Лайана Камп - Голубое небо над ранчо
В ней что-то оттаяло, именно то, что она должна бы была хранить холодным и недоступным. Но уже поздно. Не в состоянии пошевелиться и даже думать, она лишь жаждала его прикосновения до такой степени, что это ошеломило ее.
Имя «Гари» на ее устах прозвучало как еле слышный шелест, чувственный призыв, произнесенный слегка севшим голосом, который он хотел бы не слышать. Ему нужно было бы только отступить на шаг и постараться прояснить свои мысли. Всего и делов-то.
Но, к своему собственному изумлению, он протянул к ней руки.
Крис не успела ничего сообразить, как оказалась в его объятиях. Не слушая ревущий в его ушах голос благоразумия, Гари наконец сделал то, что страстно желал сделать с первого же момента, как только увидел эту необыкновенную женщину. Одним движением руки он выдернул ее из кабины, сжал в своих объятиях и впился в ее губы крепким, жадным поцелуем.
Ошеломленная, пораженная до глубины души, Крис инстинктивно вцепилась пальцами в его мокрую рубашку. Шляпа свалилась с ее головы на землю. Дождь лил на них как из ведра, поблизости кто-то свистнул. Но в его жилах сейчас, казалось, текла расплавленная смола. Отпусти ее! Благоразумие подсказывало ему отпустить ее, пока он еще мог сделать это. Но еще ни одна женщина не вызывала в нем такого безумного желания.
— О Боже!
Крис была совершенно оглушена, у нее кружилась голова, дрожали губы, а глаза казались необычайно огромными на внезапно побледневшем лице. Она резко отстранилась. Поцелуй длился не больше доли секунды, но и этого хватило, чтобы пробудить в ней желание, соблазн остаться в его объятиях и позволить ему научить ее всему, что только можно узнать о страсти, которую она не могла даже представить себе.
Ее охватила паника, на глаза навернулись слезы, которые ужаснули ее. Боже милостивый, что это она делает?
— Я должна… соки…
Не в состоянии произнести больше ни слова, она покраснела, сумела оттолкнуть его и поспешно скрылась в магазине.
Гари проследил за ней глазами — она бежала так, словно ее по пятам преследовала свора гончих. Без намека на похвальбу он смело мог бы сказать, что они с братьями считались самыми завидными женихами в штате. А за годы, прошедшие после его развода, за ним охотилось достаточное количество женщин, чтобы он сразу мог понять, когда одна из них действительно хочет его. Всего лишь мгновение назад Крис хотела его. И все же он мог бы поклясться, что ее губы имели привкус невинности, и это было просто непостижимо. Ей ведь уже за тридцать. Будучи доктором и городской женщиной, она наверняка имела немалый опыт в общении с мужчинами. Так в какую игру она с ним играет?
Сквозь широкие стекла витрин он следил за ее перемещениями по проходам магазина, пока она не скрылась за высокими полками с товаром в задней части помещения. Ему совсем не нравились возникавшие у него подозрения. Трюки! Ему были знакомы подобные женские штучки — от тонких приманок до откровенной беззастенчивости, но никто еще не разыгрывал перед ним невинность. И это почти сработало! Ее стыдливость, ее изумление, когда он прижал ее к себе, застали его врасплох, доставили ему удовольствие и одновременно заставили его забыть, где они находятся, кто она такая, что из себя представляет.
Интрига, с отвращением решил он. Наверняка ее дружба с Энн и все те неприятности, которые она им доставляла, были всего лишь интригой, призванной привлечь его внимание. Проклятье, какого же дурака он свалял! Кляня себя за это объятие и поцелуй, за то, что позволил ей пробудить в нем желание, заставившее забыть о здравом смысле, Гари поднял свою шляпу, упавшую в лужу, и стряхнул с нее воду. Пылая гневом на самого себя, он забрался в кабину, и только тут сообразил, что намок не меньше своей шляпы. Он нетерпеливо откинул с лица мокрые пряди волос и с холодной яростью в глазах стал наблюдать сквозь ветровое стекло за первой в его жизни женщиной, заставившей его забыть обо всем на свете. Целовалась-то она как шестнадцатилетняя девчонка. Проклятье!..
Магазин был переполнен — масса народа, похоже, укрылась в нем от дождя, но Крис едва замечала других покупателей. Стоя перед полками с поразительно разнообразным выбором консервированных супов, она слепо пялилась на наклейки и пыталась прийти в себя, но никак не могла отделаться от потрясения и привести свои мысли в порядок. Она же хотела, чтобы он поцеловал ее, и он исполнил ее желание. Но она и не подозревала, на что напрашивается, пока не оказалось слишком поздно.
Страсть. Всего лишь легким движением своего языка он дал ей почувствовать вкус страсти. И она вдруг поняла, почему ее мать теряла себя в тех мужчинах, которых любила, почему она старалась принарядиться для них, делать нравившиеся им прически, почему она готовила, стирала и делала многое другое, чтобы угодить им. Ибо на какое-то мимолетное мгновение, когда у нее остановилось сердце, Гари пробудил в ней сладкое чувственное желание, и в его руках она стала воском, из которого он мог лепить что угодно.
Нет!
Это молчаливое несогласие с желаниями собственного тела как гром прогремело в ее ушах. Не для этого она приехала в Техас, никогда она не стремилась к такому! Ей следует думать о своей карьере, принимать решения, которые не имеют никакого отношения к Гари Уилсону. Я же приняла обет, напомнила она себе, никогда не ставить свое счастье в зависимость от какого-либо мужчины, никогда не рисковать, не терять бдительности, чтобы не пойти по стопам матери. Благодаря избранной профессии ей нетрудно было держаться своего обета. Учеба на медицинском факультете, практика в больнице, долгие часы работы в клинике не оставляли ей времени даже для мимолетных романов. Еще ни один мужчина не сумел завести ее до такой степени, чтобы она заметила отсутствие чего-то существенного в своей жизни.
До сих пор.
Ей уже тридцать два, а опыта у нее не больше, чем у шестнадцатилетней девчонки. Господи, как же он смеялся бы, если бы знал о ее девственности, хотя и мог уже догадаться. В любой экстремальной ситуации, в разгар самой тяжелой операции она сохраняла спокойствие, хладнокровие и самообладание. Но это… к этому она была совершенно не. готова. О, ее целовали и раньше, но в тех немногих случаях, когда ей не удавалось избежать объятий, это были мимолетные, бесстрастные соприкосновения, которые сразу же улетучивались из памяти. Гари же, вероятно, давно не приходилось целовать такую, как она, женщину. Наверное, со времен юности.
Крис припомнила жаркое, жадное давление его рта на своих губах, и ее вновь охватила горячая волна, опалившая ее всю, с головы до пят. Нет, в поцелуе Гари не было и намека на равнодушие, ничего такого, что забылось бы через минуты, часы и даже дни спустя.
