Ирина Щеглова - Любовь в сети
Последние слова Нина еле выдыхала, потому что уже корила себя за откровенность. Не надо было всего этого говорить… Ох, не надо было… Надо было просто снять с него вину, за чем он, собственно, и пришел. Сказала бы, что заболела не из-за него, да и все. Вот ведь…
Во время сбивчивой речи одноклассницы Алексеев неотрывно глядел в стол. Когда она замолчала, резко поднял глаза и так долго и пристально вглядывался в Нину, что девочка окончательно смутилась.
— Мне больше нечего сказать… — проговорила она, ежась под его взглядом. — Ты можешь идти… Все в порядке…
Митя, не двигаясь с места, помолчал немного, потер себе подбородок и наконец сказал:
— Я… что-то такое подозревал, но не мог поверить до конца, что можно вот так влюбиться в свою же придумку… Я же не такой, какого тебе хотелось видеть… Я пытался тебе это показать в Интернете… Мне совсем не нравятся песни, которые тебе слал виртуальный Дмитрий Алексеев… Я люблю другое кино… ну, конечно, не совсем такие убогие боевики, которые загрузил на страницу… эти я — специально… но все равно — другое… Мне неинтересны ваши сериалы… А стихи я вообще плохо понимаю… Я бы ни одного из тех, что у тебя на стене, никогда не стал бы слать… Мне даже неприятно, что все думают, будто это я тебе их на стену навешал… Я бы никогда… Я другой, Нина! И ты скоро в этом убедишься окончательно, и у тебя все пройдет!!
— Да-да, я все поняла, — торопливо закивала она головой. — Так ведь и так уже весь класс знает, что я сама себе все посылала… Чего же тебе еще?
— Нет… Никто ничего толком не понял… Никому даже в голову такое не может прийти… Все просто решили, что я собрался от тебя свалить, а потому несу всякую чушь себе в оправдание…
— А Диана?
— Что Диана?
— Ей же ты рассказал…
— Диане? Нет… Зачем?
— Но она же мне позвонила и сказала именно о том, что ты ей во всем признался, что мне надо писать фэнтези…
— Я не знаю, что она имела в виду, но про страницу я ей ничего не говорил. Сказал просто, что наши с тобой отношения несколько не такие, какими ты их всем представляешь.
— Все понятно… Ты же должен был как-то все объяснить девушке, в которую влюблен… — зачем-то сказала Нина. И что у нее за язык такой?! Как говорится, без костей…
— Влюблен? В Диану? — Нине показалось, что Алексеев слишком явно сделал вид, будто удивился. И зачем скрывать свои чувства? Или он боится, что дойдет до Маришки?
— В этом нет ничего предосудительного… — поспешила заметить ему Нина.
— Конечно, нет! Она прикольная девчонка! Но я не влюблен в нее, нет!
Кирьяновой оставалось только неопределенно пожать плечами.
— Честное слово! — опять сказал Алексеев. — Просто она необычная какая-то… Вроде бы ничего особенного в ней нет, не красавица, а притягивает к себе… Сам не знаю, чем…
Нина подумала о том, что Верховцева, кроме того необъяснимого магнетизма, который в ней, безусловно, присутствует, наверняка притянула Митю еще и тем, что знает о нем какую-то тайну. Наверно, он хочет узнать, откуда Диане это стало известно. А может быть, не хочет, чтобы об этом знали другие. Он же не станет ей, Нине, все рассказывать. Кто она такая-то? Никто! Подумаешь, сказала, что влюбилась… Наверно, он в таких влюбленных, как в сору, роется… И она поспешила повторить ему то, что уже говорила:
— Мне ничего от тебя не надо… И объяснений тоже… Можешь идти…
Алексеев, вместо того чтобы сделать то, что она ему предложила, опять окинул ее всю непонятным пристальным взглядом, потом вдруг улыбнулся и сказал:
— А ты ничего… с этой рыбой во лбу! Тебе идет! И зачем ты все время глаза челкой закрываешь? Они у тебя такие… чистые… — После этих слов парень вдруг смутился и добавил, уже опять глядя в стол: — Ты прости, что я ничего не сказал в ответ на твое признание… Оно мне приятно, конечно же… Но я не могу тебе ответить тем же… Пока не могу… Я тебя мало знаю… Я не умею так, как ты, влюбляться в образ… Я вообще, мне кажется, еще ни в кого не влюблялся… Так, нравились, конечно, девчонки, но не более… Не знаю, как это… Может, мне просто не дано?
Нина опять пожала плечами, хотя ей очень хотелось всплакнуть, а Алексеев говорил дальше:
— В общем, я предлагаю тебе дружбу… Это же тоже неплохо… Мне и в доме у вас понравилось. У тебя отличные родители! У Ивана Никитича такое интересное увлечение!
При этих его словах Нина вдруг вспомнила, какая беда постигла коллекцию отца, и сказала:
— Представь, вчера выяснилось, что 23 февраля, после того, как вы ушли из нашей квартиры, у отца пропала редкая монета! Ну… та, про которую он рассказывал, екатерининская, с орлом-мутантом!
— Да ладно… — Алексеев растерялся, в недоумении покачал головой и сказал: — Я, конечно, ваших ребят почти не знаю, но вы-то учитесь вместе с первого класса… Ты же не могла пригласить в гости вора… Может, просто совпадение?
— Я очень хотела бы, чтобы это было совпадением, но вместо екатерининской монеты в кармашке альбома теперь лежит фальшивка Вишнякова…
— Не может быть! — воскликнул Алексеев и даже неуловимо изменился в лице. — Не хочешь же ты сказать, что…
— А что мы можем еще подумать? — перебила его Нина. — Но мои родители, представь, беспокоятся не столько о монете, сколько о самом Вишнякове. — И она рассказала Мите, чего опасаются Тамара Львовна и Иван Никитич.
— Вот как… А что сам-то Антон говорит? Вы его о монете спрашивали?
— У них никого дома нет, мама вчера к ним ходила… И домашний телефон не отвечает…
— А мобила?
— Вчера и мобила молчала. А сегодня я боюсь звонить… Уроки же идут…
— Знаешь… — Алексеев чуть напрягся, вспоминая, — …а ведь Антона в школе вчера не было!
— Ужас… — проговорила Нина, которая тут же представила, как Вишнякова убивают.
— Пожалуй, я сейчас в школу пойду, спрошу у классной, где Тоха. Может, она что-то знает. Без серьезной причины ведь никто не прогуливает…
— А что же ты скажешь? Уже, наверно, второй урок идет…
— Скажу, что проспал. С кем не бывает…
— Только ты Татьяне Ивановне ничего не говори про монету, хорошо? — попросила Нина.
— Само собой! — согласился с ней Алексеев.
Перед тем как выйти из квартиры Кирьяновых, Митя посмотрел на Нину очередным странным взглядом, значения которого она тоже не поняла, но очень смутилась. Похоже, парень жалеет ее, влюбленную в него дурочку. Ну что ж с этим поделать? Никто ее за язык не тянул. Призналась в любви — теперь придется расхлебывать. Но, может быть, Митя прав, и скоро чувство к нему пройдет? Ой, поскорей бы! Так не хочется унижений. Нина опять подумала про переход в другую школу и вдруг с удивлением обнаружила, что желание покидать родной класс начисто пропало. Объяснить себе этого она не могла.
