Алла Новикова - Черный Змей
В дверях стояли женщина с измученным лицом и озабоченно хмуривший брови мужчина, и Татьяна сразу поняла, что перед ней родители Кирилла.
— Здравствуйте, — поздоровалась она.
— Что с нашим сыном? — без всяких предисловий спросила женщина, нервно комкая в руке Женькину записку. — Где он?
— Успокойтесь, пожалуйста. Проходите. Я вам сейчас все объясню.
А что она им, собственно, объяснит? — промелькнуло в голове девушки. Вы не беспокойтесь, ваш сын в коме?
Наконец, родители Змея вошли, и Ольга, Татьяна и Вовка общими усилиями смогли рассказать им, как они нашли Кирилла, как вызвали врачей и отправили его в больницу.
Мужчина и женщина растерянно переглянулись. В глазах матери Кирилла блеснули слезы, она прижала руку ко рту.
— Ты думаешь… ты думаешь — началось? — еле слышно произнесла она, обращаясь к мужу.
— Нет-нет-нет, — отрицательно замотал головой тот. — Я уверен, что все это из-за того, что…
Тут он заметил, что друзья с жадным любопытством впитывают его слова, и осекся.
— Я думаю, что это просто рецидив и все будет хорошо, — закончил он неловко.
— Пожалуйста, расскажите нам, что происходит, — попросила Татьяна. — Мы тоже переживаем за Кирилла. Что с ним? Вы знаете?
— Это… это трудно объяснить, — начала женщина, все так же комкая остатки записки. — Кирюша в детстве очень сильно… болел… Из-за этой болезни он и лишился подвижности. И теперь с ним иногда случаются рецидивы.
— Это опасно? — спросила девушка.
— Я уверен, что с ним все будет в порядке, — вмешался отец Кирилла. Татьяна подумала, что эти слова он произносит достаточно часто, повторяя их, как заклинание.
Внезапно зазвонил телефон. Вовка взял трубку и через пару минут, за которые его практически успели съесть глазами, сказал:
— Это Женька. Кирилл очнулся.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— …А потом позвонил Женька и сказал, что с Кириллом все в порядке, что он очнулся, но еще очень слаб. Его родители тут же уехали в больницу, так нам ничего, по сути, не объяснив, — рассказывала Татьяна на следующее утро матери, чистя вместе с ней на кухне картошку. — У меня создалось впечатление, что они что-то от нас скрывают.
— Даже если это и так, их вполне можно понять, — сказала женщина, бросая в кастрюлю очищенную картофелину и вытирая лоб. — Они ведь вас совсем не знают, так с какой стати им делиться с вами своим несчастьем?
— Ну так-то оно так, — согласилась девушка, — но все-таки интересно, что же с ним произошло? В смысле, что это за болезнь такая, из-за которой человек в кому впадает? Если бы ты его только видела — мурашки по коже. Живой труп, да и только.
— Если тебя это так интересует, съезди к нему в больницу и выясни все у него.
— Думаешь, Кирилл будет со мной откровеннее, чем его родители? Что-то я очень сомневаюсь.
— Что ж, в любом случае, ты этого не узнаешь, пока не попытаешься.
Татьяна положила нож, подняла кастрюлю и поставила ее на плиту. Потом повернулась к матери.
— Я думала об этом, но мне кажется это не очень удобным. Мы ведь с ним так мало знакомы. У меня нет оснований считать его своим другом.
— А разве в больницу ходят только к друзьям? — мягко спросила ее женщина. — Думаю, он будет рад тебя видеть. Когда человек болен, любое проявление сочувствия для него как бальзам на душу.
— А если ему плохо? Если он так плохо себя чувствует, что не хочет никого видеть?
— Тогда ему будет просто приятно узнать, что ты приходила его проведать.
Татьяна в задумчивости прошлась по кухне и выглянула в окно. На улице вовсю светило веселое солнышко, во дворе, несмотря на сравнительно ранний час, гуляли дети, подростки и молодежь. Все-таки мама права: как, должно быть, тоскливо находиться в больнице в такой чудесный летний день. Но будет ли рад ей Кирилл? Татьяна с трудом могла представить его себе радующимся. Скорее всего он холодно кивнет ей и вопросительно приподнимет брови — чего, мол, приперлась? "Ну и пусть! — с внезапной решимостью подумала девушка. — Все равно, никто не должен проводить в полном одиночестве такой прекрасный день!" Она была почему-то абсолютно уверена, что, кроме родителей, никто не догадается навестить нелюдимого и угрюмого Змея.
— Наверное, я так и сделаю, — отвернувшись от окна, сказала Татьяна. — Сейчас позвоню Женьке и узнаю, где лежит Кирилл.
— А я положу тебе с собой фруктов. С пустыми руками в больницу обычно не ходят.
— Мамочка, ты — чудо! — воскликнула девушка и убежала к телефону.
Как она и предполагала, Женька был удивлен ее странным решением проведать Кирилла.
— Ларина, ты чего, решила заняться благотворительностью? — осведомился он. — Тогда помоги одному страждущему, принеси ему чего-нибудь освежающего, а то на улицу выходить в ломы.
— Жень, я серьезно.
— А если серьезно, зачем тебе это надо? Ты же его совсем не знаешь. Мы все и так в курсе, что ты у нас ангел во плоти, так что тебе не стоит это доказывать.
— Да не собираюсь я никому ничего доказывать. Просто… понимаешь, Жень, на улице так хорошо, так здорово, а он там совсем один, в больнице…
— Понятно. Женская жалостливость, — прокомментировал парень. — Эх, Танюха, Танюха! Тебе бы щенков беспризорных домой приносить, а ты к малознакомым парням, можно сказать, в гости напрашиваешься… Хочешь, я с тобой схожу? Ну, за компанию?
— Вот как раз из-за своей женской жалостливости мне придется отказаться от твоей благородной жертвы.
— В смысле?
— Насколько я понимаю, ты — тот самый страждущий, которому даже за освежающим в ломы на улицу выйти. Так что сиди дома… мученик.
Женька вздохнул, но спорить не стал. На самом деле, у Татьяны имелись другие причины не брать друга с собой. Ей нужно было побыть с Кириллом наедине, попытаться понять причину своей внезапной привязанности к этому странному парню, угадать, что таится в глубине его чудесных глаз… Женька при этом явно лишний.
У Кирилла оказалась весьма романтическая фамилия — Любимов. В окошке справок девушку уведомили, что субъект с такой фамилией в данное время в палате отсутствует, следовательно, искать его нужно где-то в больничном парке. Чем Татьяна и занялась.
Обнаружить Змея ей удалось спустя десять минут блужданий по парку. Парень сидел в беседке, подальше от остальных больных. Его вид потряс Татьяну. Кирилл выглядел так, словно перенес тяжелую болезнь: он осунулся, скулы заострились, лицо было бледным и усталым, под глазами темнели круги. Змейка на этот раз обвивала его шею, переплетя хвост и голову между собой. Такое своеобразное змеиное колье.
