Нора Робертс - Черная роза
Роз улыбнулась потрясенной Мэнди:
—Мэнди, вас, разумеется, я прошу остаться. После приема вас отвезут домой.
—Я думаю, я должна... я... О, думаю, я должна уехать.
—Хорошо. Как пожелаете. Увидимся в следующем месяце на собрании. Счастливого Рождества. — Роз отступила, но не открыла дверь. — Пожалуй, у тебя осталось секунд сорок до того, как я войду внутрь и свяжусь с полицией.
—Все, кто сейчас там, в доме, прекрасно знают, что ты собой представляешь, — огрызнулся Брайс, увлекая Мэнди к своей машине.
—Не сомневаюсь.
И только когда взревел мотор и автомобиль сорвался с места, Роз прижала ладонь к ноющему животу, крепко сжала веки, подавляя бушующую ярость и смущение. Затем она сделала два глубоких вдоха и выдоха, высоко вскинула голову и вернулась в дом. И ослепительно улыбнулась Харперу.
—А теперь, милый, — сказала она, сжимая руку сына и обводя взглядом любопытные физиономии гостей, — мне не помешает бокал шампанского.
5
Прием закончился, гости разъехались, а Роз все не могла успокоиться. Она понимала, что если поднимется к себе, то будет метаться по комнатам, прокручивая в памяти неприятную сцену и терзаясь пережитым когда-то унижением, а потому заварила большую кружку кофе и вышла во внутренний дворик. Там можно насладиться прохладой и одиночеством и под тихий гул обогревателей, глядя на мерцающие в саду огоньки, потосковать — самую-самую капельку.
Роз знала, что Харпер сердится на нее. Сердится потому, что она не дала ему вытолкать Брайса взашей. Харпер еще слишком молод, но как настоящий мужчина, благослови его Господь, верит, что с помощью физической силы можно решить любую проблему. Правда, из любви к матери, уступив ее просьбе, он сумел подавить гнев.
По крайней мере, он сумел его подавить в этот раз.
В тот единственный раз, когда Брайс попытался войти в Харпер-хаус без приглашения, она была слишком шокирована, чтобы удержать сына. И Дэвида, если уж на то пошло. Брайс вылетел из дома в самом прямом смысле этого слова, а она испытала подленькое — чего уж кривить душой — удовлетворение от того, как ее сын вышвырнул подонка из дома. Но что это изменило?
Брайс тогда добился того же, что и сейчас: расстроил ненавистную бывшую жену.
Сколько же еще, черт побери, придется расплачиваться за одну глупую, опрометчивую ошибку?!
Дверь за спиной скрипнула, и Роз напряглась. Она вовсе не хотела обсуждать отвратительный инцидент с Дэвидом или Харпером, не хотела, чтобы мужчина покровительственно поглаживал ее по голове и просил не тревожиться.
Она просто желала сидеть и размышлять в одиночестве.
—Не знаю, как вам, но мне не помешал бы шоколад.
Роз в изумлении уставилась на поднос, который Стелла опустила на стол.
—Я думала, вы давно в постели.
После крутой вечеринки мне всегда необходимо расслабиться. А тут еще эти шоколадные трюфели... Развалились на кухне и выкрикивали мое имя, пока я их не собрала.
Остатки трюфелей были выложены на красивую тарелку, а заметив заварной чайничек, Роз вспомнила, что Стелла не любительница полуночного кофе.
—Хейли тоже хотела спуститься, — невозмутимо ворковала генерал Ротчайлд, — но Лили проснулась и закапризничала. Наверное, режутся зубки. Как здесь красиво! Середина декабря, а не чувствуется даже легкого морозца.
—Репетируя эту светскую беседу, вы решили начать с погоды?
Прежде холодный тон Роз отпугнул бы Стеллу, но те дни давно прошли.
—Я всегда считала погоду отличной темой для беседы, особенно беседы двух садоводов. Затем я собиралась плавно перейти к обсуждению необычайной красоты пуансетий в этом году, но, пожалуй, пуансетии мы пропустим.
Стелла выбрала трюфель и вонзила в него зубы.
—А вот шоколад подвернулся весьма кстати. Господи, кто бы его ни изобрел, он должен быть канонизирован.
—Спросите Хейли. Если она и не знает, кто первым сделал шоколадные трюфели, то непременно выяснит, — и поскольку за шоколадом не надо было никуда бежать, Роз не нашла достаточно веской причины от него отказываться.
—Я живу у вас почти год, — бросила Стелла пробный камень.
—Вы ненавязчиво намекаете на прибавку к жалованью?
—Вообще-то нет, но идея хорошая. Я работаю на вас почти год, живу в одном с вами доме. И второе тянется гораздо дольше, чем я планировала.
—Нет смысла переезжать куда-то и делать это снова, когда вы выйдете замуж за Логана.
—Конечно, и я благодарна вам за понимание и за то, что мне не пришлось лишний раз выдергивать мальчиков из привычной среды. Но главное в том, что, хотя я с нетерпением жду свадьбу и переезд к Логану — особенно теперь, когда я приложила руки к его дому, — я буду скучать. И мальчики тоже.
—Приятно это слышать.
—Несмотря на ту вспышку гнева Амелии, может даже, отчасти из-за нее, я привязалась к вашему дому. И к вам.
—И это очень приятно слышать. К вашему дисциплинированному уму прилагается доброе сердце, Стелла.
—Спасибо, — Стелла распрямилась в кресле, обняла обеими ладонями кружку с чаем и посмотрела на Роз в упор. — Прожив и проработав с вами почти год, я хорошо вас узнала. Ну, как сумела. И я поняла, что, несмотря на вашу щедрость и гостеприимство, вы очень закрытый человек. Я сознаю, что вторгнусь в ваше личное пространство, если скажу, что очень расстроена. Я огорчена, и зла, и даже ошеломлена тем, что этот мерзавец осмелился войти в ваш дом без приглашения! Он ведь прекрасно понимал, что ему тут не будут рады, и явился только для того, чтобы поставить вас в неловкое положение.
Не дождавшись от Роз ни жеста, ни слова, Стелла вздохнула:
—Итак, если хотите лакомиться трюфелями и поливать грязью мерзавца, я с удовольствием послушаю. Если же вы хотите расковыривать старую болячку в одиночестве, я заберу свой чай, половину трюфелей и уйду к себе.
Роз несколько секунд молчала, цедя крохотными глоточками кофе. Затем она подумала, съела еще один трюфель и разверзла уста.
—Видите ли, живя здесь всю свою жизнь, я обзавелась приличным количеством друзей и толпой, если так можно выразиться, знакомых. Однако у меня никогда не было близких подруг. Для этого есть причина... Нет, нет, не возражайте! В какой-то мере это был мой выбор, а причина коренилась в моем раннем вдовстве. Многие женщины моего круга стали относиться ко мне настороженно. Я была молода, привлекательна, относительно богата и... доступна. Во всяком случае, им так казалось. В другом лагере сосредоточились те, кто жаждал — по призванию или по доброте душевной — свести меня с мужчиной. С любым мужчиной. Своим другом, братом, кузеном, кем угодно. И то и другое меня бесило. В результате я немного очерствела. Вас, Стелла, я считаю другом. Лучшей женщины-друга у меня никогда не было.
