Тильда Лоренс - Гадюки в сиропе или Научи меня любить
С Дитрихом было легко и просто. Сейчас. Раньше он вел себя, как еж. Выпускал колючки, стоило только сказать нечто такое, что не приходилось ему по душе. Но и это Аманду не отталкивала. Она понимала, что реакции у него естественные. Это не напускное равнодушие или негативное отношение к окружающему миру, это самая адекватная реакция из всех возможных. Аманда и сама так поступила бы, окажись на месте Дитриха. Она без труда ставила себя на его место. Понимала, что он чувствует, какие эмоции его захватывают в тот или иной период жизни. Дитрих, возможно, проникся её проблемами. Это общение было нужно им обоим. Только Ланц не хотел продолжения, его не привлекала перспектива начала новых отношений. Дитрих не смирился окончательно с трагическим финалом своей прошлой истории, потому и новые варианты для него казались кощунством.
Аманда не настаивала. Она не имела на это права. Она была никем в его жизни, потому и диктовать какие-то условия – не в её компетенции.
В этот раз они прощались не так, как прежде. Не было недомолвок, на горизонте не маячил зарождающийся скандал, Аманда резких движений не делала, и на шею Дитриху не вешалась. Понимала, что предыдущие поступки превращали её в чужих глазах в жертву, которую нужно пожалеть. Жалость – последнее, чего она хотела от Дитриха. Оттого никаких попыток в очередной раз продемонстрировать себя на рынке невест, не было предпринято. Девушка просто проводила своего гостя до ворот, а потом стояла и долго смотрела ему вослед, провожала взглядом, вцепившись пальцами в кованую решетку. Костяшки на пальцах побелели от того, насколько она сильно вцепилась в ограждение. Поведение Ланца произвело на нее неизгладимое впечатление. Он не сделал ничего предосудительного. Но и обыкновенным поступком невозможно было это назвать. Роза, сломанная Амандой, так и продолжала лежать на столе, в беседке, до тех пор, пока Дитрих не взял её себе.
Этот жест ничего не значил, если бы не одно «но»... Если бы прощаясь, Ланц не вплел цветок Аманде в волосы, заметив, что ей идет. Девушка опешила. Тот Дитрих, которого она знала раньше, никогда не сделал бы ничего подобного. Тот Дитрих держал все свои эмоции под контролем, не позволяя себе лишних слов и движений. И это было правильно, закономерно. Грант привыкла к этому поведению, и новое стало для нее неожиданностью. Как на него реагировать? Ответа так и не последовало. Пока Аманда определялась со своими ощущениями, Дитрих уже успел покинуть её общество. Она осталась в одиночестве, наедине со своими мыслями.
Ей хотелось видеть его улыбку, слышать смех. Хотелось самой стать причиной его улыбок, их адресатом. Но пока это были лишь мечты.
Подхватив с сиденья сумку, девушка направилась к выходу. Вышла из автобуса, некоторое время осматривалась по сторонам. Она прекрасно помнила дорогу на кладбище, но уже привычка выработалась всегда смотреть, в какую сторону идти, даже если дорога выучена наизусть и сотни раз пройдена.
Цветы она выбрала самые непритязательные. Букет обычных белых ромашек, но в данный момент они казались самыми подходящими к ситуации. Нетрудно догадаться, куда направлялась Аманда. Сейчас она считала своим долгом навестить Люси. В последнее время она часто думала об этой девушке, временами жалела, что не общалась с Лайтвуд, пока была такая возможность. Иногда ловила себя на мысли, что это даже к лучшему. Будь они подругами, метания и терзания Аманды превысили бы все возможные лимиты. Она и сейчас чувствовала себя предательницей, в противном случае, все было бы еще печальнее.
Чем больше общалась Аманда с Дитрихом, тем чаще ловила себя на мысли, что она начинает понимать его лучше всего именно в те моменты, когда он говорит о Люси. Тогда он открывает себя настоящего, не такого, каким видят его все. Не такого, каким он хочет казаться в чужих глазах. Люси была для него едва ли не самым важным человеком, она помогала ему открыть в себе те качества, о которых он раньше не догадывался – способность чувствовать, переживать за другого человека, любить... Вот только неизвестным остается ответ на вопрос: что же важнее было в данной ситуации? Научиться обнажать свои чувства, или же обнаружить их? Разглядеть в Дитрихе то, что не смогли разглядеть другие? Каждый из них сделал свое дело, они были вместе, и как раз в тот период им удалось прекрасно дополнить друг друга. Они и должны были оставаться рядом, если бы судьба не приготовила им неприятный сюрприз.
Иногда Аманде в голову закрадывалась мысль, что это Люси столкнула её с Дитрихом. Символично, ведь именно на её могиле они и познакомились, а до того дня совершенно не замечали друг друга. Дитрих не обращал внимания на нее, она избегала его, опасаясь тех характеристик, что бродили по школе. Отрешенный взгляд, поджатые губы, дерзкое поведение, самолюбование в каждом жесте. Он вызывал отторжение у многих, да и Аманде казался пустышкой, очередной куклой в красивой обертке, у которой ничего нет за душой. Она пересмотрела свои взгляды, поняла, что первое впечатление не всегда бывает правдивым, иногда оно обманывает. Даже немного стыдилась своих прежних мыслей. В них было слишком много налета общественных стереотипов. Грант гордилась своим независимым мнением, но тогда ничем не отличалась от большинства.
Раньше девушка думала, что обязательно влюбится в человека с совершенной внешностью. Но это тоже оказалось стереотипом. Она видела изъяны во внешности Дитриха, но они не казались недостатками. Придавали парню шарма, определенное очарование, что недоступно идеальным людям. Тем, чья красота вязнет на зубах, как ириски. Не отлепишь. Все люди неидеальны, но кто-то старательно взращивает в себе комплексы, а кто-то превращает недостатки внешности в достоинства. И становятся едва ли не эталонами. Их превозносят, их считают стандартом красоты те, кто когда-то насмехался. Но над внешностью Дитриха никто не потешался, он с самого начала позиционировал себя так, что у окружающих и мысли не возникло – придраться к нему...
Аманда осторожно шла по дороге, словно боялась сбиться с пути. Она не была суеверным человеком, но все равно на кладбище чувствовала себя неуютно. Хотелось поскорее уйти оттуда, даже в светлое время суток. Грант вспомнила высказывание, услышанное когда-то в чужом разговоре: «бояться надо живых, а не мертвых». Да, чистейшая правда. О том, на что способны живые, она знала. Помнила до сих пор. И здесь не только случай с нападением на ум приходил. Сразу же вспоминалась перестрелка в школе, когда дети схватились за оружие. К горлу вновь подступила тошнота, девушка будто с головой нырнула в темную воду атмосферы того дня. Холодный воздух, запах крови, запах гари, крики, слезы... Она и сама готова была закричать, только бы избавиться от воспоминаний. Но кричать не стала. Обхватила себя руками, прибавила шаг, чтобы глупости в голову не лезли.
