Дикарка для Хулигана - Настя Мирная
— Просто сложил немного компактнее. Привык, что вещи лежат небольшими стопками и рассортированные, но пришлось кое-что переложить вместе. — глухо вздыхаю, понимая, что он столько всего делает ради меня, а мне даже ответить нечем. Северов, как и всегда, всё понимает без слов. — Диана, — сипит, поворачивая меня лицом к себе. Кладу ладони на его грудную клетку, выводя ими круги, и заглядываю в гипнотическую бирюзу его глаз, — я знал, что придётся потесниться, чтобы ты стала частью моей жизни. Я убрал летние вещи в шкаф во второй спальне. Я же знал, что надо многое изменить, но это неважно — научимся. И не к такому придётся привыкнуть. — подбивает с ухмылкой, которую я так обожаю.
Не сдерживая порыва нежности, поднимаюсь на носочки и прижимаюсь к его губам в невинном поцелуе. Он чуть крепче сдавливает талию, помогая сохранить равновесие.
— К чему ещё? — шелещу ему в рот, не переставая смотреть в глаза.
— Незакрученный колпачок зубной пасты, открытые тюбики и флаконы в ванной, смешанные карандаши и ручки, волосы в ванне и в раковине, кружки и тарелки в спальне. — высекает с хрипловатым смехом.
— Я не такая свинья. — бурчу с искусственным недовольством.
Гора переводит одну руку мне на щёку и убирает за ухо выбившуюся из хвоста прядь волос. Опускает к шее, ведя пальцами вдоль трепыхающейся от его близости вены. Буквально чувствую, как она долбится ему в пальцы.
— Ты не свинья, Дикарка. Всего лишь поросёнок. — угорает этот гад, заливаясь смехом.
Задираю вверх кончик носа, делая пятачок, и хрюкаю:
— Ви-ви… Хрю-хрю…
Выдав это, сама начинаю ржать, а Егор поддерживает. Шагая назад, тащит меня за собой, пока не заваливаемся на кровать, не переставая хохотать.
— Вылитая хрюшка. — сквозь смех троллит Хулиган, крест накрест прибивая меня за спину к себе. Сам давит мне на нос и требует. — Повтори-ка.
— Хрю-хрю-хрю…
Выбиваю, смеясь до слёз. Братьев за такие шуточки прибила бы, но с Егором так легко и просто. Так тепло и уютно.
Когда удаётся, наконец, остановить поток смеха, вытираю слёзы и большими глотками втягиваю кислород. Парень тоже растирает глаза и рвано вдыхает, всё ещё сохраняя на губах лёгкую улыбку.
— А если серьёзно, Егор, то у тебя куда меньше проблем, чем ты обрисовал. — он вопросительно подтягивает вверх одну бровь, отчего на лбу появляется излом. — Я всегда закручиваю пасту и закрываю все флаконы. Волосы тоже убираю. И я правда постараюсь не оставлять кружки и тарелки. Буду сразу убирать.
— Да неужели? — с ироничным недоверием высекает мой вредный гад, за что получает лёгкий удар в плечо. Он хватается за него так, будто я его со своей силы ударила, и стонет. — Убила, Дикарка. Все кости переломала. Всё, теперь не смогу тебя обнимать.
Роняет на кровать "сломанную" руку, кусая губы, чтобы не заржать.
— Вот ты, Северов!.. — рявкаю, тоже стараясь сохранить серьёзное лицо.
— Кто, Диана? — хрипит враз сменившимся голосом, пробираясь пальцами под ткань моей футболки.
Дыхание срывается обоюдно, учащаясь и сокращаясь до коротких необходимых толчков кислорода в лёгкие. Сердца же в обратку — с силой барабанят по рёбрам, прорываясь навстречу друг другу.
— Мой самый-самый лучший и любимый Хулиган на всём белом свете. — шорохом выдыхаю между его приоткрытых губ.
Глотаю его дробные выдохи, понимая, что наше воздержание окончено. Гора ласковыми касаниями перебирает позвонки. Пробегает пальцами снизу, забираясь всё выше и выше. Задирает футболку, пока его рука не добирается до воротника. Ныряет под него. Мягко давя на затылок, вынуждает опустить голову к его лицу вплотную. Пощипывает своими губами мои, заходящиеся сладостной дрожью.
— Я люблю тебя, Егор. — выбиваю автоматной очередью, испытывая острую необходимость в этом признании.
Он всегда говорит первый. Всегда. Сама не знаю почему, но я только отвечаю. А сейчас… Сейчас я говорю раньше, чем услышу эти слова от него.
Гора довольно улыбается и всасывает в рот мою нижнюю губу. Жадно посасывая, неспешными мазками влажной плотью горячего языка гладит. Дрожью заходится всё тело. Стайки мурашек зарождаются под его пальцами и разбегаются в стороны, пока не покрывают каждый миллиметр разгорячённой кожи.
— Я тоже люблю тебя, моя нежная, ласковая девочка. — хрипит парень, ловким движением опрокидывая меня на спину и накрывая сталью раскалённого рельефного тела. — Дикарка… — ползёт губами по горлу вниз. — Моя Дианка… — втягивает кожу сбоку, прижимая язык в пульсирующей венке. Уверена, что он ощущает им все вибрации моего бушующего сердца, которое на нереальных для человеческого организма скоростях гонит по венам кипящую кровь. — Как меня прёт от тебя. Блядь, Ди, скажи, что ты готова, потому что я не могу больше ждать. Меня, сука, на куски разрывает. — вбивается твёрдым членом вниз живота.
— Я готова… Я готова… Мокрая… Очень… Сейчас… — выдыхаю несвязным набором глухие слова.
— Примешь? Без подготовки? Не вытяну больше. Хочу… Хочу тебя…
— Да… Да… Да! Приму, любимый. Давай… Давай!!! — кричу, когда он стягивает с меня домашние штаны вместе с мокрыми насквозь трусами.
Трогает пальцами промежность, убеждаясь, что смазки достаточно. Поднимаясь, одним рывком стягивает через голову футболку. Как загипнотизированная, тянусь к нему, ощупывая кончиками пальцев выпуклые мышцы на груди и руках. Спускаюсь к твёрдому прессу. Только касаюсь, а мышцы его живота резко сокращаются. Дыхание Егора замирает, а потом рывком с хрипом вылетает изо рта. Он спускает штаны вместе с боксерами, освобождая огромный, готовый к бою ствол, увитый тёмной паутиной вен. Переступив ворох одежды, вытаскивает из тумбочки абсолютно новую пачку презервативов.
— А где те? — выбиваю как в дурмане.
Он бросает на меня тяжёлый потемневший взгляд бирюзовых глаз, явно не догоняя, что я имею ввиду. Но быстро понимает и срывает плёнку с пачки.
— Выбросил. Не хотел, чтобы у моей ревнивицы был повод для истерики. — высекает с кривой усмешкой.
Достаёт блестящую ленту и отрывает один квадратик. Зубами разрывает фольгу. Приложив желтоватое колечко к толстой, переполненной кровью головке, медленно раскатывает по всему стволу. Как заворожённая, наблюдаю за его движениями, еле сдерживаясь, чтобы не попросить его дать сделать это самой.
Подворачиваю губы внутрь, надрывно и тяжело
