Наталья Сафронова - Испанский вояж

Вскоре мы подошли к причалу, где была пришвартована довольно большая прогулочная яхта. Она называлась «Бьюти», что означает красотка, и это было правдой. Алан протянул матросу, стоявшему около спущенного на причал трапа, какие-то билеты, и мы поднялись на борт. В тот же момент из рубки вышел и двинулся нам навстречу капитан яхты. Он выглядел, как должен выглядеть капитан из фильмов про красивую жизнь. Капитан официально представился, а потом добавил, что его можно звать просто сеньором Хорхе. Затем поприветствовал каждого из нас и спросил, будем ли мы еще ждать кого-нибудь или можно отчаливать. Мы обе замолчали, предоставив мужчинам принимать решения, и отошли к борту. Зная Маринин вкус, я понимала, что внешность нашего капитана не могла оставить ее равнодушной. Он был хорош чуть вульгарной южной красотой. Черные, вьющиеся волосы с яркой сединой на висках, втянутые щеки, сизые от просвечивающей через кожу щетины. Густые, почти сросшиеся на переносице брови. Глаза черные, как маслины, с чуть желтоватыми белками, влажные, навыкате, придавали его строгому лицу некоторую игривость. Единственное, чего ему не хватало, чтобы окончательно походить на актера, проходящего пробы на роль капитана, — это трубки. Ее отсутствие делало Хорхе реальным человеком, а не образом.

— Хорош! — констатировала я очевидный факт и добавила ехидно: — Это ты яхту выбирала?

— Я капитана выбирала, — четко объяснила Марина.

Родригес вошел в одну из комнат Монтерейского дворца — «коробочку», так называли это богато украшенное орнаментом небольшое помещение в некогда халифском дворце. В ней любил проводить часы отдыха испанский король Педро, прозванный Ужасным отнюдь не из-за плеши, украшающей голову, или висящего носа, а из-за того, какими методами он добивался подчинения знати, ликвидации междоусобиц, укрепления королевской власти.

Дождавшись, когда государь поднимет на него свой тяжелый взгляд, слуга доложил:

— Ваше величество, встречи с вами добивается какой-то юноша. Говорит, что он пришел за наградой, обещанной по делу д’Инестрозы.

— А он сказал, что ему известно? — спросил король.

— Нет, он отказывается говорить об этом с кем-либо, кроме вас. Готов тут сидеть до тех пор, пока не увидит вас.

— Хорошо, раз он хочет сидеть, посади его в тюрьму, а там посмотрим, — и король отвернулся. Однако на следующий день он сам спросил Родригеса, по-прежнему ли юноша хочет его видеть?

— Да, ваше величество, он совершенно не испуган и повторяет одно и то же: «Я скажу все, что знаю, только лично королю».

— Через час приведи его, — согласился хозяин Родригеса, а также всех Испаний, так звучал его титул.

Когда юношу привели, король Педро посмотрел на него тяжелым взглядом, однако тот не смутился. Тогда король спросил:

— Ты можешь назвать имя убийцы Мигеля д’Инестрозы?

— Нет, — почтительно ответил тот, — но я могу его показать.

— Делай, — негромко сказал король.

Юноша взял с низкого столика зеркало и молча поднес его к лицу короля. Тот от неожиданности отпрянул, потом после долгого молчания спросил:

— Где ты живешь?

— В доме госпожи Розиты Гильермо, — сказал он и со значением посмотрел в лицо государя, — моя мать работает у нее служанкой.

— А, это дом недалеко от табачной фабрики? — небрежно уточнил король.

— Нет, это в Санта-Крус.

— Кроме тебя мать об этом с кем-нибудь говорила?

— Нет, она не хотела, чтобы об этом кто-нибудь знал, кроме нас с ней, даже вы, ваше величество, но я хочу жениться и завести свое дело…

Король прервал юношу грозным голосом:

— За наградой придешь завтра и спросишь Родригеса, моего слугу, он все устроит, а теперь иди.

Низко поклонившись и довольно сияя, юноша почти выполз задом из комнаты. Дверь за ним еще закрывалась, когда король ударил в гонг, вызывая Родригеса. Тот вошел и молча застыл в ожидании.

— Мальчишку напоить, ограбить и утопить.

Родригес поднял брови, что означало вопрос.

— Сегодня! Потом займись его матерью! — сказал король и отпустил слугу нетерпеливым жестом.

Все анекдоты про чукчей — полная чушь. Это удивительно тонкие, умные люди. Им удалось придумать и запомнить сто слов, обозначающих различные состояния и оттенки снега. А мы выдумали про них столько анекдотов, но пользуемся всего десятком слов для описания морских вод. Я не прошла ни пяти океанов, ни даже десяти морей, но знаю, что в каждом море в разное время года и суток вода совершенно особенная. Летом в полдень в Черном море вода фиолетово-синяя, в Адриатике — зеленовато-лазурная, в Средиземном — серовато-голубая, а в предзакатные часы за бортом яхты «Бьюти», на которой мы мчались навстречу закату и приключениям, вода была темно-бирюзовая. Порт, из которого мы вышли в море, теперь был далеко и казался песчаной крепостью, вылепленной детьми на кромке пляжа. Марина, как всегда, устроилась на носу, и мне не хотелось мешать ей в те редкие минуты, когда она может побыть сама собой и сама с собой.

Матросов не было видно, как и положено хорошо вышколенной команде, они делали свое дело незаметно. У штурвала стоял сам капитан. Мы с Аланом сидели на палубе под натянутым тентом и молча любовались морем, небом, которое окрашивал закат, и удаляющейся линией берега. Говорить не хотелось даже мне. Я боялась разрушить очарование этой стадии отношений, когда еще ничего не сказано, но уже все понятно. Приглашение на прогулку, отсутствие посторонних, его внимание ко мне были красноречивее и важнее всяких слов и комплиментов. Иногда мы обменивались жестами, привлекая внимание друг друга к птице, парящей над яхтой или к облаку, окрашенному в закатные цвета. Постепенно, наглядевшись на морские пейзажи, Алан стал все дольше задерживать взгляд на мне. Я почувствовала необходимость сменить обстановку, добавить чего-нибудь динамичного, например музыку. Поэтому встала и, чуть прихрамывая, пошла к рубке, чувствуя взгляд Алана на моей пикантно-обнаженной спине.

— Сеньор Хорхе, можно включить музыку? — с ученической вежливостью спросила я.

— Конечно, сеньора! Какие пожелания? — почти не поворачивая головы, ответил капитан.

— Может быть, у вас есть диски Хосе Падила? — неуверенно спросила я.

На этот раз капитан повернулся и сказал, с интересом глянув на меня:

— Наши музыкальные вкусы совпадают. Вы что, бывали на Ибице в кафе «Дель Мар»?

— Еще нет, но мечтаю, — призналась я.

— Что вы думаете по поводу «Навигатора»? — предложил капитан.

— Прекрасная музыка и очень подходит для нашего путешествия, — искренне обрадовалась я.