Наоми Хортон - Разбойник для Сибиллы
Гаррет откупорил бутылку старого бургундского вина, ему давно не было так хорошо и весело.
— Над чем смеешься? — Си Джей внезапно появилась у него за спиной, подхватила гриб из пиццы и быстро сунула в рот. — Ой, горячий!
— Я поставил ее в микроволновую печь на несколько минут. А смеюсь я оттого, что уже лет сто не ел пиццу навынос, да еще с бургундским вином. И вообще не припомню, чтобы мне когда-нибудь так хотелось смеяться.
— Наверно, ты перетрудился. Бери пиццу и вино, а я накрою на стол.
Гаррет последовал за ней к стеклянному столику у окна с видом на морской берег.
— Может, ты и права. Я не часто позволяю себе расслабиться. Но поскольку в наше время женщины, готовые есть с тобой пиццу на дому, почти перевелись, игра стоит свеч.
Си Джей пожала плечами и принялась дуть на кусок пиццы.
— Ну конечно, ты же имеешь дело с женщинами совсем иного рода… Мм, как вкусно!
— И в этом ты права, — пробормотал он задумчиво, разглядывая собеседницу.
Взъерошенные волосы, никакой косметики, простые джинсы, выцветшая голубая майка навыпуск. Тем не менее она прекраснее всех женщин, каких он знал.
С вином и пиццей они расправились довольно быстро. Потом Си Джей сварила кофе, и они долго сидели в этой уютной комнате, разговаривали, смеялись, добродушно подтрунивали друг над другом. Он встал и включил музыку — медленный блюз, который так и приглашал к танцу.
Вопреки протесту Си Джей Гаррет потянул ее за руки и заключил в объятия.
Сначала она ощущала себя немного скованно, но томная, чувственная музыка постепенно обволакивала ее, их движения становились слаженнее, и не было ничего странного в том, что губы их наконец слились.
Поцелуй, казалось, никогда не кончится. Руки Си Джей обвились вокруг его шеи, он все плотнее прижимал ее к себе. Вот бы сейчас подхватить ее на руки, думал Гаррет, отнести на огромную кровать в глубине комнаты и наслаждаться с ней любовью до самого утра.
Нет, одернул он себя, это тебе не игрушки!
— Мне пора, — прошептал он и выпустил ее из объятий. — Надо идти, пока мы окончательно не потеряли голову.
Си Джей отступила на шаг, глядя на него затуманенными глазами и прерывисто дыша.
— Я… я… — Она будто очнулась от глубокого сна. — Со мной все о'кей…
Гаррет обнял ее за плечи и машинально направился вместе с ней к двери.
— Спасибо, Си Джей. — Он притянул ее к себе, зарылся лицом в душистые волосы. — Мне было так хорошо!
Она проговорила, запинаясь:
— Тогда почему ты спешишь? Оставайся…
— Нет! — Гаррет отступил назад, поправил шелковистую прядь на ее щеке, намеренно коснулся гладкой кожи, чувствуя, как натянулась скрытая пружина внутри. — Если я не уйду сейчас, то останусь до утра — мы оба это знаем. А я не хочу, чтобы ты жалела потом.
— А если я скажу, что не буду жалеть?
Он покачал головой и ласково провел пальцем по ее нижней губе.
— Будешь. Сейчас за тебя говорят музыка, вино и лунный свет, а не сердце.
— Но, Гаррет…
— Если мы проведем вместе эту ночь, наутро ты откроешь глаза и возненавидишь себя… и меня. Ты замкнешься в своей раковине, и мне ничего не останется, как уехать отсюда. Так что не будем торопиться, Си Джей, хорошо?
Она не успела ему возразить, потому что он снова закрыл ей рот поцелуем, в котором чувствовалась ненасытная страсть изголодавшегося мужчины.
Внезапно она ощутила сквозь одежду могучее воплощение его мужской сути, жаждущее ее, стремящееся к ней. Не владея собой, она прильнула к нему, и каждая ее клеточка затрепетала от этого прикосновения.
Гаррет еще раз жадно поцеловал ее и со стоном оторвался. Ему даже в голову не пришло скрывать свое возбуждение, наоборот, он чуть наклонился к ней и многозначительно заглянул в глаза, словно отныне их соединила некая тайна.
— Большинство женщин восприняли бы это как обещание, — пробормотал он. — Надеюсь, ты из их числа.
Одной этой фразой он опустил ее с небес на землю. Она кивнула, слегка сдвинув брови, и, как будто прочитав ее мысли, он сразу посерьезнел, взял Си Джей за подбородок и тихо сказал:
— Ты не так меня поняла. Знаю, ты наслышана о моих похождениях, но в этих слухах нет и половины правды. Я, конечно, не монах, и все же у меня нет привычки спать с каждой встречной. Во-первых, в наши дни так поступают только самоубийцы, а кроме того, это совсем не мой стиль. Мне необходимо, чтобы отношения с женщиной что-то значили для меня, а голый секс — это слишком просто, понимаешь?
— Да нет, я… — Си Джей чувствовала, как жар приливает к щекам, и усиленно старалась не смотреть на Гаррета, — вообще-то не понимаю.
Дело в том, что у меня никого не было. Я имею в виду, прежде…
Последовало такое долгое молчание, что она не выдержала и украдкой взглянула на него сквозь ресницы.
От его пристального взгляда у нее все сжалось внутри. Кому нужны эти дурацкие откровения? Как будто так трудно притвориться: страстная дрожь, протяжный стон — и все дела.
А теперь все разрушено одной фразой. Станет человек с его опытом возиться с какой-то глупой девственницей!
— Никогда?
Он был скорее озадачен, нежели испуган, и Си Джей немного воспрянула духом.
— Никогда. Не потому, что желания не было или случая не представлялось. Просто… — Она беспомощно покрутила головой: ну как объяснить то, чего сама толком не понимаешь?
— Ты могла бы и не говорить. — Гаррет уткнулся лицом в нежную ложбинку у нее за ухом, отчего она опять почувствовала, как слабеют колени. — Но я рад, что сказала. Знаешь, я постараюсь сделать так, чтобы ты это запомнила.
Первый раз всегда должен быть чем-то особенным.
Она смотрела ему вслед из дверного проема.
Звезды сияли над его головой, волны, сменяя друг друга, с шумом накатывались на прибрежный песок, будто грозя унести ее с собой неведомо куда.
У Си Джей перехватило дыхание. Будь осторожна, сказала она себе, глядя, как Гаррет исчезает под аркой дворика, ведущего к соседнему коттеджу, не то сама не заметишь, как влюбишься в него без памяти. А это совсем не входит в твои планы.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Гаррет никак не мог заснуть.
Проворочавшись в постели больше часа, он чертыхнулся, сбросил одеяло, сел и тупо уставился на ковер под ногами.
Все складывается вопреки его ожиданиям.
До сегодняшнего вечера Гаррет думал, что испытывает влечение к Си Джей. Он не сомневался в этом, пока не осознал, что может овладеть ею, не встретив никакого сопротивления. Если бы он послушался своего инстинкта самца, то занимался бы сейчас любовью, а не сидел бы в темноте, издерганный, готовый послать весь мир к чертовой бабушке.
