Жаклин Филлипс - Нежные сумерки
— Я сдаюсь, — проговорил он, набрасывая на нее полотенце и энергично растирая. — Забираю обратно все свои слова насчет того, что ты недостаточно крепка. Я думал, что ты не продержишься и десяти секунд!
— Мне показалось, прошло десять часов! — призналась Дороти, стуча зубами. Но интенсивные растирания Гатри постепенно согрели ее.
Она села у костра и принялась расчесывать волосы; Гатри готовил чай. Он снял котелок с огня, бросил туда несколько чайных листов и оставил возле огня завариваться.
Согревшись и обсохнув, Дороти почувствовала прилив сил и бодрости. Воздух был чист и свеж, с привкусом эвкалиптовых листьев, что валялись во множестве под ногами, и кострового дымка. Попугайчики покрикивали и посвистывали над головой, а по озеру величаво плыл пеликан.
— Красиво здесь, — проговорила Дороти, когда Гатри стал разливать чай в эмалированные кружки. — Я только сейчас поняла, как здесь красиво.
— Это и есть настоящая Биндабурра, — сказал Гатри, протягивая ей кружку. Дороти приняла ее и подула на чай.
— Похоже, я все время думала, что бы приготовить на десерт и не подгорело ли что-нибудь в духовке.
На самом деле большую часть времени она думала о самом Гатри, но вряд ли стоило говорить ему об этом.
— Бедная Дороти! — Гатри присел возле нее на поваленный ствол дерева, аккуратно проследив, чтобы случайно не коснуться ее. — Дома, наверное, ты не раздумывала подолгу, что приготовить на десерт?
— Нет, — неторопливо ответила Дороти. Ее лондонская жизнь показалась ей вдруг странно далекой и нереальной. Прихлебывая чай, она смотрела на воду, в которой отражалась ясная синева неба.
— Должно быть, тебе здесь очень скучно, — в голосе Гатри прозвучала странная нотка. — Готовка да уборка, наверное, не могут сравниться с актерской жизнью в Лондоне. Мне казалось, что ты должна рваться домой, к своему романтическому образу жизни.
— Все думают, что актерская жизнь полна романтики, но это не совсем так, — ответила Дороти. — Конечно, прекрасно, когда ты задействована в хорошей постановке, да и просто играть на сцене доставляет огромное удовольствие, но я большую часть времени просиживаю у телефона в ожидании звонка от агента или торчу часами на съемочной площадке, где ставят какую-нибудь «мыльную» оперу, чтобы сыграть случайную роль. На самом деле, все это весьма скучно. — Эта мысль только сейчас пришла Дороти в голову, и она очень удивилась ей.
— А я представлял, как ты продираешься к машине через толпу поклонников, чтобы пронести ночь в каком-нибудь шикарном клубе после очередного аншлага.
— Я тоже частенько такое представляю, — казала Дороти, слегка устыдившись. — Я притворяюсь, что я известная актриса, но это совсем не так. Вершиной моей карьеры явилась второстепенная роль в пьесе, которую свернули через две недели. — Она посмотрела в свою чашку, вспоминая, как разнесли эту постановку критики. — Это было просто ужасно.
— Ты меня удивляешь, — проговорил Гатри, изучая ее профиль. — Уж чего-чего, а умения держать публику в напряжении тебе не занимать, как я погляжу.
Дороти покачала головой.
— Это я в жизни актриса, а на сцене, по правде говоря, я не так уж хороша. Мой агент однажды сказала мне, что я растратила свой актерский талант за пределами сцены. Удивительно, как я только прошла в драм-школу, хотя мне там очень нравилось. Отец хотел, чтобы я занялась чем-нибудь более серьезным, например, поступила на курсы секретарей, но не думаю, чтобы из меня получился хороший секретарь.
Улыбка затеплилась в уголках рта Гатри.
— Да, для секретарши ты слишком взбалмошна.
Дороти покачала головой.
— Я была бы очень рада получить роль, — проговорила она, — хотя бы для того, чтобы доказать, что я чего-то стою. Между ролями мне приходится подрабатывать официанткой.
— Официанткам не по карману прыгать в самолет и мчаться в Австралию, — заметил Гатри.
— Отец одолжил мне денег, я уже говорила. Он сказал, что я должна поехать посмотреть Биндабурру, как того хотел дядя Стив. Пьесу как раз прикрыли, и на примете вроде бы ничего не было, так что я села на первый самолет и прилетела. Честно говоря, я была рада сбежать оттуда. Ясно было, что мне не суждено стать большой звездой.
Солнце потихоньку садилось, окруженное ореолом багрового и золотого цветов, светлая кора эвкалиптов окрасилась в нежно-розовую. Некоторое время они сидели молча, следя за двумя пеликанами, скользящими по водяной глади.
— Ну, по крайней мере, Ральф считает тебя звездой, — произнес Гатри как-то неохотно.
— Нет, это Ральф — звезда, — сказала Дороти уныло. — По крайней мере, будет ею. Он на самом деле хороший актер. — Она помолчала, разгребая носком туфли сухие листья. — Я не знаю, почему я сказала тебе, что он еще любит меня. Это было глупо с моей стороны. Я… Я думаю, что я просто не могла смириться с тем, что он больше меня не любит…
Дороти замолчала. Гатри, не глядя на нее, поправил костер.
— А что произошло между вами?
— А, обычная история. Ральф получил роль в популярном сериале и стал здороваться со звездами первой величины. Я больше не соответствовала его имиджу. — Дороти вздохнула. — Обиднее всего было то, что он завел роман с одной из актрис, участвующих в тех же съемках. У него не хватило духу сказать мне об этом самому. А когда я вывела его на чистую воду, он обратил все в шутку. Он сказал, что это ничего для него не значит, но этим сделал только хуже.
— И ты до сих пор чувствуешь себя преданной и оскорбленной?
— Да, — островок под ногой Дороти, свободный от листьев, становился все больше и больше. — У Ральфа была репутация Легкомысленного человека, и все мои друзья предупреждали меня об этом, но я была так уверена в себе, что не стала их слушать. Я говорила всем, что докажу, что они не правы, и было ужасно обидно признавать, что ошиблась все-таки я. — Дороти помолчала, вспоминая те горькие дни. — Да, преданной и оскорбленной, именно так я себя и чувствовала. — Она взглянула на Гатри. — А как ты догадался?
— С лучшими из нас случается подобное, — ответил он с кривой улыбкой на устах.
От мысли, что у него тоже был роман с какой-то женщиной, сердце Дороти сжалось. Что это могла быть за женщина, которую он любил и которая, судя по всему, тоже бросила его? Любит ли он ее до сих пор?
Дороти посмотрела на огонь.
— Ты поэтому еще не женился?
— Отчасти. Как и Стив, я понял, что это удачный выход.
— И ты еще любишь ее? — спросила Дороти у языков пламени.
— Нет. — Она почувствовала на себе его взгляд. — А ты еще любишь Ральфа?
