нужен подход и терпение. Ничего, Варя ему подскажет — где надо сначала, а где — потом. Как и где. И у Тихона получится. Должно получиться, потому что…
Он просто положил твердую подушечку указательного… кажется, указательного… или большого… прямо в самый центр. Слегка надавил. И начал ритмично двигать им. Просто двигать. В самой серединке. Ритмично.
Варя рухнула лицом ему в плечо. Задохнулась полыхнувшим по всему телу жаром. Только… только ничего не меняй. Не быстрее. Не медленнее. И ни на миллиметр не сдвигай!
Это была агония. Сладкая агония. Французы называют оргазм «маленькой смертью». И сейчас Варе казалось, что она уже не живет. Умирает. Что все в ее организме подчинилось одной только цели — разорвать каменное напряжение, сцементировавшее все тело ниже пупка. И неужели это ей принадлежит тихий, жалобный всхлип? Протяжный, почти поскуливание. Тихон повернул голову и шепнул:
