Софи Джексон - Фунт плоти
– Смотрю, вы любите историю.
– Я предпочитаю английскую литературу, – уклончиво ответил Картер, не реагируя на ее комплимент.
Персик облизала губы:
– Тогда расскажите об этом стихотворении.
– В «Элегии» Тичборн использует парадоксы и антитезы. – Палец Картера заскользил по строчкам. – Противоположности и противоречия. Этим он хочет высветить трагедию, которую переживает. Но если вдуматься, нет там никакой трагедии. Одна глупость.
– Почему вы так решили?
Картер засмеялся:
– Тичборн наделал ошибок и был вынужден за них расплачиваться. Платить по долгам.
– Вы говорите так, будто что-то знаете об этом.
Картер выгнул брови, затем выразительно поглядел на стены класса и скучающего охранника. Ты же умная девочка, Персик, чтобы понимать очевидные вещи.
– Я понимаю, вы расплачиваетесь за свои ошибки, – сказала она. – Но ведь Тичборна казнили совсем молодым. Неужели у вас нет ни капли сочувствия к его участи?
– Сочувствия? Нет, – твердо ответил Картер. – А вот зависть есть. – Картер переместил взгляд на пространство стола, разделявшее их. – Он знал, что его казнят, и сам факт предстоящей казни позволял ему видеть окружающий мир намного яснее. У него был фокус, ясность. В этом я ему завидую.
– Вам хочется ясности?
– Хотеть и нуждаться – не одно и то же, мисс Лейн. Я нуждаюсь в ясности. Мне нужен фокус.
Сказав это, Картер уставился на нее, поскольку ничего другого прибавить к своим словам уже не мог. Узнав, кто она такая, он сделал первый шаг к обретению жизненного фокуса. Первый за столько лет. И хотя он рассуждал о Тичборне с апломбом маститого литературоведа, только присутствие Персика по-настоящему прочистило ему мозги и помогло всерьез понять собственную потребность в ясности.
– Персик, – прошептал он, вглядываясь в ее лицо.
Вот эти рыжие волосы он чувствовал у себя на лбу и щеках, когда повалил ее на тротуар, а она силилась вырваться и убежать к отцу. И вот эти зеленые глаза были тогда полны страха и горьких слез.
– Что? – тихо спросила она. – Картер, вы что-то сказали?
Момент был упущен.
Словно очнувшись после короткого сна, Картер выпрямился, косясь на охранника. Тот, похоже, дремал по-настоящему.
– А знаете, – пробормотал Картер, нашаривая в кармане сигарету, которую выклянчил у Джека. Его защитный барьер вернулся на место. – Вы правы: откуда мне знать, что там было в голове у этого Тичборна? Вы просто гениальная учительница.
Внутренний голос обзывал Картера последними словами, включая и нецензурные, обвиняя в виртуозном умении все испортить. Спокойствия на лице Персика как не бывало. Чувствовалось, эти слова ее рассердили. Ничего, с ее гневом он как-нибудь справится. Хуже, что ее гнев завел его самого. Этого Картер очень боялся.
– Да, – резко произнесла Персик. – Я умею добиваться от своих учеников… результата.
Она с шумом положила перед Картером другой лист, где были вопросы и задания.
– Уверена, при таких обширных познаниях вы без труда справитесь со всем этим.
Взгляд, который она метнула следом, провоцировал Картера на ехидный ответ. Даже на отказ. Однако Картер повел себя по-другому.
Вместо этого он взял брошенную ему ручку и начал выполнять задания, исподволь любуясь ее «красотой во гневе». Картер знал: теперь он сделает все, о чем она попросит.
Все, что угодно.
Глава 8
Кэт аккуратно сложила на столе тетради и ручки. Охранники были готовы вот-вот увести учеников по камерам.
– Вы сегодня замечательно поработали, – сказала она Райли. Тот робко улыбнулся. – Кто бы мог подумать, что Шекспир пробудит у вас такой интерес к письменному изложению своих мыслей?
Кэт просто распирало от гордости за успехи Райли. Он старался изо всех сил, ведя ожесточенную войну со своей дислексией. Но острого ума у него не отнимешь.
Райли смущенно ухмылялся, переминаясь с ноги на ногу. Потом ткнул указательным пальцем в дешевое издание «Венецианского купца» на столе у Кэт:
– Если честно, мисс Лейн, мне вся эта поэзия до большой лампочки. А вот этот чувак Билл чем-то понравился.
Кэт засмеялась, представив, как возмутились бы почитатели Шекспира, которого этот большой ребенок назвал чуваком Биллом. Между тем Райли не торопился уходить.
– Райли, я могу вам чем-то помочь?
Тот прищелкнул пальцами. Кэт знала: он всегда так делал, если нервничал.
– Вы знаете, что на следующей неделе – заседание пробационной комиссии? Там будет решаться и вопрос с моим УДО.
Кэт кивнула.
– Мур! – крикнул ему охранник. – Хватит прохлаждаться. На выход.
– Подождите! – тем же тоном крикнула Кэт, выпрямляясь в струну. – Мистер Мур хочет обсудить со мной важный вопрос по поводу его учебы. И не надо на него кричать, – добавила она, потрясая указательным пальцем.
Оторопевший охранник предпочел не связываться с крутой училкой.
– Простите, Райли. Я вас слушаю.
– Тут… – Он сцепил вспотевшие пальцы. – Понимаете… они соберутся. И я подумал… – Когда Райли волновался, его речь становилась отрывистой. Расцепив пальцы, он сжал кулаки и теперь ударял один о другой. – Я, типа, знаю… вы помогаете Картеру выбраться отсюда.
На Райли было жалко смотреть.
– Какой помощи вы хотите от меня? – осторожно спросила Кэт, дотрагиваясь до костяшек его пальцев. – Говорите, не стесняйтесь. Если я смогу помочь, то обязательно помогу.
Райли с заметным облегчением опустил плечи:
– Джек так и говорил, потому что вы крутая и не держите нас за лохов.
– Благодарю за комплимент, – засмеялась Кэт.
– Вы это… напишете на меня характеристику… для комиссии? Объясните им, какой я… старательный и все такое?
Кэт уже знала о письменных характеристиках. Не далее как сегодня утром ей об этом сказал Энтони Уорд. Он был необычайно возбужден. Нравилось же этому самовлюбленному коротышке играть в вершителя судеб.
– Я с удовольствием напишу вам характеристику, – пообещала Кэт, стискивая руку Райли.
– Серьезно?
– Вполне.
Больше она ничего не успела сказать. Обрадованный Райли заключил ее в свои медвежьи объятия.
– Высший балл, мисс Эль! – радостно вопил он.
* * *На урок к Картеру она немного опоздала, но пришла в радостном волнении, предвкушая новое занятие с ним. На прошлом Картер буквально ошеломил ее своими познаниями. О том, что он умен и любит читать, она знала из его личного дела. Однако тут был еще один нюанс, никак не отраженный в личном деле. Образованность и начитанность Картера имели весьма стойкий привкус соблазнительности.
Войдя, она улыбнулась охраннику. Картер стоял в дальнем углу, сцепив руки. Во рту дымилась почти докуренная сигарета. Лицо у него почему-то было угрюмым, а при виде ее стало еще угрюмее. Пепел сигареты сыпался на пол.
